– Я убил дракона! – продолжал Вульфгар. – И по праву победителя обладаю всеми сокровищами Ледяной Смерти.

По рядам воинов вновь пронесся легкий шум. Варвары отлично знали, что теперь сокровища дракона никто не охраняет, и их судьба волновала каждого. Вульфгар терпеливо ждал, прекрасно понимая, как важно сейчас разжечь интерес соплеменников к несметным богатствам.

Когда они наконец притихли, Вульфгар продолжил свою речь.

– Народы тундры никогда не сражались плечом к плечу с гоблинами и исполинами! – сказал он и, услышав в ответ дружные крики одобрения, заключил: – Мы всегда дрались против них!

И тут зал встрепенулся. В шатер вбежал и, не осмеливаясь прервать речь короля, застыл в нерешительности один из высланных в дозор воинов.

– На рассвете я выйду в направлении Десяти Городов, – объявил Вульфгар. – Я намерен драться против чародея Акара Кесселла и своры дикарей, которых он собрал по вонючим пещерам Средиземного Хребта!

Наступила мертвая тишина. Идея идти драться против Акара Кесселла ни у кого не вызвала возражений. Но вот мысль о том, что таким образом они встанут на защиту Десяти Городов, армия которых разгромила их самих пять лет назад… Это варвары, похоже, поняли только сейчас.

И тут подал голос только что вошедший караульный.

– Боюсь, что ты опоздал, король, – сказал он, и Вульфгар, желая поскорее услышать новости, повернулся к нему. – На юге над равниной поднимаются огромные клубы дыма.

Вульфгар оторопел. А ведь он так надеялся успеть.

– Значит, я выступаю немедленно! – прорычал он. – И я призываю вас идти со мной, гордые воины севера! Я покажу вам путь к славной победе!

Воины застыли в замешательстве, и Вульфгар понял, что настал момент пустить в ход свой главный козырь.

– Каждому, кто последует за мной… Ему или его родственникам, если он падет в бою, я обещаю равную долю при разделе моей добычи – сокровищ убитого дракона!

Эти слова прозвучали для варваров так же неожиданно, как порой налетает шквал ледяного ветра со стороны Моря Плавучего Льда. Ему удалось овладеть умами и сердцами воинов, и он дал слово вернуть былые времена славы и процветания.

В ту же ночь армия Вульфгара снялась с лагеря и двинулась на юг.

И ни один воин не остался в лагере.

Бремен запылал на рассвете.

Жители этого небольшого, лишенного крепостных стен поселения, увидев на противоположном берегу реки Шингарн отряд гоблинов, даже и не думали защищаться. Впрочем, они изобразили нечто похожее на сопротивление у брода, встретив врага тучей стрел, но лишь затем, чтобы хоть ненадолго задержать гоблинов, пока наиболее неповоротливые суда не покинут гавань. Затем лучники со всех ног бросились на пристань и на поджидавшей их быстроходной шхуне вышли в озеро.

Когда гоблины наконец ворвались в городок, они увидели, что их одурачили. Бремен был пуст, и им оставалось лишь, злобно ругаясь, наблюдать, как парусники уходят на восток, чтобы присоединиться к объединенной флотилии Таргоса и Термалэйна. Бремен располагался на самой окраине долины и не был нужен Акару Кесселлу. Поэтому в отличие от Термалэйна, где был устроен лагерь, гоблины сожгли город дотла.

Жители Бремена могли лишь беспомощно наблюдать, как рушатся их пожираемые пламенем дома.

Стоя на крепостной стене Брин Шандера, Кассиус и Реджис внимательно наблюдали за происходящим.

– Он совершил еще одну ошибку, – сказал хафлингу Кассиус.

– Как так?

– Кесселл поставил жителей Таргоса, Термалэйна, Кер-Конига, Кер-Диневала, а теперь и Бремена в безвыходное положение, – объяснил Кассиус. – Их города уничтожены. Теперь они могут надеяться лишь на победу.

– Но надежда-то слабая, – заметил Реджис. – Ты же видел, на что способна эта башня. Да и без нее армия Кесселла запросто разделается со всеми нами! Он был прав, когда сказал, что все преимущества на его стороне.

– Возможно, – сказал Кассиус. – Пока что мне ясно одно: чародей убежден, что он непобедим. И в этом его главная ошибка. Даже самые слабые животные проявляют отвагу, если их припереть к стенке, – ведь они знают, что им нечего терять. Согласись, человек, потерявший все, гораздо опаснее богача: жизнь не так уж дорога ему. А человек, потерявший свой дом и оказавшийся в преддверии зимы на продуваемой всеми ветрами равнине… Страшнее противника Кесселлу сейчас не найти! Не бойся, мой маленький друг, – продолжал Кассиус. – Сегодня утром на Военном совете мы найдем способ обратить слабость чародея в свою пользу.

Не зная, что возразить на эти простые доводы, и не желая разрушать надежду, Реджис молча кивнул. Но вновь глянув на равнину, сплошь заставленную шатрами орков и гоблинов, хафлинг не испытал никакого воодушевления.

Затем он взглянул на север и увидел, что весь день висевшее над долиной дворфов облако пыли уже осело. Реджис вдруг поймал себя на мысли, что не может различить знакомые очертания Подъема Бренора. Так оно и было. Холм действительно исчез в тот самый момент, когда дворфы замуровали входы в свои пещеры.

– Открой мне дверь, Бренор, – будто в забытьи прошептал Реджис. – Прошу тебя, впусти меня в свой подземный город.

Удивительно, но как раз в это время Бренор и его соплеменники горячо обсуждали, какой из выходов следует освободить от обрушившихся камней. Тотчас после победы над орками и гоблинами у своих пещер бородатые воины осознали, что они не могут сидеть сложа руки, в то время как те же самые орки, гоблины и прочая нечисть сметают с лица земли Десять Городов. И потому они решили нанести армии Кесселла еще один удар. Дворфы понятия не имели, стоит ли еще Брин Шандер, или, может быть, Кассиус уже захватил все города долины. Однако они прекрасно слышали шум, доносившийся из вражеского лагеря, который вплотную подступал к южной оконечности их подземного города.

Это и натолкнуло Бренора на идею еще раз дать бой врагу. Он буквально сразу же, как только они разделались с последними уцелевшими после обвала орками, собрал весь свой клан в одном из больших залов подземного города.

– Пусть кто-нибудь пройдется по дальним тоннелям и выяснит, где эти псы расположились на ночлег, – скомандовал он.

Этой ночью топот дикарей доносился с юга, с равнины, посреди которой располагался холм Брин Шандер. Несколько дворфов отправились в обход по давно заброшенным тоннелям, простиравшимся в этом направлении, и, оказавшись прямо под армией врага, выкопали несколько вертикальных шахт – почти до самой поверхности.

Их глаза вновь заблестели тем блеском, который всегда отмечал настроение дворфа, знающего, что у него есть отличная возможность размозжить парочку гоблинских голов. План Бренора давал им шанс отомстить врагу с минимальным для себя риском. Эти шахты могли быть прорыты до конца менее чем за пять минут. После чего армия дворфов оказывалась в самом центре вражеского лагеря.

То, что Кассиус гордо поименовал Военным советом, оказалось скорее собранием командиров, на котором выборный представитель от Брин Шандера рассказал о своем плане ответного удара. Кассиус подробно доложил результаты своих наблюдений за лагерем врага и даже нарисовал схему, на которой указал места, где чаще всего происходили стычки между орками и гоблинами, а также привел примерное время, после которого подобные схватки, по его мнению, заметно ослабят армию врага.

Никто из участников Совета не спорил, но ключевым звеном осады была Кришал-Тири. Волшебная сила хрустальной башни была способна держать в узде даже непредсказуемых орков. И все же ее возможности, судя по всему, были не безграничны.

– Почему Кесселл настаивает на немедленной сдаче города? – спросил Кассиус. – Ведь ему, похоже, ничего не стоит продлить осаду еще на несколько дней, чтобы сломить наше сопротивление.

Остальные были вполне согласны с ним, но планы Кесселла по-прежнему оставались загадкой.