Во времена моей молодости все молодое поколение брилось, а борода была атрибутом стариков. Возможно, что через двадцать-тридцать лет юноши и взрослые мужчины будут щеголять бородами или усами по последней моде и будут говорить: «У такого-то лицо бритое, как у старика».

Полемика вкусов в области искусства - очень большой и важный вопрос, и все наставления, которые за последние годы получала и получает наша критика, в главном сводятся к тому, чтобы найти те объективные критерии, которые позволили бы максимально застраховаться от опасности навязывания своих вкусов другим.

Но до какой степени должна распространяться наша терпимость к чужим вкусам? Есть ли в данном вопросе ясный и четкий предел, при переходе которого мы обязаны не только не мириться, а бурно протестовать против произведений, которые нам не нравятся?

Безусловно есть. Во всех тех случаях, когда произведение искусства возникло на нездоровой основе, когда проникновение его в жизнь грозит отравлением общества, привитием вредных взглядов и привычек, здоровое большинство должно немедленно дать отпор.

Нетрудно перечислить эти случаи, совпадающие в основном с опасностями, на страже которых и стоят советские законы: пропаганда войны, нарушение ленинской национальной политики, порнография.

Вкусы советских людей достаточно воспитаны, чтобы произведение, в котором, например, защищались бы идеи расовой дискриминации, воспринимать не только как идейно вредное, но и как антихудожественное.

Трудно также представить себе, чтобы картина или повесть, насыщенные нездоровой эротикой, не вызвали бы в нас активного отвращения.

Однако в каждом таком случае должен быть четко определен состав преступления, объективное установление действительной вредности, реальной опасности для общества. Без этой оговорки, без тщательного разбора произведения, без отделения объективных показателей от своих личных вкусов возможны тяжелые ошибки, приносящие большой ущерб культурным ценностям.

Находились же ханжи, которые объявляли порнографией сокровища античной скульптуры только потому, что классические фигуры древних греков не скрыты от зрителей штанами и рубахами.

Находились же невежды, которые пытались приравнять величайшие произведения древнерусской живописи к предметам религиозного культа и на этом основании требовали изъять их из наших музеев.

Есть еще и среди нас люди внешне цивилизованные, и иногда даже вооруженные портфелями, но еще готовые всякое, им лично непонятное, искусство, каждое произведение, слишком сложное для их примитивной психики, объявить вредным и опасным, объявляя это от своего лица, как «от лица народа»!

Характернейшим свойством всех варваров, как прошлых эпох, так и нашего времени, было стремление уничтожать то, что превосходит их понимание. И в некоторых из нас, несомненно, дремлет еще это атавистическое стремление утверждать свой вкус уничтожением всего, чего мы не принимаем.

Борьба вкусов, борьба мнений всегда останется в живом, развивающемся обществе, но только в виде соревнования вкусов, свободной пропаганды их и уважения чужих точек зрения на эти вкусы.

Помимо индивидуальных вкусов, свойственных каждому человеку в отдельности, существуют вкусы, объединяющие большие группы людей, иногда целые народы.

Под влиянием общих этнографических условий у каждого народа складываются свои национальные вкусы, диктующие формы одежды, архитектуры, искусства, способы приготовления пищи, обычаи и т. д.

В культуре каждого народа национальный элемент проникает во все области жизни, формирует привычки людей, определяет эстетические критерии. Каждому человеку свойственно воспринимать все порожденное его национальной культурой, как родное, свое, любимое, самое близкое, и это совершенно естественно.

Так же естественно, что все чужое, все порожденное культурой другого народа, кажется или может показаться на первый взгляд некрасивым, невкусным, странным и даже диким. Такое первое впечатление от необычного и незнакомого совершенно простительно для каждого человека, но необычайно важным вопросом является проблема - как быть дальше с этим первым впечатлением и какие из него делать выводы?

Лошадь в наших широтах кажется нам нормальным и законно построенным животным, а жирафа - аномалией и вызовом «общественному вкусу».

Стандартный серый костюм мы считаем скромным и достойным нарядом, а повязку на бедрах при обнаженной груди - неприличием и дикостью.

Огромное количество веками сложившихся обычаев, даже если они потеряли на сегодня всякий смысл и первоначальное значение, кажется нам разумным и нормальным только потому, что все это привычное, следовательно, близкое и родное.

Все свое мы воспринимаем, не вдумываясь в него, не пытаясь проверять рациональность наших привычек, совершенно не ощущая порой объективной странности нашего поведения.

Сделав над собой небольшое усилие, временно отделавшись от ощущения привычного, посмотрев свежим глазом на самих себя, мы без труда обнаружим, что многое из этого родного и «естественного» не может не произвести странного впечатления на людей такого же интеллектуального уровня, как мы сами, но не знающих наших обычаев.

Что за бессмысленное и странное телодвижение называем мы, например, рукопожатием? А приветствие при помощи наклона головы? Разве это - единственная возможная форма обмена любезностями?

А такая вещь, как курение? На свежий взгляд это трудно объяснимая бессмыслица! Засовывать себе в рот сверток сушеных листьев, чтобы, поджигая его, глотать дым? Не дикость ли это?

А что означают лацканы на пиджаке? Попробуйте найти им рациональное обоснование! Назначение галстука, который не греет и не скрывает наготы, - совершенно непонятно, однако всем ясно, что человек, явившийся на официальное собрание без галстука, выглядит неряшливо одетым. А об условности и причудах женских нарядов не приходится и говорить.

Внимательно рассмотрев наш собственный быт, мы легко придем к выводу, что он наполнен условностями, к которым мы давно привыкли, но которые очень часто не имеют никакой общечеловеческой ценности и не могут претендовать на очевидное превосходство над такими же условностями других народов…

Сделаем еще один шаг в этом направлении и представим себе, до чего странным, некрасивым и «противоестественным» неминуемо должен показаться человек с белой кожей жителю глубин огромного африканского континента, впервые встретившемуся с такой «аномалией»!

Каким некрасивым короткошеим животным должна выглядеть наша лошадь на взгляд человека, привыкшего к жирафам!

И если обычаи и привычки разных народов логически возникли под влиянием климатических, природных и социальных условий, то неизбежно, что разные условия привели к разным образованиям.

И так же логично, что каждому человеку его собственные привычки, обычаи и культура всегда будут казаться ближе, естественнее и красивее.

Но тот человек, который претендует на принадлежность к культурному обществу, должен взять за непременное правило, любя свои обычаи, уважать чужие.

В нашем советском обществе, в котором великая идея дружбы народов, равенства народов и уважения к национальным культурным ценностям широко вошла в сознание людей, казалось бы, незачем и говорить об этом вопросе.

Однако и у нас еще есть достаточно оснований пропагандировать уважение к чужим обычаям и национальным особенностям, потому что еще попадаются у нас граждане, не продумавшие этого вопроса с должной серьезностью и поэтому допускающие ошибки в поведении. Роковая порочная формула: «Мне это не нравится, значит, это плохо». И здесь лежит в основе заблуждение. Вряд ли найдется в нашем обществе человек, который открыто выступил бы с таким «лозунгом», однако иногда в невинных, казалось бы, проявлениях такая точка зрения проскальзывает.

Сейчас, когда уже половина человечества объединяется в лагерь свободолюбивых стран, когда трудолюбивые люди разных континентов вступают в отношения взаимопомощи, когда деловые и культурные связи вырастают в огромный фактор единения человечества, искреннее осознание настоящего равенства в правах, при сохранении всего национального своеобразия, приобретает огромное политическое значение.