Возможности культурных развлечений (посещение театров и т. п.) были в провинции довольно ограничены, но это в некоторой степени компенсировалось распространенностью в самих офицерских семьях различного рода музыкальных вечеров, любительских спектаклей и т. п. Вообще же следует отметить, что досуг офицеров (особенно в провинции) был самым тесным образом связан с жизнью местного «общества», естественными членами которого они по своему существу и положению являлись. Что касается личного общения, то, поскольку основная масса молодых офицеров не имела семей, «центрами притяжения» выступали либо более состоятельные из них, либо семьи старших офицеров, имевшие больше возможностей для приемов. Но так или иначе контакты офицеров вне службы приходились опять же и большей частью на сослуживцев по полку.
Как уже говорилось, материальное положение офицеров резко ухудшилось в последние два десятилетия XIX в., когда рост цен не сопровождался адекватным увеличением содержания. 80 и 90–е гг. XIX в. вообще были самым тяжелым периодом в истории русского офицерства (до мировой войны и революции) и в материальном, и в нравственном отношении. Не случайно именно к этому времени относится действие ряда литературных произведений типа купринского «Поединка», рисующих быт офицеров в довольно мрачных тонах (хотя, конечно, все относительно и познается в сравнении — современный офицер и мечтать не смеет о том, что казалось авторам подобных повестей тоской и скукой).
В докладах военного министра отмечалось, что «непрерывный и в высшей степени тяжелый труд офицера не вознаграждается сколько–нибудь удовлетворительно не только по сравнению со всеми другими профессиями, но даже по отношению к самым ограниченным потребностям офицерского быта. Тяжесть экономического положения офицеров особенно резко стала сказываться в последние годы вследствие непомерно возросшей дороговизны» (1882 г.); «Существующие оклады в настоящее время при увеличивающейся дороговизне жизни уже не удовлетворяют даже скромным потребностям военнослужащих. Недостаточное содержание ставит офицеров, а особенно семейных, в бедственное положение, не позволяя им жить соответственно потребностям их общественного положения» (1896 г.){240}.
Ситуация выправилась только на рубеже XX в. Но примерно два десятилетия до того обычный младший армейский офицер (до командира роты) если и не бедствовал (следует учитывать, что приведенные выше высказывания имели целью именно добиться увеличения офицерского жалованья, и краски, возможно, несколько сгущены), то, во всяком случае, должен был ограничивать свои расходы. Надо иметь в виду, что обмундирование офицер обязан был приобретать за собственный счет (кроме первой в жизни офицерской формы: окончившим военное училище перед производством выплачивалось на эти цели 225, а юнкерское — 150 руб., с 1899 г. и тем и другим выдавалось по 300 руб.). Между тем мундир стоил примерно 45 руб., сюртук — 32, фуражка — 7, сапоги — 10, портупея — 2,6, погоны — 2–3 руб. и т. д. Обязательные расходы офицера включали в себя членские взносы в офицерское собрание, на офицерскую библиотеку, в заемный капитал, расходы на питание (не менее 15 руб. в месяц), на ремонт обмундирования, стирку белья и т. п. нужды (13–15 руб.). Кроме того, деньги уходили на покупку книг и газет, посещения спектаклей и концертов, товарищеские обеды по различным поводам, сборы на новогоднюю елку. Пасху, полковой праздник и т. п., не считая мелких и непредвиденных расходов. В кавалерии ко всему прочему добавлялись расходы на лошадь, седла и т. д.
Все сказанное не относится к ограниченному кругу гвардейских офицеров (со второй половины XIX в. это главным образом несколько полков гвардейской кавалерии — полки 1–й гвардейской кавалерийской дивизии (Кавалергардский, лейб–гвардии Конный, два кирасирских) и некоторые другие, особенно лейб–гвардии Гусарский), для которых жалованье имело мало значения, так как в большинстве случаев там служили представители ряда аристократических родов, сохранивших свои доходы, и вообще люди со средствами или получавшие помощь от родителей.
Образ жизни большинства гвардейских офицеров и в XVIII в., и позже несколько отличался от образа жизни большинства офицеров армии. Полки гвардейской кавалерии, жившие на широкую ногу, устраивали многочисленные и дорогие званые обеды, не принимать участия в которых офицер, естественно, не мог; для таких офицеров считалось зазорным сидеть в театре не в первых рядах партера или ложах, ездить иначе как на лихачах и т. п. Лошадей также приобретали самых дорогих (вообще офицеру была положена казенная лошадь, но в кавалерии, и не только гвардейской, считалось неприличным не иметь своей собственной). В гвардейской пехоте служба также требовала обычно повышенных затрат по сравнению с армейскими частями, тем более что гвардия располагалась в столице и ее окрестностях.
В начале XX в., после повышения офицерского содержания, бытовые условия офицеров, естественно, улучшились и до мировой войны оставались достаточно хорошими, хотя материальное положение офицера относительно жизни других слоев общества никогда уже не стояло так высоко, как в XVIII — начале XIX в. Перед мировой войной смертность офицеров не превышала 500 человек в год, заболеваемость (включая простудные и другие легкие болезни, излеченные до конца года) была сравнительно небольшой: около половины офицеров не болели в течение года (см. табл. 69){241}.
Семейное положение
Семейное положение офицера теснейшим образом было связано с условиями его службы и быта. В XVIII — первой половине XIX в.. когда, во–первых, постоянно велись военные действия, во–вторых, офицер имел право выходить в отставку в любое время и, в–третьих, большинство из них не стояло перед необходимостью изыскивать средства к существованию, оставив службу, подавляющее большинство офицеров не были женаты. Походная жизнь, служба в малоприспособленных к жизни условиях и местностях, частые переводы воинских частей из города в город не способствовали устройству семейного быта и не располагали к женитьбе. Решив жениться и обзавестись семьей, офицер обычно уходил в отставку, так как возникала необходимость менять весь образ жизни. Очень много, если не большинство случаев выхода в отставку «по домашним обстоятельствам» было связано именно с заключением брака. Особенно это касалось тех дворян, которые служили исключительно «из чести», а не по необходимости добывать средства к существованию. Многие офицеры оставались холостыми до конца жизни.
Еще в 1858 г. женатых офицеров было только 29%, в том числе среди обер–офицеров — 26,3%, среди штаб–офицеров — 57,3%. Но в конце 60–х гг. эти показатели возросли (см. табл. 70){242}.
Со временем процент женатых офицеров увеличивался, поскольку для все большего их числа служба становилась единственным источником средств к существованию и, не женившись на службе, офицер рисковал навсегда остаться без семьи. С другой стороны, во второй половине XIX в. войны были редки, а условия жизни в местах расположения воинских частей стали более благоустроенными. Но с этого времени начинал действовать новый ограничитель. С 1859 г. жалованье офицеров долго не повышалось и, как уже говорилось, с ростом цен жизненный уровень начал понижаться. Однако нельзя было допустить, чтобы молодой офицер, чьи расходы при обзаведении семьей резко возрастали, впадал в крайнюю бедность, а члены его семьи, не имея возможности выглядеть и вести образ жизни, достойный их положения, роняли бы достоинство офицерского звания. Следует иметь в виду, что к этому времени большинство офицерских невест происходили из таких же бедных служилых семей, как и сами офицеры, а очень многие были дочерьми и сестрами их сослуживцев по полку. Поэтому законодательно были введены некоторые ограничения на заключение браков офицерами, состоящими на действительной службе.
3 декабря 1866 г. утверждены правила, по которым офицерам запрещалось жениться ранее достижения возраста 23 лет. До 28 лет офицеры могли жениться с разрешения своего начальства и только в случае предоставления ими имущественного обеспечения реверса, принадлежащего офицеру, невесте или обоим. Представленное обеспечение должно было приносить в год не менее 250 руб. чистого дохода{243}. Позднее эти правила были подтверждены и развиты законом от 7 февраля 1881 г. и другими актами, принимавшимися в 1887, 1901–1906 гг. По–прежнему сохранялись названные возрастные ограничения и внесение реверса офицерами, получающими до 100 руб. в месяц, а с 1901 г. и вообще всеми офицерами, получающими менее 1200 руб. в год, независимо от возраста (т. е. практически всеми офицерами до командира роты). Сумма реверса была к тому же повышена. 4 марта 1903 г. возраст внесения реверса снова был ограничен 28 годами.
