После первого получаса битвы преимущество мятежников стало очевидным. Они побеждали, долину усеяли трупы, поверженные знамёна, раненые и умирающие. И хотя среди них оказалось поровну мятежников и имперцев, сидэльцев изначально было больше, а лишившись конницы, Риверте потерял своё единственное явное преимущество. Уилл с болезненно бьющимся сердцем смотрел, как редеет внизу толпа, как понемногу стихает схватка. Там ещё дрались, но это был уже не тот отчаянный бой, что в самом начале - победители добивали побеждённых. Ещё полчаса, самое большее - час, и всё будет кончено.

Вальенские воины, люди Фернана Риверте, повернулись и побежали.

Уилл смотрел на это, не веря своим глазам. Люди графа Риверте не бегут никогда - они тактически отступают, организованно и неспешно, если есть такая необходимость, но куда чаще идут напролом и берут то, за чем пришли. Но то, что развернулось сейчас перед неверящим взглядом Уилла - это было не отступление, это было паническое бегство. Люди бросали оружие и опрометью неслись прочь, а за ними с победными воплями мчались сидэльцы, чтобы добить почти окончательно поверженного врага. Это было осуществлением самого худшего кошмара для любого из вальенских воинов, и значить могло лишь одно: их полководец мёртв. Граф Риверте, блистательный Фернан Риверте, не знавший себе равных ни на войне, ни в дипломатии, ни в любви - погиб. Погиб от руки своего бывшего пажа, по вине своего бестолкового хроникёра и ещё более бестолкового любовника. Уилл понял, что кричит - не услышал, а почувствовал, как огнём ошпарило горло. И тотчас замолк, сорвав голос в этом истошном крике, который некому было услышать.

И в это мгновение, - самое худшее мгновение в его жизни, - он вдруг заметил.

Вальенцы бежали, да... но вовсе не хаотично. При паническом бегстве уже не до того, чтобы сохранять строй - солдаты бросаются кто куда, бегут по трупам своих товарищей кто в лес, кто на дорогу, лишь бы уйти от вражеского меча, лишь бы спастись. Армия Риверте бежала к стенам Дизраэля. Для тех, кто находился на поле боя, это было совсем незаметно в общем хаосе, но Уилл наблюдал сверху и мог видеть, как горстка уцелевших вальенцев пересекает поле битвы ровно по диагонали, срезая дорогу и кратчайшим путём двигаясь к крепостному валу у города. Уилл подумал, что они надеются укрыться во рву - что было просто глупо, их просто утопят там, как котят... И только тогда, когда для сидэльцев стало поздно, он понял - раньше, чем, наверное, понял кто-либо из них.

Этим паническим, неизбежным, так превосходно срежиссированным бегством Риверте заманивал мятежников к крепостным стенам.

Вальенцы добежали до вала, перебрались через него и попрыгали в ров. И в тот же миг на примчавшихся за ними следом сидэльцев со стен Дизраэля обрушилась туча арбалетных стрел.

Уилл опять закричал, на сей раз от изумления и восторга. Но как же... как он это сделал?! Ведь Дизраэль - на стороне мятежников! Судорожно всматриваясь, Уилл понял, что стреляют только с одной стороны стены, точнее, с одной башни - там вряд ли поместилось больше пятидесяти человек. Но и этого оказалось довольно, чтобы внести смятение в ряды сидэльцв, уже полностью уверившихся в победе, и в запале кровавого азарта в полном составе прибежавших под стены. Вот что задумал Риверте - даже в таких обстоятельствах он нашёл способ ошарашить противника, внести в его ряды сумятицу и панику. Стрелы с южной городской башни сыпались ливнем, и вскоре среди них замелькали огоньки - нежданные союзники Риверте поджигали стрелы, пуская их в заметавшееся войско мятежников.

Из-за холма вылетел новый отряд. Уилл сразу узнал кроваво-красные попоны с жёлтыми звёздами - отборный отряд Риверте, который он всегда держал в резерве и выпускал только в самых критических ситуациях. Уилл думал, что такая ситуация давно настала - и мятежники, видимо, тоже. Отряд был не слишком велик, он насчитывал всего двести солдат, тогда как мятежников уцелело не меньше тысячи - но эффект внезапности, которого так добивался Риверте, наконец-то взял своё. Отборный отряд вальенцев налетел на мятежников, мечущихся под градом огненным стрел, и смёл их в ров, где их хватали и резали, как свиней, попрыгавшие туда ранее мнимые беглецы. Промедление в такой ситуации равнялось поражению, и Риверте не стал медлить - меньше чем за четверть часа всё было кончено.

Уилл не мог больше ждать. Он вскочил и опрометью бросился вниз по холму.

Долина воняла кровью, потом и смертью. Кричали люди, страшно ржали раненые лошади, кто-то стонал, проклинал, звал мать и Бога. Уилл пробежал через всё поле - какое же оно большое, и как много людей тут сегодня умерло из-за него, - быстрее, быстрее, туда, где ещё шевелилось месиво плоти, где победившие добивали проигравших, а те, кто ещё могли бежать, пытались это сделать. Армия мятежников Сидэльи, объединённая армия баронов Маркезини и Сабатела под командованием капитана Альваро Витте, была разбита. Он вальенской армии тоже почти ничего не осталось, но такова война. Господи, подумал Уилл, война - вот такая. И это его жизнь. И я либо люблю его таким, либо нет.

Он увидел наконец белого коня и его всадника, и чуть не заплакал от облегчения. Риверте сам повёл в бой свою отборную часть, и добивал теперь врага вместе со всеми. Когда Уилл пробрался к нему, Риверте уже опустил меч и оглядывал поле битвы напряжённым, странно отсутствующим взглядом. Он был весь в крови, но держался в седле совершенно ровно и даже не выглядел уставшим.

- Уильям! - крикнул он, заметив Уилла и не выказав ни малейшего удивления. - Сюда, быстрее!

Уилл в миг оказался возле него и ухватил его коня за стремя. Риверте сгрёб его одной рукой, как щенка, и усадил в седло перед собой. Потом выхватил арбалет у одного из пробегавших мимо солдат и сунул Уиллу в руки.

- Я подумал, может, вы захотите сами, - сказал он, когда Уилл непонимающе обернулся к нему.

А потом указал вперёд, и тогда Уилл увидел - маленькую, стремительно удаляющуюся фигурку на рыжем коне, уже почти скрытую пеленой тумана.

- Быстрее, Уилл, - поторопил Риверте. - А то он уйдёт. Только не говори, что ты только этого и хочешь.

Уилл сглотнул в горле ком. Фигурка удалялась с каждой секундой, но приклад арбалета в его руках стал вдруг таким тяжёлым... Уилл неловко поднял его, упёр в плечо, наклонил голову, щурясь и пытаясь прицелиться. Арбалет ходил вверх-вниз, всё плясало перед газами. Я не хочу, подумал он. Да, вот такое я малодушное ничтожество. Он убегает, бросил свою армию и бежит, он всех предал, он меня предал, а я... не хочу и всё.

Риверте издал протяжный раздражённый вздох у Уилла надо головой и выдернул арбалет у него из рук.

- Дайте сюда! Вы что, успели с утра напиться? Ещё промахнётесь.

Он бросил свой меч, легко вскинул к плечу арбалет и спустил курок.

Рыжая лошадь упала вместе со всадником.

- Ортандо! - крикнул Риверте, бросая арбалет ловко поймавшему его стрелку.

Ортандо подъехал к ним - неутомимый, бесстрашный и чертовски живучий. Риверте указал подбородком вперёд.

- Пошлите людей, чтобы взяли его, пока он не заполз в какую-нибудь канаву. По-хорошему, ему там самое место, но мне и так предстоят неприятные объяснения с его императорским величеством. Привезу хоть подарок, задобрю.

- Но ведь... - Уилл, вцепившись обеими руками в его предплечье, резко обернулся, пытаясь заглянуть Риверте в лицо. - Вы же его...

- Что - вы же его? Лошадь, Уильям. Я убил лошадь. Ну что, вы достаточно налюбовались на эту живописную битву? Можем ехать домой?

Да, подумал Уилл. Можем. Теперь мы можем.

Дизраэль был прекрасен. Уилл перевидал немало больших и величественных городов и большинство из них ему не понравилось. В глубине души он был безнадежным провинциалом, типичным деревенским жителем - мирный пасторальный пейзаж цветущей долины у серебристой реки больше давал его уму и сердцу, чем самые выдающиеся шедевры гениальных зодчих. Несмотря ни на что, Уилл любил Бога, и то, что было создано им, больше, чем творения рук человеческих. В конечном итоге, Бог ведь создавал и людей, такими, каковы они есть - и, наверное, знал, что делал.