- Нет, откуда? Я же просто друг…
Получив ответ на давно мучивший вопрос, посетитель направился к выходу. Док его подзадержал ненадолго:
- Заранее извиняюсь за свое неприлежное любопытство, но почему у вас синяки на лице? С кем-то подрались?
Господин Уилсон ответил:
- Ну, да, что-то вроде того…
И док пожелал:
- Удачи. Старайтесь беречь себя…
ЧТОБЫ НЕ СТРАДАТЬ, НЕКОТОРЫЕ ДОБРОВОЛЬНО СДАЮТСЯ…
- Прощайте… - сняв некомфортабельную двушку на
односторонней Бивер-стрит, Лео решил исполнить собственную мечту, поселившуюся в нем сразу после неудачной встречи с семьей.
Бывший подопытный проекта “клон” сел на стул, положил на колени альбом фотографий с дочерьми и прижал холодный пистолет к подбородку.
“Прощайте”
Палец уже дернулся, чтобы пододвинуть спусковой крючок…
“Не верится… Я скоро, уже совсем скоро стану свободным”
НО ПОТОМ ОДУМЫВАЮТСЯ И ПРОДОЛЖАЮТ БОРОТЬСЯ.
Правда, Лео, находящийся на одном волосочке от смерти, почему-то этого не сделал, так как выстрела не последовало. Вместо самоубийства – он разрядил ствол и, встав с кресла,
выкинул в окно.
“Нет, никогда”
ИМ ВСЕГО-ТО ТРЕБОВАЛСЯ СТИМУЛ, ЧТОБЫ ИДТИ ДАЛЬШЕ.
Все последующие дни, недели, несколько месяцев Лео каждую ночь сидел у Мэлори, о чем она не могла подозревать. Ночевал в ее палате, просыпаясь, смотрел на нее, прислушивался к шевелению плода…
Безусловно, эта привилегия отнимала средства, так как большая часть персонала первое время скептически относилась к просьбе Уилсона и разрешила ему приходить по ночам лишь потом, когда тот полностью вошел в доверие и согласился спонсировать в обмен за возможность находиться рядом с Мэлори.
На дворе стояла светлая срединная зима, снежная, как могло показаться теплолюбивым ньюйорковцам, но и совсем-совсем не холодная. Мэлори все еще не увидела своего ребенка (мальчика), так как после родов возникли некоторые осложнения со здоровьем, впрочем, продлившиеся весьма недолго.
Прошло десять дней. Когда ей полегчало, врачи сообщили,
где находится младенец. Слова “можете выйти и немного прогуляться”, вылетевшие из уст пожилой медсестры, заставили Хейли тут же подняться с кровати.
Лео, одетый в белую рубашку с коротким рукавом, в черные брюки, бережно держал новорожденного на руках, гладил по голове, как своего. Увидев эту картину, у Мэлори пропала сама мысль о ненависти к нему.
- Привет… - сказал друг и поцеловал малыша в блестящий лобик.
Через десять минут.
Сходив в больницу, аккуратно положив ребенка, сына ныне покойного Эсмонда Фернока, в детскую практичную кровать, Лео вернулся к Мэлори с лицом, как будто сам только что родился.
Для начала он рассказал о том, чего ждет:
- Не буду врубать старую пластинку и снова просить у тебя прощения. Простить такое априори невозможно, но мне хочется, чтобы ты знала. Врачи специально не говорили, а я… - вдох прибавил смелости, - Я каждую ночь сидел возле тебя.
Просто ты всегда так крепко спала, что не видела, не подозревала.
Мэлори была немного менее радостна и чуть более серьезна, чем друг:
- Ты ждешь взаимности?
- Нет-нет! – стал отрицать Лео, - Ты немного не так поняла. Я лишь хочу помогать тебе, безвозмездно, ничего не требуя…
Он подошел поближе, негрубо взял ее за руку:
- Послушай, мы прекрасно сможем жить вместе. Пока ты ко мне ничего не испытываешь, кроме презрения, но потом все может измениться. Просто дай мне находиться с тобой и с ребенком…
- Мы ведь столько всего пережили, оба все потеряли….
- Ну, и как это будет выглядеть по-твоему? Его настоящий отец убит, похоронен в земле, а убийца делит с матерью быт? Или ты думаешь, я позволю, чтобы он жил во лжи, как жила я, ничего толком не знавшая про свою семью?
- Нет-нет-нет… - Лео немного примолк, но прошла минута и
заговорил вновь, - Он будет жить в любви. А когда подрастет, то вместе решим, как поступить с правдой.
Затем встал на колени. У него уже вошло это в привычку.
- Я навещал своих, недавно. Меня не приняли, потому что не поверили, не узнали… Мне некуда возвращаться…
И В ИХ ИНТЕРЕСАХ ЕГО СОХРАНИТЬ.
Родная тетя Мэлори улетела на два месяца перебралась в другой мегаполис. Для Лео, добившегося от девушки неоднозначного согласия, такой расклад был очень удобен.
Прожив с ней три недели без особых сдвигов, в одном доме, но не в одной постели, он понял, что что-то нужно менять.
На ее день рождения Лео сильно напился: неловко избежав застолья, признавшись в слабосилии и попросив у гостей прощение за непреднамеренный уход, взял из холодильника бутылку. Запарившись искать стакан, стал дуть из горла. Выпил очень много, прежде чем словить недобрый глюк.
Вдруг, неожиданно, пред ним возник Виктор фон Дум, в черном пиджаке, в черных штанах и ботинках. Собственной персоной! Призрак зашел на кухню, внимательно осмотрелся…
- Думаешь, сколько еще сможешь продержаться?
Лео спросил:
- Вы про что?
- Игнорировать совесть, обманывать себя, Мэлори и всех вокруг смешить… Подумай, что с тобой произойдет потом, когда не останется сил на вранье!
- Я не понимаю…
- А мне кажется, понимаешь и очень хорошо. Я озвучу свое скромное видение грядущего – ты окончательно сопьешься, начнешь придерживаться теории заговора, а потом просто сгинешь, наложишь на себя руки из-за неопровержимости истины об убийстве Эсмонда Фернока, совершенного ради
преподлого заполучения его женщины!
- Что…
Лео, конечно же, считал иначе, а подумал так лишь по причине ударившего в голову градуса. Призрак быстро исчез, ведь Виктор Дум – обычный смертный, как и все.
- Да уж… - пьяный немного отхлебнул, противно поморщился и, еле встав на ноги, вылил остатки содержимого бутылки в раковину, - Как похмелье, помноженное на десять… - и чуточку пролил на полотенце.
Поздним утром.
- Дорогая, я покидаю вас на какое-то время. Ненадолго…
- Ненадолго это насколько? На век?
- Плохие шутки, между прочим. Черные. Я бы поосторожнее с юмором… - протрезвев за достаточно короткий срок, упорядочив разгулявшиеся мысли, Лео навестил малыша и оделся. Во все нарядное, будто спешил на какой-то банкет – в белый пиджак, в белые штаны.
Не поинтересовавшись, куда отправляется любезный сожитель, Мэлори едва его узнала. А своими планами он всегда делился сам, не дожидаясь, когда спросят:
- Вспомним же вчерашний вечер. Сидя за столом в компании твоих подруг, до меня вдруг дошло, что нам пока слишком рано говорить об отношениях. Перед их зарождением нужно все подготовить…
Мэлори смогла выдавить из себя лишь одно слово:
- Как?
Поковырявшись в ухе, Лео сказал:
- Сделаю максимум для того, чтобы наш ребенок… - и вынужденно исправился, - Вернее, твой ребенок смог мной гордиться.
Хозяйка решила подарить ему одеколон. Одна гостья вчера в качестве подарка принесла Мэлори духи, но коль выбирала их
не совсем на трезвую голову, то случайно купила мужские.
- На, возьми, это тебе за помощь.
