Что увидит такой психолог или философ, исследующий само сознание. Он обнаружит, что мир вещей для человека — это то, что он «видит» у себя в голове — его восприятия, представления, понятия. Он обнаружит, что именно структура сознания «определяет», как человек видит мир и что он видит в мире. Он обнаружит, наконец, что вещи обретают для человека реальное независимое существование лишь постольку, поскольку они осознаются. Короче говоря, он обнаружит то, о чем мы уже говорили, что сознаваемый человеком мир, это — мир, ставший его сознанием.

Отсюда рукой подать до «решающего все проблемы» вывода: значит то, что человек сознает как реальность, представляет собой «просто» реальность его сознания. Все, что мы называем вещами, явлениями, фактами есть в конечном счете наши собственнные ощущения, представления, понятия. Они-то и конструируют для нас то, что мы называем реальностью. Иными словами, вселенная, в которой мы живем — это творение нашего духа, продукт нашей психической деятельности. Не бытие определяет сознание, а, наоборот, сознание творит бытие!

Такую, поставленную с ног на голову картину отношения между психикой и реальностью, между сознанием и бытием и называют идеализмом.

Она может принимать разные формы. Одни идеалисты — субъективные, как Беркли, прямо утверждают, что реальность — это продукт сознания человека. Другие — объективные идеалисты, как Гегель, считают, что само сознание — это, в свою очередь, продукт некоего мирового духа, или проще — бога. Третьи — агностики, как Кант, более милостивы. Они соглашаются признать, что существует мир реальных независимых вещей. Но он — сам по себе. То же, как человек видит и понимает, определяется все равно не свойствами самого мира, а свойствами его сознания.

Таким образом, какие бы разногласия не были между разными направлениями идеализма, все они сходятся на одном — то, что человек воспринимает как мир реальных вещей, есть в действительности мир его собственных психических образов. Или иначе, реальность, которая является человеку в его сознании, есть продукт самого этого сознания.

Все это очень напоминает бред и с точки зрения психологической, собственно, бредом и является. Ведь, что такое бред? Это — построение личностью, которая оторвалась от реальности, образов действительности, не соответствующих реальности.

В идеализме сознание исследователя отрывается от основной исследуемой реальности — живого человека и его практической общественной деятельности. В результате все фактические связи между сознанием и бытием человека, которые осуществляются именно через дятельность, оказываются разорваны. Возникает чудовищно искаженная картина их отношений и самого сознания.

Из формы отражения объективных свойств реальности сознание превращается в творца этих свойств или самой реальности. Из орудия реальной практической деятельности людей оно превращается в самостоятельного «человечка», который управляет этой деятельностью. Фактически адаптивные процессы человеческой психики, возникающие при взаимодействии человека с внешним миром, заменяются какими-то фантастическими психическими силами и сущностями, самостоятельно существующими духами и духовными «человечками», которые творят мир, придумывают ему свойства, населяют человека и выдают себя за действительность.

Отраженную в человеческом сознании активность сил природы и самого человека, идеализм приписывает сознанию, рассматривает ее как активность и силы самого этого сознания. Так, оторванный от реальности шизофреник, одержимый бредом величия, считает свои действия причиной всех явлений окружающей реальности — дождя и наводнения, войны и засухи, спешки людей на улице и движения увиденного поезда и т.п. В идеализме сознание человека, оторванное от его практической активности по отношению к реальности, впадает в своеобразный бред величия, воспринимая и истолковывая все факты этой активности, как свидетельство своего господства над реальностью.

Марксизм давно уже дал решающее опровержение этой точки зрения, вернув человеку все реальные богатства и значение его общественно-человеческой деятельности. Если эта деятельность дает ожидаемые реальные результаты, то, значит, человек действовал так, как надо. А раз он действовал так, как надо, значит, его действия соответствовали действительным объективным свойствам вещей. А раз они соответствовали этим свойствам, то значит, образы вещей и действий, которыми человек руководствовался, правильно отражали объективные свойства этих вещей и явлений.

Следовательно, само существование человечества, обеспечиваемое его успешной практической деятельностью, свидетельствует, что сознание отражает реальность, а не творит ее.

ЛЕКЦИЯ IX

ТИПЫ И УРОВНИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

2. ИГРА. ОНТОГЕНЕЗ СОЗНАНИЯ

На прошлой лекции, рассматривая трудовую деятельность, мы обнаружили, что эта деятельность для ее регулирования требует особой формы отражения действительности, которую называют сознанием, и одновременно создает условия для возникновения этой формы отражения действительности. Иными словами, труд порождает необходимость сознания и создает предпосылки для его возникновения.

Исследование практических отношений к действительности, которые возникают в процессе труда, позволило поэтому в общей форме ответить на вопрос — как исторически возникла та специфическая форма функционирования человеческой психики, которую называют сознанием.

Но этот ответ относится лишь к филогенезу сознания, т.е. к тому, как возникла и сформировалась эта форма психического отражения у всего «рода человеческого» в ходе его «происхождения» от животных предков — стадных антропоидов. Он, этот ответ, не объясняет, как же возникает и формируется сознание у отдельного человека, т.е. в онтогенезе.

Ведь ребенок, особенно в первые годы его жизни, не трудится. Более того, он способен принимать хотя бы самое минимальное участие в труде, только после того как у него сформировалось сознание, или, по крайней мере, основы сознательного отражения реальности.

Таким образом, между нашей теорией о филогенезе сознания и наблюдаемым фактическим онтогенезом сознания как-будто бы возникает противоречие.

Но это противоречие имеет место лишь в том случае, если мы считаем, что психическое развитие личности человека сегодня происходит точно так же, как тысячелетия тому назад, когда только зарождалось человеческое сознание. Иначе говоря, если мы молагаем, что онтогенез сознания повторяет его филогенез.

Именно из этой гипотезы исходили крупнейшие буржуазные психологи, основатели детской и возрастной психологии Вильям Штерн, Стенли Холл, Гетчисон, Бюллер, Торндайк и другие, выдвинувшие так называемую теорию рекапитуляции, т.е. повторения развития рода в психологическом развитии индивида.

Так, В. Штерн утверждал, что в первые месяцы младенчества, когда преобладают неосмысленные рефлекторные и импульсивные действия, ребенок находится в стадии млекопитающего. Во второе полугодие его психика достигает стадии обезьян и поэтому преобладают хватание и разностороннее подражание. На втором году жизни, овладевая вертикальной походкой и речью, ребенок повторяет переход к прачеловеку. До пяти лет, в стадии игры и сказок он стоит на ступени первобытных народов и т.д.

Нетрудно заметить, что в основе рассматриваемых теорий лежит неисторический подход к вопросу. Они игнорируют коренное различие между условиями, в которых происходило зарождение и развитие сознания первобытного человека, и условиями, в которых этот процесс совершается у современного ребенка.

Именно такой антиисторизм, рассмотрение вещей и явлений, людей и их психики, как вечных неизменных, составляет вторую отличительную черту метафизического мышления.

Если же подойти к противоречию между онтогенезом и филогенезом сознания с позиций диалектики, которая рассматривает вещи и явления в их историческом развитии, то этому противоречию может быть дано иное объяснение: формирование сознания у современного ребенка происходит иначе, чем у первобытного человека, потому что психика современного ребенка развивается в принципиально иных условиях.