Фернок смог, поскольку вид незнакомки, крупные слезинки, неухоженная шевелюра, круги под глазами, свойственные неврастеничным домохозяйкам, подчистую снес оптимистичный настрой. Но зато пробудил

какой-никакой интерес к ее истории.

- Вам чего?

- У меня украли автомобиль… - вначале причина, по которой женщина плакала, не показалась лейтенанту достаточно веской для такой истерии. Требовалось выяснить…

- У меня тоже крали! – произнес холодно Фернок, - И? Ну, давайте вместе поплачем…

- Да я еще не все вам сказала!

- Да?

Полицейский решил, что об этом лучше не в коридоре…

- Если ситуация сложнее, чем я думаю, и кое-как рассматривается вероятность инфаркта, тогда все же лучше обсудить в кабинете… - она живо дала свое согласие, - Просто там вас спасти будет куда легче, если вдруг прихватит сердце…

Приубравшись на столе, на своем рабочем месте, предоставив гостье стул и стакан воды, нужный для успокоения, Фернок присел.

- Ну, что у вас? Рассказывайте. Вообще я планировал идти уже, но…

- Машина не была пуста! – женщина забыла о воде, - На момент угона в ней находился ребенок! Мой мальчик…

- Что?

На следующее утро.

Фернок позвал ту миссис, которая приходила вчера. Позвал угонщика, как тогда казалось, виновного в исчезновении младенца, и запер их в своем кабинете.

- Не горю желанием участвовать при ваших разборках. Как все выясните - дадите знать…

Мерфи, который время от времени добывал для Фернока тачки, стал убеждать изотчаявшуюся маму:

- Я не похищал вашего сына! Честное слово, не похищал

Та громко взвыла:

- Ну, как же он пропал тогда? Сам по себе исчез, что ли?

Угонщик не терял упорства:

- Не знаю, понятия не имею! Да что от меня требуется, чтобы мне поверили? Поставьте себя на моё место!

После пренеприятной беседы с отморозком, оставившей самые мерзкие и гнусные эмоции, которые обязательно надолго засядут внутри, женщина высказала Ферноку все, что о нем думала:

- Надеюсь, вас когда-нибудь уволят и посадят. Вы не человек…

- Да ладно? – вердикт мамаши не сильно напряг лейтенанта, - Не может быть! Вроде, состою из кожи…

- Вспомнил, друг? Как ты ради моей задницы закрыл дверь и заставил мамашку выслушивать грязную ложь от человека, который…

Фернок догадался:

- Ты съел того младенчика?

Через час.

Они были уже не в гараже, а в каком-то тёмном доме, предположительно, на окраине, где-то за Эсайберс, или в противоположной деревушке возле Крэйсет Эйнс - наиболее опасного и беспокойного места.

Пропитанный влагой воздух норовил засесть в легких, от (мягко говоря) значительно увеличившегося количества невкусных запашков, исходящих из кухни, хотелось раздобыть пакетик; крысиный писк значительно усиливал остроту ощущений и, несомненно, добавлял картине красок.

Рядом с привязанным к стулу Ферноком лежала кукла, позже полетевшая в камин…

Мерфи безжалостно уничтожал вещи, которыми пользовался в далеком детстве. Считая их элементами недорисованного узора, он их ненавидел.

- Как так можно? – спросил экс-комиссар, когда тот вошел к нему, чтобы зажечь камин и “убить” очередную куклу, - Похищать людей, маленьких детей и съедать…

- Надеюсь, не заживо…?

“Хотя я в этом не уверен”

- Не задавайте вопросы, ответы на которые не хотите

услышать! – посоветовал промышляющий каннибализмом преступник, - Или недостаточно хотите…

- Это риторика – объяснил Фернок, - Я знаю ответ…

- Да? – повернулся к нему Тревор, - И какой же?

- Тебе просто насрать, как когда-то было мне. Ты не

задумываешься о последствиях, прежде чем что-то сделать…

- Да ну!

- Не спорь. Я был точно таким же. Разве что не ел людей…

Заинтересовавшись раскаяниями пленного, звучащими крайне искренне, без фальша, без фирменного юмора

экс-полицейского, Мерфи попросил его рассказать. Скрестив руки, засучив рукава, псих посмотрел на него:

- Детей убивал когда-нибудь, комиссар?

- Было дело….

Две тысячи двенадцатый.

Мальчику не пришлось объяснять, что делать. Он и так все понял. Пытаясь сдержать накопившиеся эмоции, среди которых лидировал страх, Чарльз прокрутил барабан и приставил многозарядник к виску. Нажал на курок, и... ничего не произошло.

- Давай десять раз! Ты же не тряпка? Крути! - потребовал Фернок, желая поскорее увидеть на стенке расплющенные мозги стукача, - Не бойся, все будет хорошо.

- Что ж, комиссар, значит, права винить меня в том, что я не смог сдержать голод и полакомился парнем, у тебя нет! – взмахнул руками псих.

Но Фернок смело возразил:

- Ошибаешься…

Мерфи выразил небольшое замешательство и, сложив брови домиком, наклонился:

- То есть?

- Каждый может тебя критиковать. Даже я, далеко несовершенный, как видишь, убивавший детей, не опустился до такого. А это говорит о том, что между человекоубиением и человекопожиранием все же имеется разница. На первое

Гомо Сапиенс способны, если из-за чего-то сильно взбудоражены, а вот на второе…

Каннибал счел эти слова Эсмонда неаккуратным прямым оскорблением:

- То есть, я теперь не человек, комиссар? То есть, ты меня лучше во всем?

- Все относительно, хотя вообще да… - экс-коп ответил как думал, - По-моему, по своей природе глупые люди ближе к деревьям…

Февраль две тысячи десятого.

После ухода раздосадованной женщины, так ничего и не добившейся, Фернок подошел к Мерфи с вопросом:

- Скажи, только честно, мне нужно знать правду, знать, что случилось, ты ребенка не трогал?

Проглотив слюну, автоугонщик слукавил:

- Нет, не трогал! – нервно помотав головой, - В салоне вообще никаких детей не было! Показания той

ненормальной бредовы…

- В глаза смотри мне – потребовал коп, - Ты точно не обманываешь? Ведь если я узнаю, что…

- Слушай, а без угроз можно обойтись, святоша?

- Хорошо…

Формально задержанный был трудоустроен на одно из промышленных предприятий города, в котором проработал всего три недели с хвостиком . Затем по совету шефа подписал заявление на увольнение за прогулы и безделье. Нельзя было не подчеркнуть, его свободолюбивая душонка тянулась к экстриму.

Сколько бы Фернок не помогал Мерфи, не выручал, все сводилось к безнадежному выводу: преступники не меняются. Он, можно сказать, чувствовал это по себе, ведь сам в каком-то смысле являлся преступником.

“Приплыли? Это – конечная станция? Что-то ведь со мной будет дальше? Или… ничего?”

Мерфи ушел на какое-то время, на час с чем-то, а вернулся уже с крепко сжатым в руке револьвером, ожидавшим своего предназначения. Псих несобранно приставил к подбородку круглое дуло.

Сказал:

- Прощай, комиссар, встретимся в преисподней… - и…

ВЫСТРЕЛ!

Спустя минуту.

Псих лежал на полу с раздробленным черепом. Ноги дергались какое-то недолгое время, потом прекратили…