— У этих русских есть зенитные ракеты, — напомнил второй "пилот", руки которого порхали над приборной панелью, задавая новый курс "Предейтору". — Не хочется потерять нашу "птичку"! Черт возьми, Боб, нам же придется возместить ее стоимость из своей зарплаты!

— "Хищник" – слишком сложная цель для ПЗРК. Скорость низкая, а значит, обшивка не разогревается от трения о воздух. Да и движок тепла выделяет очень мало, так что проще из пулемета нас завалить, но не на трех тысячах футов. Держись этой высоты, Майк, и твоя зарплата будет цела!

Они ничем не рисковали даже тогда, когда видели врага – ведь враг находился в нескольких десятках или даже сотнях миль, и все, что он мог, так это бессильно грозить кулаками едва заметному в вышине беспилотнику. И в тот миг, когда в объектив инфракрасной камеры попало нечто, выделяющее достаточно тепла, и на экранах возникло несколько характерных меток, операторы не ощутили волнения.

— Есть контакт, — вновь сообщил второй "пилот". — Какие-то люди на границе квадратов Зулу-семь и Зулу-восемь!

— Переходи на ручное управление! Сопровождать объект! Передай координаты десантникам!

— Выполняю!

Несколько стремительных касаний приборной доски – и "Предейтор" всецело перешел под контроль своих операторов, теперь управлявших разведчиком в режиме реального времени. Руки легли на рукоятки штурвалов, и каждое движение немедленно передавалось со станции управления на беспилотник.

— Вижу четырех человек! Движутся в южном направлении!

Четыре отметки, четыре тепловых пятна, теперь оставались в фокусе камер "Предейтора" каждое мгновение, а в штабе эхом звучали координаты цели, и вертолеты, уже находившиеся в воздухе, меняли курс.

— Ну, все, ублюдкам крышка, — довольно усмехнулся старший оператор, чувствовавший себя почти всемогущим сейчас, когда с безопасного расстояния мог наблюдать, как будет покончено с горсткой террористов. — Теперь не уйдут!

Кольцо облавы захлопывалось. Вертолеты с десантниками из Сто первой дивизии на полной скорости мчались над лесом, заходя на цель разом со всех сторон. Противник, еще ничего не подозревавший, был уже обречен. Операторы "Предейтора" могли поздравить себя с победой прямо сейчас, не дожидаясь вполне предсказуемого финала, ведь именно они первыми обнаружили врага.

Алексей Басов торопился и торопил своих бойцов, заставляя их уже четвертый час кряду поддерживать высокий темп, передвигаясь почти бегом, а с полной выкладкой это было очень непросто даже для тренированных людей. Командир диверсионной группы, за спиной которого оставался взорванный нефтепровод, был далек от того, чтобы считать свою задачу выполненной. Они смогли обмануть противника, выйдя к цели без единого выстрела, не позволив никому даже заподозрить их присутствие возле столь важного объекта, и нанесли удар. Но теперь предстояло самое сложное – остаться в живых, уйти от погони, которая наверняка уже шла по их следу. Выйти оказалось намного сложнее, чем войти – группа уже потеряла одного бойца, заплатив его жизнью за лишний шанс вырваться из кольца, но чтобы этот шанс использовать, требовалось еще очень многое.

Басов понимал, что их удар едва ли может подорвать силы врага. Так, мелочь, легкая пощечина – вот что это было, вот ради чего погиб их товарищ, да и сами они балансировали на грани жизни и смерти. Но враг, слишком горделивый, едва ли оставит без ответа даже этот легкий тычок. А потому следовало спешить, выкладываясь на все сто.

— Веселее, бойцы! — Слова покидали глотку Басова с надрывным хрипом. Попытка взбодрить своих людей превращалась в демонстрацию того, насколько измотан сам командир. — Подтянись! Шире шаг! Еще немного, парни! Не раскисать! Еще рывок!

Идти было тяжело, каждый новый шаг давался все труднее, но Алексей Басов, полковник переставшей существовать армии, держался. Он был лидером, предводителем небольшого отряда, и должен подавать пример своим бойцам, и если суждено упасть замертво, лишившись сил, он сделает это последним, а сперва будет нести своих лишившихся чувств товарищей на себе.

Басов, как и его люди, был снаряжен почти на все случаи жизни. Автомат с подствольным гранатометом ГП-30, восемь снаряженных магазинов в карманах разгрузки, сорокамиллиметровые выстрелы к гранатомету, еще один гранатомет – реактивный РПГ-26 "Аглень" одноразового применения – за спиной, немало, если тащить все это на себе несколько часов подряд, перемещаясь отнюдь не прогулочным шагом. И вдобавок еще рейдовый рюкзак РД-54, битком набитый патронами и всякими мелочами, типа перевязочных пакетов или сухих пайков.

Когда они только готовились к рейду, Алексей сомневался, стоит ли брать с собой так много снаряжения, ведь он не планировал вести бой. Подкрасться, ударить и исчезнуть, пока противник приходит в себя – таков был первоначальный замысел. Часть этого плана удалось осуществить в точности, но потом все полетело к черту, и полковник теперь не поставил бы ни рубля на то, что они живыми выберутся из смертельно опасного леса.

— Командир, я сейчас сдохну, — раздался из-за спины хриплый стон. — Нет больше сил!

Басов обернулся, увидев остановившегося бойца. Старший сержант Олег Бурцев "спекся" первым, чего трудно было ожидать от десантника, ветерана, который провел в горах, на самой границе, не один месяц. Не бледный, не красный – какой-то серый, причем пятнами, гвардеец стоял, шатаясь из стороны в сторону, тупо уставившись перед собой, но едва ли что-то замечая. Ручной пулемет он волочил за собой, сбросив с плеча.

— Боец, приди в себя, мать твою! Ты мужик, или чмо?! Соберись! Осталось немного! Давай, браток, еще чуть-чуть!

— Не могу, — повторил тяжело дышавший Бурцев. — Нет сил!

— Командир, может привал? — подхватил Азамат Бердыев, "штурман" группы. После того, как он использовал переносной зенитный комплекс, свалив вражеский вертолет, бывшему командиру танка было легче всех, но и он уже выдыхался. — Ну хоть пару минут?! Только бы дух перевести!

Бывший танкист, экипированный, как заправский спецназовец, на ногах держался на удивление крепко, но дышал тяжело, с хрипом и присвистом. Его глаза лихорадочно блестели, а по лицу, несмотря на осеннюю прохладу, текли ручейки пота.

— Отставить, сержант! — зло рявкнул Басов, чувствуя, что сейчас не выдержит, сорвется. — Никаких привалов!

Они бежали несколько часов, лишь изредка делая остановки, чтобы свериться с картой и навигатором, бежали, не чуя под собой ног, но чувствуя, как дышит в спину враг. Позади горел взорванный нефтепровод – горел плохо, ведь нефти в трубе не было. Результат многомесячного напряженного труда был уничтожен в несколько секунд, надежды врага на то, что в их моторах будет гореть русская нефть, были развеяны, и он, враг, не собирался этого прощать.

Их искали, из гнали, как диких зверей, замыкая вокруг кольцо облавы. Порой где-то вдалеке пролетали вертолеты, возможно, высаживая поисковые группы в считанных километрах, а высоко над головами, в безвоздушном пространстве, пролетали спутники, обратив к земле объективы мощных фотокамер и непрерывным потоком сбрасывая "картинку" на землю, в штабы и командные центры.

— Мы разворошили осиное гнездо, — произнес полковник, чуть остыв, снова взяв себя в руки. — Задели ублюдков за живое, и теперь они сделают все, чтобы нас найти и прикончить!

— Мы еле держимся на ногах, — воскликнул Матвей Осипов, сбросивший с плеча связку из двух раструбов реактивных огнеметов "Шмель". — Остановимся здесь, передохнем немного, подготовим позиции и встретим выродков огнем из всех стволов! Сколько сможем – положим, чтобы не зря сдохнуть!

— Если ты попросился в мою группу, чтобы геройски сдохнуть – я ошибся в тебе! Умереть в бою – слишком просто, а вот выполнить задачу, нанести противнику максимальный ущерб и при этом остаться в живых, чтоб продолжать войну дальше, это гораздо труднее. Не надо много ума, чтоб быть героем, а мне нужны хорошие солдаты. Так что утерли сопли, собрались с силами, и – бегом марш! За мной!