На уроке актерского мастерства

Общаясь со мной, Омар сочетал английский и испанский языки, пощелкивание и имитацию звуков, издаваемых животными. Для привлечения внимания он использовал пищащие игрушки (моим любимцем был Вонючка Скунс, мне нравилось с ним возиться, потом он бесследно пропал). Я никогда не встречал человека, равного по выдержке Омару – он почти не бранил за ошибки. Я наслаждался каждой минутой, проведенной с ним наедине, особенно если в конце ожидало лакомство.

В доброжелательной обстановке между мной и Омаром быстро сложились такие доверительные отношения, какие только можно представить. Казалось, в них было нечто мистическое. Просматривая любимый астрологический канал (Омар включал его, чтобы расслабиться), я узнал, что дружба двух Водолеев превращается для обоих в увлекательное приключение, которое длится, пока они в восторге друг от друга. Это про нас.

Омар восхищался, как быстро я все схватывал. Я не сводил с него больших карих глаз, мои торчащие уши всегда были готовы принять команды. Всего за несколько дней я изучил простейшие команды: «Сидеть! Пошли! Ко мне! Стоять!». Через несколько недель освоил бег с прыжками и новые команды: «Кувырок! Сидеть-Стоять! Лежать-Стоять! Гуляй! Кругом! Поклон!».

Я научился поднимать и приносить предметы, выхватывать из кармана мяч, не причиняя при этом вреда. А научившись пользоваться голосом в нужных целях, я с удовольствием подавал его всякий раз, когда Омар приказывал это жестом или командой «Голос!».

Я мог яростно скрести в дверь и по нескольку минут сидеть на задних лапах, медленно прогуливался по команде «Замедлить шаг!» и полз на брюхе. Я взмывал ввысь, чтоб ударить противника в живот, но прыгал и через обруч, включая тот, что Омар изображал руками. Схватив в зубы предмет, я не отпускал его без команды, даже если меня поднимали в воздух, трясли и крутили (это было очень весело!).

Когда я слышал «Выстрел!», то опрокидывался на землю и лежал как мертвый, пока не командовали подняться на лапы. «Сопровождать!» означало, что я должен идти вслед за Омаром или кем-то еще. Я должен был оставаться рядом с человеком, когда слышал команду «Рядом!» – даже при отвлекающих факторах, как автомобиль, дым, необычные запахи или внезапные громкие звуки.

Мы оба видели, что мне все давалось легко. Я наслаждался тренировками и впадал в уныние, когда они заканчивались. Я впитывал материал словно губка, что повлияло даже на мой словарный запас, я понимал некоторые слова на испанском: amigo (приятель), padre (отец) и bueno (хорошо, хватит). Я и не предполагал, в какого полиглота еще превращусь.

Для всех так называемых собак-актеров я – живое свидетельство, что работу может заменить только еще более самоотверженная работа. Можно быть сколь угодно энергичным, интеллектуальным, обладать прекрасной интуицией, но, пока не научишься быстро реагировать на команды, эти качества – лишь скромный довесок к гонорару.

Впоследствии Омар так объяснил секрет моего успеха: «Угги не просто исключительно фотогеничный пес – он обладает удивительной жизненной силой. У него прекрасное чувство юмора, он может заставить смеяться каждого и любит держать ситуацию под своим контролем. Угги пользовался ошеломляющим успехом везде, куда бы я ни брал его с собой».

Папа говорил, что главное, чем одарила меня природа, – бесстрашие. Это справедливо лишь отчасти, поскольку у меня все же был один страх – потерять его. И я готов открыть правду: отсутствие страха было не чем иным, как верой в человека. Когда я уловил смысл всех сигналов и команд Омара, то решил следовать им неукоснительно. Я верил, что Омар никогда не причинит мне вреда и не позволит сделать это никому другому, будь то ребенок, незнакомец, директор кинофильма и кто угодно еще.

Мой новый Папа был самым важным в моей жизни.

Секрет моего успеха – моя вера в него.

Я не всегда знал, что такое доверие. Сначала это было не более чем привязанность собаки к человеку. Мои чувства к Омару стали особенно яркими и устойчивыми. Я не сразу нашел свой путь, но встав на него, больше никогда не сворачивал. Омар был моей путеводной звездой. Я был в восторге, когда за успехи меня вскоре официально зачислили в труппу фон Мюллера и начали вместе с остальными собаками брать на все уличные представления. Например, я участвовал в прогулке по Третьей улице в Санта-Монике, она же Променад. Это торговый и туристический центр города, с которым меня связывают приятные воспоминания: вместе с труппой мы развлекали прохожих, а они воздавали нам бисквитными пирожными и задорным смехом. Омар вывозил нас на такие мероприятия, чтобы мы привыкали к многолюдному шуму и могли похвастать своими талантами.

Омар начал с выступлений на оживленных улицах, на набережной Венис-Бич – популярной достопримечательности и места отдыха в Лос-Анджелесе. Однако вскоре нас выдворили оттуда за то, что мы ходили без привязи (хотя нуждались в ней не больше самих людей!). Но в этом была и доля везения, поскольку в Санта-Монике нас ожидала куда более благодарная аудитория, где мы и набирались опыта, и наслаждались каждой минутой общения со зрителями.

Восьмилетний Энди в то время был звездой аджилити и прыжков с обручем, тогда как мы, остальные, еще сидели на скамье запасных. Брандо блистал на скейтборде и был неподражаемым клоуном. Даже Гизмо не оставался в стороне. Он умел стоять на задних лапах, имитируя боксирование, а для пущей убедительности мог так же стоя «дать пять» Омару. Только бедный Пит так и плелся позади, стесненный множеством окружавших нас людей.

Сначала я довольствовался тем, что сидел на скамейке и нюхал воздух. От запаха хот-догов, гамбургеров, кофе и попкорна текли слюнки. Омар знал мою одержимость едой и поэтому, чтобы мне окончательно не снесло крышу, поручил вести театральную кассу. Я брал у зрителей купюры, прыгал с ними сквозь обруч, потом опускал деньги в специальную емкость. Эта суета доставляла большое удовольствие, и я радостно облизывал руки с протянутыми купюрами. Но я был честолюбив, и роль сборщика податей быстро утомила меня. Моей судьбой был настоящий бизнес, который мы привычно называем «шоу», и я ждал своей большой роли. Кроме того, долларовые купюры невкусные, и я часто наказывал их за это – рвал в клочья, невзирая на крики Омара: «Угги! Не делай этого!».

Мои выходки быстро принесли свои плоды. Омар понял, что я способен на нечто большее, и принялся за работу. Вскоре я вышел на новый рубеж, нежели прыжки через обруч – взмывал над провалом между стойками, как знаменитый трюкач Ивел Книвел. И научился импровизировать, когда кто-то из коллег по цеху допускал ошибки. К примеру, Брандо был неряшливым кассиром, и всякий раз, когда он ронял купюры, я молнией взлетал со скамьи и под раскатистый смех публики с поклоном подавал ему упавшее, за что получал «чаевые».

Я приковывал внимание толпы, профессионально затягивал овации и в результате несколько раз получил по пятьдесят долларов чаевых, а однажды целых сто.

Разумеется, эти купюры я не кромсал.

Но больше чаевых Омар был тронут тем, что десятки любителей собак были так восхищены, что стали просить Омара обучить тому же своих неуправляемых дворняг. «Для начала мне хочется, чтоб моя собака прибегала, когда я ее позову, – просили они. – И будет классно, если потом вы научите ее кататься на скейтборде!». Вероятно, им казалось, что это такое плевое дело, которому можно обучить собаку за пару дней.

Еще Папе предлагали студийную работу для Энди, и даже Гизмо однажды посчастливилось – ему предложили сняться в клипе Тома Петти «Swinging» в роли то спящего, то пьющего кота. Таким образом, наше веселое времяпрепровождение оказалось еще и прибыльным. К примеру, гонорар за участие в съемках рекламного ролика составлял 3000 долларов, а порой и больше. Вот это, я понимаю, работа!