Кир-Кор без особой опаски наложил свою ладонь на белый рисунок и прежде всего бросил взгляд из дверного проема направо. Куст был на месте. Взвинченные бандиты продолжали упражняться в сквернословии. Увидеть гостя они не могли, потому что он тоже не видел их из-за густой листвы. Прижимаясь к створкам двери лифта и очень надеясь, что кремовый цвет копора не слишком контрастирует с цветом живого тела, Кир-Кор подобрался к растению вплотную. Посмотрел сквозь ветки в сторону Агафона – увидел только окровавленную ладонь. Стиснув зубы, глянул в сторону оккупированного мерзавцами терминала. И обмер. Их было трое!..

Мокрец и Гурман в бронежилетах, с миттхайзерами под правой рукой, рычали друг другу в лицо (наверное, это была их манера общаться). Третий в «общении» не участвовал – по пояс влез внутрь терминала (даже более чем по пояс) и что-то там делал. При этом странно подергивал правой ногой в желтом ботинке, топча брошенные на пол куртку, бронежилет, белье. Миттхайзер и левый ботинок валялись поодаль. «Нижняя половина! – понял Кир-Кор. – Ах… чтоб тебе!..» Его догадку косвенно подтверждала тучность плотно обтянутого брюками зада злополучного негодяя. «Следовало ожидать», – подумал он, осознавая новый поворот событий.

– Кончай базарить! – рявкнул Мокрец на Гурмана и с силой пнул Академика в зад черным ботинком. – Ставлю точку! Жирный м… сам виноват! – Он произнес неприличное слово и еще раз пнул Академика.

При каждом ударе несчастный взбрыкивал обеими ногами. Кир-Кор представил себе, как передняя половина выгибается от боли там, на шестом этаже «Каравеллы», и отвращение к экзекутору на мгновение перевесило в нем все остальные чувства.

– Ставлю точку, балда! – воскликнул Гурман и тоже пнул Академика в зад коричнево-рыжим ботинком на толстой подошве. – Сам виноват, холера тебе в кишку!

Террористы ошиблись – точку этому непотребству поставил оглушительный взрыв. В зал влетело облако пыли.

– Наверх! – заорал Мокрец, багровея. – К оружию! Ты – первый, я прикрою!

Гурман галопом промчался вдоль южной стены. Пока он бежал, прикрывающий успел послать серию выстрелов из миттхайзера кверху наискось (под крышку люка, надо полагать) и бросился вслед за галопирующим авангардом. Было слышно, как бандиты в четыре ноги затарахтели по перекладинам металлической лесенки.

Немедленно обогнув выпуклость копора, Кир-Кор стал отслеживать ситуацию из-за полуобломанного южного куста. Бандиты, несмотря на недостаток гибкости фигур, поднялись к потолку довольно шустро. Гурман юркнул в люк и с ходу открыл в запыленном секторе техэтажа профилактическую стрельбу. Мокрец задержался на верхних перекладинах лесенки с миттхайзером наготове. Кир-Кор разрешил себе на секунду отвлечься – бросил взгляд в сторону Ледогорова и поразился выражению кротости и спокойствия на его бледном лице.

– Ну… что там? – спросил Мокрец, едва стрельба прекратилась.

– Ничего, – ответил Герман и громко, с оттяжкой чихнул. – Пыли тут… тьфу! Оружие как лежало, так и лежит, сам видишь. Никого, ничего… Она, паскудина, сама собой грохнула. Две ступеньки, зараза, и поручень сорвала, дверь захлопнула.

– Открой. Но не высовывайся! Я подстрахую.

Мокрец, к сожалению, в люк не полез. План осложнялся.

Поглядывая на синюю рукоять для включения сервомеханизмов подъема и спуска крышки люка" Кир-Кор перебирал в уме варианты атаки. Вариантов, собственно, не было… Как только Гурман обнаружит, что дверь специально заперта на засов, придется тут же прыгнуть на спину Мокреца, парализовать его ударом в очень опасную шейно-затылочную точку «ри» чуть левее меридиана «тэнтю» и, перехватив миттхайзер, серией выстрелов заставить Гурмана лечь на пол и не дать ему поднять головы, пока не опустится крышка. Вариант был плох во всех отношениях. Мокрец мог убиться, падая с лестницы на пол (если вниз головой – верная смерть), в Гурмана придется и в самом деле стрелять, если он попытается бросить в сторону люка какое-нибудь взрывное устройство; и совсем уже будет нехорошо, если взрывное устройство у кого-нибудь из террористов так или иначе сработает…

Сверху слышались невнятное бормотание, ругань, скрежет металла и частое болезненное чихание. Гурман задыхался:

– Не переношу эту пыль – слезами умываюсь, холера… Дверь заклинило – открыть… не могу…

– Соплями умываешься, скунс вонючий, – презрительно прокомментировал Мокрец. – Шверцфайтер на подходе, а он, копытом тебе в рыло, открыть не может!

– Взбирайся сюда, мотало ослиное, и помоги! Эти «качалки» – а-апчхи!.. – твоя идея, старый мешок! Твой лоб всегда был набит туалетной бумагой!

Бормоча проклятия, Мокрец с трудом сложился пополам, влез в люк на карачках.

И десяти секунд не понадобилось Кир-Кору, чтобы скользнуть к терминалу, подхватить там бесхозный миттхайзер, вернуться и, бесшумно вспорхнув по лесенке к люку, повернуть синюю рукоять. Крышка медленно – медленнее, чем хотелось бы, – пошла вниз.

– Дверь заперта! – рявкнул Мокрец. – Тут кто-то был!..

– Мамма миа! – тявкнул Гурман. – Крышка!.. Смотри!

Не дожидаясь, когда террористы опомнятся, Кир-Кор щелкнул предохранителем и убедительно плотным огнем поверх голов заставил бандитов шумно сверзиться на пол. Ответный огонь был шквальный – стрелять мерзавцы умели. Кир-Кор, сдерживая противников выстрелами сквозь щель (почти вслепую), чувствовал смесь неприятных запахов – разогретой смазки оружия и опаленных волос на макушке. И неизвестно, чем закончилась бы эта огненная дуэль, не опустись крышка вовремя. С броском взрывного устройства противники опоздали: взрыв прогремел безрезультатно, если не считать новой порции пыли, вбитой сюда ударной волной по периметру люка. Квадратная плита плотно села в глубокие стыки, полностью зарастив потолочный вырез, и Кир-Кору осталось лишь защелкнуть стопор на рукоятке, чтобы предупредить попытку террористов включить подъемник там, наверху. Он спрыгнул на пол, толчком загнал лесенку на место внутрь копора, повесил миттхайзер на поломанный куст. Сквозь стекло южной стены в Зал Символов проник характерный свистяще-стонущий звук: мимо «Ампариума» прошел на большой скорости «финист». «Разведчик, – понял Кир-Кор. – Должно быть, шверцфайтер где-то уже на подходе».

Он быстро перенес «плейвижн» на штативе подальше, к северной стене, включил его, произнес всего одну фразу: «Террористы блокированы на техническом этаже, возможен их выход на крышу», – и повернул видеопередатчик так, чтобы Михаилу Полуянову был виден главный в этой ситуации участок зала.

Пальцами выдернув гвозди из окровавленных ладоней фундатора, он подхватил бесчувственное тело, огляделся. В Зале Символов не было ничего такого, что могло бы послужить страдальцу временным ложем; пришлось уложить его на пол. Солнечный свет падал на бледное лицо, золотил волосы и бородку. И снова вдоль южной стороны «Ампариума» прошел «финист». «Мне этот звук не мешает», – уверил себя Кир-Кор, сидя на полу в позе «лотос» рядом с фундатором. Усилием воли сосредоточился на ясночувствии. Прозрачные стены с белыми абрисами овалов, звук «финиста», солнце, кусты белых роз – все поплыло куда-то, сделалось вдруг почти невещественным, невесомым…

Первый этап лечения был в основном завершен – оставалось лишь «раскачать» в нервных центрах спящего мозга биохимические процессы пробуждения… Как вдруг знакомый голос сказал:

– Колдует чего-то, увлекся. Нас даже не замечает.

Кир-Кор поднял голову. Солнце слепило глаза, однако он сразу узнал фигуры Гурмана и Мокреца. Он узнал бы их при любом освещении. Три миттхайзера смотрели ему в лицо пустыми зрачками стволов. «Маракас! – подумал он. – Откуда они просочились?..»

– Недоумевает, – сказал Гурман, копируя интонации напарника. – Сидит и глазками хлопает.

– Он просто забыл, что с другой стороны копора есть еще один люк, – с сочувствием в голосе предположил Мокрец.

– А еще говорят, у грагалов память хорошая, – Гурман неодобрительно покачал головой.

До террористов было около трех шагов. «Не успею, – подумалось Кир-Кору. – Даже в прыжке с места не успею достать – изрешетят и поджарят». Он сказал без особой надежды: