Губы Деборы побелели, сердце ухнуло и болезненно сжалось.

— Ничего не понимаю.

— А я давно поняла — они не пара. Ваша дочь особа самоуверенная, но лишена элементарной женской порядочности. Она расчетливо водила Тима за нос, а сама поглядывала на сторону. Таких, как она, берут не в жены, а в любовницы.

В голове Деборы царил полный хаос. Мысли путались. Неужели Шила солгала? Зачем?.. Нет, это на нее не похоже. А все обвинения в ее адрес просто оскорбительны!

— Я могу переговорить с вашим сыном? Возможно, Тимоти не успел сообщить вам, что изменил ранее принятое решение?..

— По милости вашей дочери он серьезно болен, и я не позволю, чтобы своим визитом вы нанесли ему очередную травму. Прошу вас уйти и никогда впредь не пытаться переступать порог моего дома.

В Суиндон Дебора Грейс вернулась совершенно разбитой. Кент не узнал жену — так та осунулась и словно почернела. К тому же ее била мелкая дрожь.

— Что случилось?

— Шила не вышла замуж за Тимоти, — непослушными губами едва вымолвила она.

— Тогда за кого? — изумился Кент, не ожидавший такого поворота событий.

— Не спрашивай… Не знаю. Помоги, мне что-то нехорошо…

Шила узнала, что мать слегла с микроинфарктом, лишь через несколько дней, когда вернулась из Вены. Она простить себе не могла, что счастливейшее в ее жизни событие обернулось столь драматично для любимой матери. Чувствовала себя кругом виноватой. Родители не присутствовали и на венчании, так как Дебора не могла встать с постели, а Кент даже на день не хотел оставлять жену без присмотра.

Роналд предлагал родителям жены помочь перебраться из Суиндона в Лондон, но они наотрез отказались. Шила подозревала, что мать считает ее брак с Ирвингом неравным и потому обреченным на бесславный конец. Поначалу, только познакомившись с Роналдом, Шилу тоже всерьез беспокоила социальная пропасть, которая их разделяла, пока она не убедилась: у любви нет преград.

Отец и мать постепенно обвыклись, во всяком случае, избавились от комплекса, который мешал их сближению с зятем. Надо сказать, именно ему в основном принадлежала заслуга в том, что отношения сгладились и постепенно стали даже теплыми. А через год у Шилы и Роналда родился первенец, которого дедушка с бабушкой, естественно, обожали…

Заботы о доме, малыше, казалось, целиком поглотили Шилу. Она отлично справлялась с новой для себя ролью матери, жены, хозяйки, блистала на раутах и приемах, но все чаще тосковала по работе в «Эббот компани».

Хотя добросовестно выполненная по ее разработкам реклама часов «Престиж», часто мелькавшая на экране телевизора, слегка раздражала Шилу одной ей, заметными шероховатостями и неточностями, отложенные в долгий ящик остальные проекты вообще не давали покоя. Она чувствовала себя предательницей по отношению к самой себе.

Иногда, когда мужа не было дома, Шила запиралась в его кабинете и бралась за эскизы. Творческая мысль жаждала выхода, фантазии будоражили, а отвыкшая от карандаша рука не слушалась.

Роналд сильно удивился, когда однажды утром к завтраку Шила вышла в строгом деловом костюме.

— Ты куда-то собираешься?

— Да, Ронни, — решительно сказала она. — Я уже созвонилась с Каспаром Эбботом и сообщила, что с сегодняшнего дня приступаю к своим обязанностям.

Он ласково похлопал жену по руке.

— Я видел, как ты тоскуешь, и знал: золотая клетка не для тебя, рано или поздно натура все равно возьмет свое.

Шила рассмеялась.

— Намекаешь на мой характер?

— Он мне всегда нравился и теперь тоже.

Как на крыльях Шила влетела в офис, где даже запахи были родными. В радостном возбуждении она кивала знакомым и удивлялась, что здесь еще помнят ее, а в лифте даже расцеловалась с чопорной секретаршей, которую когда-то побаивалась.

На этаже руководства по-прежнему вдоль всей стены висели свежие рекламные постеры. Она сбавила шаг и стала внимательно их рассматривать, поэтому не сразу услышала за спиной шаги, и, обернувшись, увидела Тимоти.

— Ты?!

— Здравствуй, Шила.

Сердце ее сразу защемило, прошлое, которое казалось давно забытым, напомнило о себе.

— Как ты живешь? Надеюсь, счастлива?

— А ты?

Знакомым жестом Тимоти пригладил волосы, пожал плечами.

— Живу…

— Как мама?

— Полгода назад я похоронил ее.

— Извини, не знала. — Шила дружески тронула его за руку. — Я виновата перед тобой, Тим, но, если можешь, прости…

— Я сам во всем виноват, Шила. Нелепо и глупо упустил свое счастье.

— Ты милый, добрый человек, Тим, оно когда-нибудь обязательно придет и к тебе.