Молчал только Азамат Бердыев, настороженно вслушивавшийся в доносившиеся с неба звуки. Вертолет никуда не исчез, он был здесь, не так, чтобы очень далеко. Бывший командир танка не сомневался – для него и его товарищей все только начинается.

— Группа, слушай приказ, — произнес, чуть повысив голос, Алексей Басов. — За мной, бегом, марш!

Снова бегом, через лес, где нет ни дорог, ни даже звериных троп под ногами. Растянувшись вереницей, партизаны ринулись прямиком в заросли, с треском и шумом прокладывая себе путь и при этом стараясь смотреть по сторонам и надеясь, что успеют обнаружить засаду, прежде чем по ним откроют кинжальный огонь американские десантники.

Олег Бурцев слишком отвык от леса и только теперь понял это. В горах война идет по своим правилам, там не так много укрытий, побеждает тот, кто окажется выше, кто оседлает вершину, раз за разом сбрасывая карабкающегося по склону враг к подножью. Несколько месяцев, проведенных на самой границе, у той линии, из-за которой в любой миг стоило ждать появления врага, старший сержант стал профессионалом горной войны, но лес пока не стал его стихией. Даже будучи свежим, отдохнувшим, полным сил, Олег с трудом ориентировался в зарослях, теряя внимание. Тем более, сейчас, после многокилометрового марш-броска, после короткого, отчаянного боя, выбившись из сил, Бурцев едва что-то замечал вокруг себя. Но боковое зрение не подвело его и на этот раз.

— Внимание! — Что-то, мелькнувшее на самом краю поля зрения, заставило старшего сержанта отскочить к зарослям кустарника, вскидывая пулемет. — Движение справа!

Инстинкты стоят порой больше, чем смекалка и ум, и одним из таких инстинктов было стремление представлять собой как можно меньшую мишень. Поданный Бурцевым знак заставил его товарищей броситься к ближайшему укрытию, на бегу снимая с предохранителей оружие.

— Противник! — Алексей Басов первым осознал, что видит на расстоянии всего в несколько десятков шагов человеческие фигуры. Кто-то – не надо долго гадать, кто это мог быть, двигался прямым ходом на группу партизан. — Это янки! К бою!

Ни один из четырех диверсантов не обучался специально бою в условиях леса, но прошедшие месяцы заставили их на своем горьком опыте усвоить нехитрые правила, от которых зависела жизнь партизан. И потому каждый сейчас быстро отыскал себе укрытие, уходя с открытой местности и занимая позицию чуть в стороне от линии движения противника, кажется, ничего не подозревавшего, словно американцы вышли на легкую прогулку.

— На нас идут! — Азамат Бердыев стиснул зубы так, что побелели скулы. — Сейчас заметят!

— Всем приготовиться!

Басов тоже крепко сжал челюсти от волнения, сквозь прорезь прицела направив взгляд на приближавшихся американцев. Он видел перед собой врагов и мог сделать то, о чем мечтал очень давно – здесь и сейчас забрать себе их жизни. И потому бывший полковник танковых войск отдал приказ, которого ждали три его товарища:

— Огонь! — и первым нажал на спуск подствольного гранатомета, почувствовав упругий толчок отдачи в плечо, и тотчас выпустил вслед умчавшейся в сумрак сорокамиллиметровой гранате ВОГ-25 короткую очередь из автомата.

Три взрыва, слившись в сплошную стену, на миг скрыли из виду американцев – Осипов и Бердыев открыли огонь из подствольников почти одновременно со своим командиром. А едва только дым начал рассеиваться, с сухим треском заговорил ручной пулемет Бурцева – гвардии старший сержант обрушил на ошеломленного врага настоящий шквал свинца.

— Огонь из всех стволов! — крикнул Басов, в две очереди опустошив магазин своего АК-74М. — Прижмите эту сволочь!

Партизаны выпускали очередь за очередью, расстреливая растерявшегося врага, но вот с противоположной стороны донесся трескучий звук выстрелов, и над головами диверсантов завизжали пули. Олег Бурцев выругался, отскакивая в сторону, когда выпущенная в ответ очередь в щепу разнесла ствол деревца, служившего сержанту укрытием. Он успел отскочить на несколько метров, и тотчас на прежней позиции пулеметчика громыхнул взрыв гранаты – у американцев тоже нашлись подствольные гранатометы. Осколки, разлетевшиеся всюду, срезали несколько веток над головой у растянувшегося на земле сержанта.

Наперебой заговорили сразу два пулемета – звук их выстрелов Олег не спутал бы ни с чем – заливая шквалом огня позиции диверсантов. Пули калибра 5,56 миллиметра, разгоняемые пороховыми газами в стволах до скорости почти тысяча метров в секунду, в щепу кромсали стволы деревьев, взбивая фонтанчики земли, срезая ветви и высекая фейерверк искр, когда попадали в лежавшие здесь и там замшелые валуны. Пулеметам вторили, сухо кашляя и выплевывая строго отмеренные порции свинца, штурмовые винтовки. Еще одна граната со свистом пролетела над головами, разорвавшись где-то позади огневого рубежа, и рассыпав на несколько метров вокруг свинцовое крошево осколков.

— С-суки, так и садят, — прошипел сквозь зубы Бурцев, меняя опустевший магазин РПК-74М на снаряженный, лежавший в ладони приятной тяжестью. — Головы не поднять! У них там пара "Миними" с ленточным питанием, не моему "калашу" чета! Пулеметчики придавят огнем, а остальные подползут поближе и всех нас… в упор!

Они залегли на расстоянии вытянутой руки – Олег Бурцев и Алексей Басов, выпускавший короткие очереди почти вслепую. Укрытием обоим служил ствол поваленного дерева, наполовину уже превратившийся в труху, поросший мхом. Из-за него Басов и высовывал ствол "калашникова", стреляя куда-то в сторону противника – высовывать голову было чревато, пулеметные очереди просто срезали бы ее, точно настоящая гильотина. Выстрелы для ГП-25 полковник пока берег – боеприпасов было в обрез, а до безопасной территории еще десятки верст, которые враг едва ли позволит им пройти беспрепятственно.

— Сейчас нам всем хана придет! Возьмут в кольцо и все, крышка!

Пулеметы с той стороны молотили, не переставая, так что головы нельзя было поднять, а все, что мог сам Бурцев – отвечать скупыми очередями по три-пять патронов, помня о том, что под рукой осталось лишь полтора снаряженных "рожка". А летевшие с той стороны пули впивались в землю все ближе к позиции Олега, для устойчивости откинувшего легкие сошки, установленные почти у дульного среза РПК-74М, стреляя с упора, чтобы хоть так восполнить недостаток в плотности огня.

— Олег, отвлеки их! Задержи янки здесь, сколько сможешь, — приказал Басов, на локтях отползая в сторону. — Дай нам хотя бы несколько минут! Азамат, остаешься с Олегом! Матвей, за мной, ползком!

Извиваясь, точно змея, подтягивая к себе автомат, Алексей Басов скользнул куда-то в сторону по рыхлому ковру перепревших листьев, а за ним последовал и Матвей Осипов, по-прежнему тащивший за спиной связку из двух реактивных огнеметов "Шмель". Несколько мгновений – и оба они исчезли из виду, оставив двух бойцов на ненадежной позиции сдерживать только усиливавшийся с каждым мгновением натиск врага.

От тишины, царившей в этом лесу еще десять секунд назад, не осталось и воспоминаний, и сержант Джеймс Салливан не без наслаждения слушал привычную симфонию боя. Солировали два пулемета М249, с флангов заливших позиции противника потоками раскаленного свинца. Им вторили на семь голосов М16А2 – семь стволов непрерывно выплевывали град легких малокалиберных пуль. Стрелки, кажется, не отпускали спусковые крючки ни на мгновение, словно спешили как можно быстрее истратить боекомплект. Командир отделения видел, как куда-то в сумрак леса бледными росчерками улетают трассеры, облегчавшие прицеливание пулеметчикам.

Сам сержант не ослаблял хватку на винтовке, чувствуя толчки приклада в плечо. Его винтовка М16А2 был способна вести огонь фиксированными очередями по три выстрела, но опытному бойцу это не требовалось – Салливан вполне мог контролировать расход боеприпасов и без подобных особенностей ударно-спускового механизма, расчетливо выпуская подряд по два-три патрона. Точно так же, короткими очередями, вели огонь и другие десантники. Но продолжить бой могли не все.