– Скоро должен прибыть жрец-наставник Эйвери с целой толпой служителей высшего ранга из храма Илматера, – соврал Руфо, прекрасно зная, что Эйвери безмятежно храпит в своей комнате.

Кэддерли оглянулся через плечо на балконную дверь, на черноту ночи, и спросил, который час.

– Уже очень поздно, – признал Руфо. – Жрецы Илматера хотят, чтобы все проходило в глубокой тайне. Им нужны данные о тех из них, что умерли в Библиотеке Назиданий во время той неразберихи.

– Я уже посылал им подробный отчет…

– Но Эйвери настаивает на твоем присутствии, – значительно сказал Руфо. – Он не так уж много требует от тебя. Мне приходится делать гораздо больше. Странно, что ты, дерзкий Кэддерли, не можешь оказать ему маленькую услугу – после всего, что он для тебя сделал!

В тоне посланца звенело благородное негодование. Доводы казались вполне убедительными.

Кэддерли зевнул и согласился, пообещав прийти через десять минут. Хихиканье Даники возобновилось, как только закрылась дверь.

– Я скоро вернусь, – пообещал Кэддерли, натягивая штаны.

– Как хочешь, – ответила Даника. – Я все равно уже засыпаю.

Она томно вытянулась, перекатилась на свою сторону, и Кэддерли, изрыгая проклятия, вышел из комнаты. Вероятно, он еще не совсем проснулся, так как не заметил, что щуплое существо, похожее на человека, тихо стоит возле прикрытой двери и наблюдает за его удаляющейся спиной.

– Кэддерли, это ты? – повторила Даника, но услышала слова так, будто произносил их кто-то другой.

Комнату наполнил запах каких-то необычных цветов. Где-то в глубине души она удивилась, что успела так быстро заснуть. Или не быстро? Сколько времени уже нет Кэддерли? И что значит этот аромат?

– Кэддерли? – снова спросила она.

– Вряд ли.

Эти слова прозвучали как предупреждение. Даника поняла, что ей надо открыть глаза и выяснить, что же в этом Девятом Аду происходит, но не могла этого сделать.

Она почувствовала оцепенение: кажется, рука в перчатке легла на ее лицо и затем раскрыла ей глаза, растянув веки. Девушка пыталась сообразить, почему она такая сонная. Сквозь полудрему она увидела себя в маленьком зеркале и поняла, что это зеркало болтается на чьей-то шее. Но на чьей?

– Кэддерли?

Ответный смешок наполнил душу девушки страхом. Ее глаза широко раскрылись от внезапной тревоги, пробившейся сквозь сон.

Даника увидела Призрака лишь на мгновение – слишком короткое, чтобы начать сопротивляться или хотя бы закричать. Затем она вновь погрузилась в раздумья, в темноту, которая вдруг стала ее сознанием, и ощутила жгучую боль в каждой клетке своего тела. Она не поняла, что происходит, но почувствовала, что ничего хорошего в этом нет. Затем ей показалось, что она движется куда-то, хотя ее тело остается на месте.

Еще одно темное пятно замаячило в отдалении, за серым туннелем, и Даника почувствовала, как что-то заталкивает ее туда, заставляя нырнуть. Первоначальная темнота со своим смертельным витком осталась далеко позади. Мало кто в Фаэруне понял бы, что происходит, но ведь Даника была самой способной из них. Ее душа! Кто-то пытается украсть ее душу!

– Нет! – попробовала закричать девушка, но голос, издаваемый телом, ей уже не подчинялся, и слова вышли наружу неразличимым сипением.

Она собрала всю волю в кулак, рассеивая окутавший ее приторный запах, который, как она теперь поняла, излучал одурманивающий яд. Она обнаружила приближавшуюся темноту и оттолкнулась от нее со всей своей ментальной силой, понимая, что войти туда означает уже не вернуться. Мгновением позже она ощутила рядом присутствие кого-то, также покинувшего свое тело. Всё внутри нее воспротивилось, но существо не отзывалось, держа путь к той самой темноте, которую Даника недавно оставила.

– Ну и где они? – нетерпеливо спросил Кэддерли у Руфо, когда жрецы вдвоем спустились в гостевой зал.

Камин уже догорал, освещая опустевшее помещение, – только они двое сидели в углу за столом.

– Ну же? – повторил Кэддерли, придвинувшись к столу и расположившись напротив долговязого спутника.

– Спокойствие, – ответил Руфо, – Они вот-вот появятся.

Кэддерли откинулся назад и завел одну руку за спинку кресла. По его расчетам, времени уже и так прошло слишком много. Он вновь посмотрел на соседа, заметив, что тот ерзает на месте и явно нервничает. Волшебник решил не обращать внимания на эту странность и связанные с ней подозрения, напомнив себе, что Кьеркан Руфо нервничает всегда.

Молодой жрец закрыл глаза и позволил минутам течь мимо, возвращаясь мыслями к Данике и всем тем удовольствиям, которые принес ему этот день. Он решил больше никогда не покидать ее. Вдруг его глаза округлились.

– Что это? – услышал он громкий вопрос Руфо.

Волшебник внимательно посмотрел на соседа и увидел, что он щурится, услышал, как Руфо закрыл глаза! Огонь затрещал так сильно, что Кэддерли показалось, будто в огне вся стена. Но когда он повернулся к камину, поленья испускали последние языки пламени. На стойке зажужжала муха – судя по звуку, размером с небольшого пони. Обернувшись, он не разглядел в темноте ничего!

Затем молодой служитель вновь закачался на волнах Песни, мягко игравшей в глубинах сознания. Вместо того чтобы пытаться все это истолковать, Кэддерли мудро позволил себе просто чувствовать. Что-то (возможно, опасное) заставило его насторожиться, и он бессознательно обратился к странице из Книги, прочитав обостряющее слух заклинание.

– Что это? – спросил его Руфо, на сей раз более требовательно.

Волшебник не смотрел на него, жестом руки заставляя молчать. Дыхание. Кэддерли услышал невдалеке тяжкие вдохи и выдохи. Он оглянулся, но ничего не увидел. Но что-то или кто-то там есть! Волшебник почувствовал магическую Силу.

– Что ты говоришь? – услышал он вопрос Руфо и лишь затем осознал, что шевелит губами, произнося слова уже с другой страницы Книги Всеобщей Гармонии.

Кэддерли увидел серебристый контур чужака, узнал спутанные пряди волос, свисающие на одну стороны головы невидимого человека. Руфо потряс волшебника за плечо, пытаясь привлечь внимание и спрашивая, что он говорит. Кэддерли начал на него огрызаться, а затем замолчал и сосредоточил внимательный взгляд на плечах спутника.

Даника собралась с мыслями: ей требовалось нанести удар по невидимому врагу, не дав ему проникнуть в ее тело. Она сосредоточила внутренние силы, заставив сознание полностью соединиться с оболочкой, оставшейся позади и испускавшей беспомощное сипение. Девушка чувствовала врага, тоже пытающегося нырнуть в темноту и завладеть ее телом. Тут ее обожгла вспышка озарения. Ночные Маски!

В следующее мгновение она увидела слишком много, чтобы успеть разобраться во впечатлениях. Яснее всего она различала убийства, десятки убийств. Она видела Ночных Масок! Порочный союз, державший в страхе Вестгейт, расправился с ее родителями. Глазами великана она увидела толпу таких же больших существ. Они умирали в его могучих лапах.

Девушка увидела Кэддерли – сначала на пути в Кэррадун, а затем под защитой полуоткрытой двери склонившегося над столом с Книгой Всеобщей Гармонии. К своему ужасу, Даника поняла, что перед ней проплывают чьи-то воспоминания, соединенные с маленькой частичкой сознания чужака, которую тот оставил, устремившись в погоню за ее телом. И что этот человек, кем бы он ни являлся, несколько раз приближался к Кэддерли. Ночные Маски!

Выпусти меня! – мысленно требовала она.

Чужое сознание закричало от бессильного гнева и невероятного поражения. Она не слышала слов, но поняла, что ее сконцентрированные силы смогли вернуть ее в то тело, которое всегда ей принадлежало.

Выпусти меня!

Даника, призвав на помощь гнев, снова отринула враждебную темноту всей своей мысленной мощью, воспитанной долгими годами упражнений. Жжение усилилось, затем стихло, и девушка снова почувствовала тесноту – она вернулась в собственное тело. Вернулся запах, и Даника поняла, что ее нос закрыт какой-то материей. Подчиняясь инстинктам воина, она сжала кулаки и резко развернулась для удара. После этого она упала на пол, так и не поняв до конца, что именно с ней произошло.