– Екатерина Фёдоровна, – как она и ожидала, шагнул к ней Корсаков, когда она вышла из здания. – Добрый вечер.

– Добрый вечер, – кивнула Катя.

– Можно я вас провожу? – без улыбки спросил он.

– Нет.

Он не удивился, только нахмурился и посмотрел в сторону.

– Почему? Разве я вас чем-то обидел?

– Вы ничем меня не обидели, просто я не хочу, чтобы вы меня провожали.

– Почему?

– Потому что устала и не желаю ни с кем разговаривать, – объяснила Катя. – Кроме мужа.

Он молчал. Катя повернулась и, не оглядываясь, зашагала к дому.

– Подождите, – окликнул он её, но она не оглянулась.

У большого торгового центра она чуть не поскользнулась, наступив на мокрый лист, и наверняка упала бы, если бы её не подхватила твёрдая сильная рука.

– Катя, послушайте, – Корсаков отпустил её, зачем-то отряхнул ладонью рукав её куртки и уставился в сторону.

– Вы что, спятили? – прошипела она. – Не смейте за мной ходить! Не ходите за мной больше, ясно вам?

– Мне просто хотелось вас проводить.

– Вам больше некого провожать?

– Я хочу провожать вас.

– Борис Михайлович, перестаньте, – поморщилась Катя. – Либо скажите, что вам от меня нужно, либо больше не появляйтесь. Я не хочу ни от кого прятаться, и не вынуждайте меня принимать какие-то меры.

– А если скажу, можно появляться? – Катя, не глядя на него, почувствовала, что он улыбается.

– Это зависит от вашего объяснения.

– Вы мне нравитесь. Я хочу вас видеть.

– Перестаньте! – поморщилась она. – Меня не устраивает ваше объяснение.

– У меня нет другого.

– Не приходите больше. Ясно вам?

– Ясно, – кивнул он. – Давайте обменяемся телефонами. Если что… звоните.

– Я не собираюсь вам звонить, – опешила Катя. – Какого лешего мне вам звонить?

Повернулась и, стараясь не поскользнуться на мокрой плитке, сделала несколько шагов, когда он опять оказался рядом.

– Уходите отсюда, – прошипела Катя. – Отстаньте от меня!

Он молча повернулся и быстро пошёл к оставленной у поликлиники машине, Катя зачем-то смотрела ему вслед. Он ни разу не оглянулся.

Катя вздохнула, направилась к дому, но не свернула на нужном перекрёстке, прошла мимо входа в метро и долго бессмысленно бродила по улицам, пока не почувствовала, что устали ноги.

Отпирая дверь квартиры, она слышала, как надрывается городской телефон, и еле успела снять трубку.

– Почему опять мобильник отключён? – недовольно спросил Глеб. – Не понимаешь, что ли, что я беспокоюсь?

– Забыла звук включить, – покаялась она.

– Почему пришла так поздно?

– Просто… Прогулялась. Погода хорошая.

– Катя, – попросил Глеб. – Не пропадай. Я правда чуть с ума не сошёл.

– Прости. Не буду.

Выпив чаю с бутербродами, она запустила стиральную машину, покидав в неё немногие грязные вещи, попробовала читать детектив, который всё никак не могла осилить до конца, и опять отложила.

Порылась в дисках, выбрала нераспечатанный новый американский детектив, включила компьютер и обнаружила, что дисковод не работает. Он заедал давно, но сейчас проклятая полочка совсем не хотела выдвигаться из нутра компа.

Почему-то от этого желание посмотреть фильм ещё больше усилилось. Катя вспомнила про Ольгин ноутбук, сиротливо лежавший в прихожей, решительно перенесла его в комнату и включила в сеть.

На «рабочем столе» компьютера она увидела только одну папку, названную конкретно и просто – фото. Ольга любила фотографировать, без конца щёлкала Катю и смеялась, когда та возмущалась.

– Смотри, как ты отлично получилась, – показывала ей Ольга экранчик телефона. – Настоящая красотка.

– Оля, отстань, – просила Катя. – Сотри. Фотографироваться надо, когда волосы уложены и губы накрашены.

– Да ладно, – смеялась Ольга. – Нормальные у тебя волосы. Подарю тебе через двадцать лет, и ты будешь меня благодарить. Ты тогда станешь старая и некрасивая, приятно будет на себя молоденькую посмотреть.

– Сама ты станешь старая и некрасивая, – бурчала Катя и смеялась в ответ.

Они часто смеялись с Ольгой.

Мысль, что в чужом компьютере останутся её фотографии, была ей неприятна. Катя открыла папку, стала листать снимки, переписывая на флешку и удаляя те, на которых была она одна. Таких снимков оказалось немало, Катя много значила для Ольги, не только та для неё.

Катя в белом халате за рабочим столом, бледная, уставшая…

Она же у входа в поликлинику в съехавшем капюшоне…

Она в норковом манто у зеркала в магазине. Это было года два назад. Катя хотела купить шубу. Глеб, явившись, как обычно, к концу приёма, о предполагаемом походе в магазин забыл и, хотя старался это скрыть, болтаться по бутикам вовсе не собирался.

– Пойдём со мной, – предложила Ольга. – От мужика в этом деле всё равно никакой пользы.

Катя мерила шубы, Ольга критически её осматривала и морщилась:

– Не то.

Катя и сама понимала, что «не то». Почему-то она, совсем не маленького роста и без грамма лишнего веса, становилась похожей на низкорослую коренастую тётку неопределённого возраста в этих шубах.

От этого «не то» им обеим было ужасно весело, они и потом долго смеялись, выйдя ни с чем из дорогого бутика.

Катя купила шубу через неделю, зайдя с Глебом в неприметный магазинчик в центре, где они случайно оказались, гуляя вечером по городу…

Просмотрев фотографии, она вставила диск, подождала, когда фильм сам себя запустит, не дождалась и принялась искать программу для просмотра видео.

Она не остановила сразу возникшую на экране картинку только потому, что место было снято красивое: водоём, заросший камышом берег, розовеющие облака на синем летнем небе. Камера обозревала большой пруд или озеро, потом остановилась на лодке с сидевшей в ней парочкой и больше парочку не отпускала. Девушку было видно плохо, то со спины, то сбоку, а молодой человек виден был отлично. Он показался ей знакомым. Катя остановила запись, но лицо парня расплылось на экране и узнать его стало ещё труднее. Она опять запустила файл.

Из компьютера слышался негромкий шум летнего малолюдного пляжа, отдалённые голоса, ленивое карканье ворон.

Молодой человек, слегка раскачивая лодку, направил её к центру водоема. Девушка махала руками, забавно тянулась к вёслам. Всё произошло быстро. Парень раскачивал лодку, девчонка вцепилась в неё обеими руками, и в следующую секунду лодка перевернулась. Камера пометалась по водной глади и выхватила плывущего к берегу гребца. Девушки видно не было.

Катя снова просмотрела запись, периодически приближая изображение сидящих в лодке, и на этот раз заметила то, что пропустила прежде, – парень был здорово пьян, и ему нравилось пугать девчонку. А она боялась, это было заметно.

Странно, Ольга ничего не рассказывала летом ни о каких происшествиях. А если бы она стала свидетельницей несчастного случая, обязательно рассказала бы.

Катя опять просмотрела запись, но ничего нового не обнаружила. Парень больше не казался ей знакомым, а лица девушки она так и не разглядела.

Конечно, девушка выплыла, спаслась. Не могла же Ольга спокойно наблюдать, как под водой исчез человек, да ещё и видео снимать при этом. Она бы первая кинулась на помощь.

Найдя припрятанную за книгами пачку сигарет, Катя вышла на балкон, закурила. Глеб ругался, когда видел её курящей, и сигареты она прятала.

А ведь она даже не знает, умеет ли Ольга плавать. То есть умела ли. Отдыхать на воде им вместе ни разу не довелось, а разговор об этом как-то не заходил.

Катя потушила сигарету, не докурив, и зачем-то опять стала внимательно изучать видео, временами поглядывая на лежащий рядом телефон. Очень хотелось, чтобы позвонил Глеб, но мобильный молчал.

Раньше она не стала бы ждать, когда муж позвонит. Она позвонила бы ему сама и сказала бы обиженным тоном:

– Я жду-жду. Ты про меня забыл?

– Дурочка, – засмеялся бы Глеб. – Как я могу про тебя забыть? Замотался совсем.