– Много ты знаешь, – сказала Кэтти-бри, и Дзирт изумленно уставился на нее. – У него на уме какой-то подвиг. – Кэтти-бри не собиралась выдавать Вульфгара, однако, зная, что Дзирт До'Урден, пожалуй, единственный, кто смог бы ему помочь, добавила: – И я не думаю, что он готов к нему.

– Отношения с соплеменниками – его личное дело, – сказал Дзирт, задумавшись над словами девушки. – Варвары не очень-то жалуют чужаков. Так что пусть сами разбираются между собой.

– Насчет отношений внутри племени я с тобой согласна, – сказала Кэтти-бри. – Но, если я не ошибаюсь, он сейчас направляется не туда. Вульфгар задумал что-то другое, он часто намекал мне, что ему предстоит исполнить какой-то долг, но никогда не рассказывал, в чем дело. Я знаю лишь то, что он идет навстречу опасности и сам не уверен, удастся ли ему совершить задуманное.

Дзирт еще раз окинул взглядом залитую светом звезд равнину и задумался над словами девушки. Эльф давно заметил, что Кэтти-бри не по годам умна и наблюдательна, и потому нисколько не сомневался в правильности ее догадок.

Звезды мерцали в прохладном мраке ночи. На горизонте показались первые проблески зари. «На горизонте, еще не озаренном кострами армии захватчиков», – подумал Дзирт.

Возможно, он и успеет.

Несмотря на то что объявление Кассиуса достигло даже самых отдаленных поселений менее чем за два дня, лишь несколько групп беженцев двинулись к Брин Шандеру. Кассиус был готов к этому, иначе и смысла не имело приглашать жителей долины укрыться за стенами города. Брин Шандер был достаточно велик, в последнее время его население несколько сократилось, да еще был свободен почти целый квартал, в котором обычно селились приезжие торговцы. Однако даже если бы лишь половина жителей долины вдруг вздумала искать защиты в Брин Шандере, ему вряд ли удалось бы разместить всех желающих.

Нет, об этом Кассиус волновался меньше всего. Людей Десяти Городов было не так-то просто напугать, ведь они и без того жили под постоянной угрозой нападения гоблинов. Кассиус прекрасно знал, что, для того чтобы заставить их сняться с насиженных мест, потребуется гораздо более серьезное предупреждение.

А учитывая, что города так и не смогли договориться о военном союзе, мало кто из выборных представителей станет уговаривать своих горожан уносить ноги.

Так и получилось. К воротам Брин Шандера прибыли только Гленсатер и Агорвал со своими людьми. Первый привел почти всех жителей Истхейвена, в то время как за Агорвалом пошло менее половины обитателей Термалэйна. Судя по слухам, доходившим из, как всегда, не в меру самонадеянного Таргоса, укрепления которого мало чем уступали стенам Брин Шандера, его жители покидать свою крепость не собирались. Узнав об этом, большинство рыбаков Термалэйна, опасаясь, что Таргос получит большую прибыль, решили продолжать лов рыбы в этом самом удачном месяце года.

То же самое произошло с Кер-Конигом и Кер-Диневалом. Их обитатели и слышать не хотели о том, чтобы хоть в чем-то уступить сопернику, а потому ни один житель этих городов не пришел в Брин Шандер. Им казалось, что орки и гоблины – не более чем далекая, не слишком реальная напасть, с которой, возможно, и придется когда-нибудь бороться, однако соседи-конкуренты были куда опасней, и с ними приходилось иметь дело ежечасно.

Расположенный в западной части долины Бремен по-прежнему упрямо отстаивал свою независимость, считая, что предложение Кассиуса направлено на то, чтобы еще больше усилить главенствующее положение Брин Шандера. Жители южных городов Гуд Мида и Дуган Хола и слышать не хотели о том, чтобы уйти под защиту крепостных стен Брин Шандера или послать своих воинов в союзную армию, так как их озеро – Красные Воды, самое маленькое в долине, было настолько бедно рыбой, что промышлявшим на нем рыбакам был дорог каждый день. И к тому же пять лет назад эти два города понесли наибольшие потери от нашествия варваров и почти ничего не получили взамен.

В Брин Шандер прибыли несколько групп беженцев из Одинокого Леса, однако подавляющее большинство жителей этого самого северного города долины предпочли остаться в стороне. Их герой, Реджис, был осмеян, а новый выборный, вернувшись с Совета, огласил воззвание Кассиуса, предупредив горожан, что тут, возможно, либо какая-то ошибка, либо чья-то хитрость.

Упрямство, гордыня, жадность и подозрительность – они оттеснили общее благо на второй план. Население большинства городов, опасаясь впасть в зависимость от Брин Шандера, так и не решилось на союз.

Реджис вернулся в Брин Шандер, чтобы привести в порядок свои дела в то же утро, когда Вульфгар покинул долину дворфов. Со дня на день из Одинокого Леса должен был приехать приятель, которого хафлинг попросил привезти свои вещи. Реджис с тоской наблюдал, что город живет своей обычной жизнью: никто и не думал готовиться к встрече приближающегося врага. Даже после Совета Реджис надеялся, что люди все-таки осознают грозящую им опасность и сплотятся, чтобы дать отпор захватчикам. Однако сейчас он склонялся к мысли, что решение дворфов уйти под землю и предоставить Десяти Городам самим справляться со своими проблемами вполне обоснованно.

Отчасти в том, что произошло, он винил и себя, и прежде всего за беспечность. Когда они с Дзиртом прикидывали, как лучше использовать ситуацию, чтобы убедить членов Совета объединить силы Десяти Городов, они провели много часов, пытаясь представить возможную реакцию каждого из выборных представителей и степень влияния городов на жизнь долины. На этот раз он чересчур понадеялся на здравый смысл жителей Десяти Городов и на свой волшебный камень, решив в случае чего воспользоваться им.

Впрочем, чувство вины постепенно стало в нем ослабевать. И почему это он должен уговаривать этих тупиц защищать себя самих? Если их ума хватает лишь на то, чтобы позволить собственной гордыне вести города к катастрофе, то с какой стати он должен заботиться об их спасении?

– Вы получите то, что заслужили! – громко сказал хафлинг, улыбнувшись при мысли о том, что думает теперь совсем как Бренор.

Да, известная черствость действительно была, пожалуй, единственным спасением в этой безнадежной ситуации. Оставалось лишь надеяться, что друг успеет привезти его пожитки из Одинокого Леса.

Теперь спасение было под землей.

Акар Кесселл восседал на хрустальном троне в зале третьего этажа Кришал-Тири и, глядя на темную поверхность стоящего перед ним зеркала, нервно терзал пальцами подлокотники. Весельчак уже давным-давно должен был доложить о прибытии подкрепления. В прошлый раз вызов из пещеры показался Кесселлу подозрительным – после его ответа там вообще никто не появился. Сейчас, несмотря на все попытки чародея, зеркало оставалось черным как ночь.

Если бы зеркало было повреждено, Кесселл обязательно почувствовал бы это. Нет, было во всем этом что-то непонятное. Он не находил себе места, прекрасно понимая, что произошло одно из двух: либо вербииги предали его, либо кто-то посторонний разгадал их с Креншинибоном замыслы.

– Думаю, настал момент принять решение, – подал голос Эррту, сидевший на своем обычном месте рядом с троном чародея.

– Мы еще не набрали полную силу, – ответил Кесселл. – Не все племена гоблинов прибыли к месту сбора. Еще нет большого клана вербиигов. Да и варвары еще не готовы.

– Но воины рвутся в бой, – заметил Эррту. – Они то и дело сцепляются друг с другом. Боюсь, что скоро твоя армия станет неуправляемой и развалится на части!

В этом Кесселл был согласен с демоном – пытаться удержать такое количество гоблинов вместе и не допустить, чтобы они передрались между собой, было непростым делом. Возможно, будет лучше, если они двинутся в поход прямо сейчас… И все-таки чародей медлил. Ему хотелось видеть свое войско как можно более сильным.

– Где же Весельчак? – в сердцах воскликнул Кесселл. – Почему он не отвечает на мои вызовы?