- Всё отлично, - автоматически отозвалась я, решив не наживать себе лишних проблем. Тем более, сейчас папа в хорошем настроении. Не буду портить ему день такими глупостями.
- Это хорошо. Что с учёбой?
- Ты же знаешь, всё как обычно, никаких кардинальных изменений нет. Гуманитарные науки остаются в том же стабильном положении, как и прежде; точные же - меняют своё местоположение, словно курс валюты на сегодняшний день. Ну а в спорте, кажется, мой результат чуть улучшился - я стала падать не так часто, как это было раньше. Хотя, такое явление всё равно не было настолько явным.
Мы вместе захохотали от сказанных мною слов.
- Больше ничего нового?
- Как видишь. Я слишком скучная и приземлённая, чтобы быть в эпицентре каких-то событий.
Он коротко кивнул в ответ, видимо, осознавая действительность моего положения в жестоком обществе, и перевёл взгляд на располагавшуюся рядом тумбу.
- Кстати, сегодня, буквально несколько часов назад, мне звонила Рене, - вздохнув, сказал отец.
- О чём же вы болтали?
- Да так, минут десять обсуждали разную всячину.
Обычно, чтобы просто поболтать, мама напрямую связывалась со мной, не используя обходные пути в виде Чарли. Может, спустя столько времени они стали хотя бы чуть-чуть дружелюбнее друг к другу? Верилось с трудом, но, всё же, надежда в моём сердце уже нашла своё место.
- На днях она приехала в Орегон вместе с Филом и теперь передаёт тебе "привет", - продолжил он.
После сказанных слов я слегка замялась. Не думала, что мама решит просветить в свои дела бывшего мужа, которому знать о её женихе было вовсе не обязательно. То ли это была незаметная поддёвка в адрес Чарли, то ли она просто не заметила, как проболталась, но я больше склонялась ко второму варианту, который более или менее свидетельствовал о её нередкой наивности и невнимательности в некоторых делах. Вероятность определения того или иного решения матери в разных ситуациях обычно была для меня равна нулю, и всё из-за её резких скачков в настроении и прирождённой непостоянности.
- Спасибо. Передай ей моё приветствие в ответ, - сказала я, - Больше ничего она тебе не говорила?
- Ну, ещё Рене рассказывала о необыкновенном виде и достопримечательностях этого города. О том, как ей там нравится, - произнёс он.
- Ты же знаешь, путешествия - это её стихия, и поэтому она почти всегда упоминает эту тему, - ответила я, пытаясь следом подбодрить отца, - Надеюсь, она там хорошенько отдохнёт и развлечётся.
Чарли слегка улыбнулся и начал собирать со стола грязные тарелки. Когда он ушёл в гостиную, я вымыла посуду и отправилась вслед за ним в комнату. Шум телевизора заполнил собой всю прежнюю тишину в помещении, но мне это не мешало, а наоборот, даже помогало отвлечься от того, что сейчас творилось у меня в голове. К моему удивлению, даже просматриваемый сейчас нами канал, где проходила очередная игра в бейсбол, не вызывал у меня отрицательных эмоций, что обычно присутствовали раньше. Я пялилась на экран плазмы в безуспешных попытках убежать от собственных мыслей, словно это было возможно. Хотя, кто знает, может, удастся избежать этого? Не знаю, помогал новый способ или нет, но уже через несколько минут я с интересом наблюдала за процессом игры так, будто это уже успело стать моим хобби.
Оказывается, бейсбол - вполне увлекательная штука! Вместе с Чарли мы следили за каждым движением профессиональных игроков, что метались по огромному полю с целью обежать все базы и заработать как можно больше очков своей команде, и болели за понравившихся ребят из Чехии. Они были настоящими Асами в своём деле, и когда их игра с китайцами закончилась, мы с отцом слегка заскучали. Транслирование продолжалось и вскоре на поле вышли команды из других стран. Кажется, за весь вечер мы смогли посмотреть ещё несколько игр, но потом, когда нас сморила усталость, мы погрузились в блаженный сон. Первым уснул отец, я же долго сопротивлялась чарам Морфея.
После того, как отяжелевшие веки опустились, силы совсем покинули моё тело, и оно как будто превратилось в тряпичное. Мысли всё ещё скользили в сознании, но очень скоро я безропотно провалилась в темноту. На мгновение ничего не менялось, и мгла по-прежнему окутывала меня, но вскоре, пролетевшей кометой мелькнул какой-то отрывок или кадр, который, будто, вырезали из одной киноплёнки и вклинили в мой сон. Я ничего не смогла разглядеть в том, что сейчас пролетело перед моими глазами, и снова осталась в прежнем положении – успокаивающей меня тьме. Долгое время всё так и продолжалось – моя душа нежилась в присутствии ночи. Прекрасный покой нарушила вспышка проносимых одна за другой картинок, что не исчезли, как в прошлый раз, а теперь услужливо расстилались у самых подножий моего подсознания. Фрагменты были отчётливыми, и я смогла свободно разглядеть их по очереди.
Сначала показалось изображение моего прошлого - наша улица и дом в Сент-Луис, где мы с мамой проживали около пяти лет. Уютный и просторный домик вместе с разбитым на заднем дворе душистым цветником хранили много различных воспоминаний, задумываться о которых заставляли кратковременные наплывы тоски. Преждевременная идиллия прекратилась, когда я застала Рене с любовником, оказавшимся на самом деле её коллегой по работе. Не в силах простить ей обиду за отца, я просто напросто сбежала из дома и уже через десять часов летела первым рейсом к Чарли, о чём впоследствии нисколько не пожалела. Через несколько месяцев мы всё же с ней помирились, но после этого случая взаимосвязь между нами уже не была столь крепка, как раньше. И сейчас, совсем недавно узнав об отношениях матери с неким Филом, я решила просто не думать о сложившейся ситуации, но увидев на это реакцию папы, вновь невольно вспомнила эту историю.
Не успела я сосредоточиться на представленной передо мной картинке, как вдруг её сменила другая – слегка смазанная, но, всё же видимая для меня. Не знаю, что это было, но кадр иллюстрировал меня саму в окружении многочисленных людей. Возможно, проходила какая-то вечеринка или что-то вроде этого. Среди народа я разглядела хрупкую фигурку Элис и мощную – Джейка, а также ещё несколько знакомых лиц - Майка Ньютона, Джессику Стенли и Лорен Мэллори. Своими телами они закрывали какой-либо существовавший до этого просвет между нами, словно хотели заключить меня в плотный круг, сквозь который невозможно было бы пробиться. Я звала их по имени и пыталась выбраться из созданной вокруг меня оболочки, но всё тщетно – они, будто меня не видели, или, по крайней мере, делали вид, что не видят. С каждой секундой я чувствовала сжатие своеобразного круга вокруг себя, и от этого становилось только страшнее. Внезапно что-то поменялось – картинка снова стала расплываться у меня перед глазами и постепенно исчезать, а силуэты людей сливались с обстановкой и терялись в моих глазах. Воздуха в лёгких не хватало, отчего я стремительно начала задыхаться. Темнота чернильными пятнами размывала изображение, словно хотела наполнить ею всё пространство. Мгла пожирала меня и, наверное, хотела полностью захватить в свой плен. От неожиданности я вскрикнула и проснулась.
В комнате, как и несколькими часами ранее, ничего не изменилось. Тихая обстановка и слегка приглушённый свет создавали комфортную атмосферу для философских размышлений и прочих тем, над которыми часто приходится задумываться. Чарли, уткнувшись носом в подушку, мирно посапывал и изредка переворачивался с одного положения в другое. Похоже, одна я, как ненормальная, не находила себе места и уже какую минуту всё ещё не могла перевести сбившееся дыхание в норму. И всё из-за этого дурацкого сна! Чёрт бы его побрал!
Убрав со лба прилипшие от выделившегося пота пряди и внутренне подавив нарастающую с каждой минутой тревогу, я медленно поднялась с кресла и не спеша двинулась в сторону кухни. Казалось, ещё чуть-чуть и воспалившееся сознание затопит волна неконтролируемых эмоций, что уже несколько дней находились, словно под стеклянной колбой, готовой при любом механическом воздействии разлететься на сотни мелких осколков. Всё возможно, причём в моём случае. Надеюсь, стакан холодной воды остудит прежние чувства и сотрёт восстановленные ими грани. Через несколько минут я так и сделала – запила таблетку успокоительного освежающей жидкостью, также для большего эффекта пришлось один раз побрызгать на себя. После этого ритуала, паника уже постепенно отступала на второй план так же, как и толика какого-то необъяснимого страха. Измождённое тело наполнялось приливом новых сил, так необходимых для моего организма. Я уже не чувствовала себя такой разбитой и потерянной, как пять минут назад, и, кажется, вновь ощущала себя частицей окружающего мира, коей была до того, как предалась беспокойному сну.
