Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Видно, его потрясли некоторые пассажи. Он их цитирует. Стейнгер отхлебнул еще чаю, нашел у себя в кармане треть сигары, сковырнул ногтем пепел, поднес спичку.

– Он пытался применить оружие?

– Шанса не было. Я получил подсказку. Обнаружил его на посту в ожидании, бросился и забрал револьвер. Не знаю, собирался ли он пустить его в ход или нет. Из уважения к презумпции невиновности скажем, что не собирался. Он знает, что не я воткнул ей в горло ножницы. Знает – в этом смысле я чист. Хотя все остальное его, скажем так, возмущает. Кстати, револьвер я отдал жене, и, похоже, она считает полезным куда-нибудь его спрятать. Может быть, в этом счастливом доме не надо хранить оружие.

– Итак, вы забрали револьвер, а потом?

– Сначала сбил его с ног, а потом забрал. Затем пришлось еще раз уложить его мордой вниз, потом подхватил, шмякнул на спину, вышиб дух. Он был пьян. Его тошнило. Поехали домой в его машине. Стали старыми добрыми друзьями. Пьяные непоследовательны. Домой я доставил его мирно храпевшим. Помог уложить в постель. Соседка пришла присмотреть за детьми, пока миссис отвозила меня назад. Ей известно о романе с самого начала. Он спит в гостевой комнате. Она мне понравилась.

Стейнгер поднял руку с сигарой, развернул ко мне ладонью и провозгласил:

– Клянусь могилой дорогой старушки матери, которая так любила меня, что даже не возражала против решения стать копом, не имею никакого понятия, каким образом, черт побери, в руки Рику Холтону могла попасть записка. Слушайте, у него, как у экс-прокурора, имеются кое-какие рычаги. Не слишком много, но есть. Думаю, если он знал о существовании записки, то знал, где искать и кого расспрашивать. Но как он мог узнать? Ну, прикинем. Знала сама Верц – она ее писала. Знаю я – я ее нашел. Знает дурак Наденбаргер, который был рядом со мной, когда я ее нашел. Знаете вы, потому что я вам прочитал. И еще двое в конторе. Тэд Ангер из лаборатории делал фотокопии. Билл Сэмюэлс – нечто вроде регистратора-координатора. Составляет досье, держит их в чистоте и порядке, заполняет для передачи в случае необходимости государственному прокурору. Хранит улики, составляет предписания о вскрытии и так далее.

Если б я хоть немного подумал, сообразил бы, что должны были провести вскрытие. Надо было узнать, не беременна ли убитая незамужняя женщина; нет ли следов не оставившего видимых синяков удара, закрытых травм, ссадин; не изнасилована ли она, не имела ли недавно половых сношений, а если имела, нельзя ли определить тип спермы. Трудолюбивое, дюйм за дюймом, исследование эпидермиса позволяет обнаружить любую царапину, следы от уколов, небольшие кровоподтеки, признаки укусов. Должны были сделать химический анализ содержимого желудка после прекращения нормального процесса пищеварения в результате смерти.

– Что с вами? – мягко спросил Стейнгер.

– Все в порядке. Когда сделали вскрытие?

– Должны были начать во время нашего разговора у вас в номере в субботу вечером.

– А те двое, Ангер и…

– Сэмюэлс.

– ..не могли рассказать про записку?

– Нет, черт возьми. Давно минули времена, когда можно было любому сообщать любые сведения. Закажите себе еще кофе. Не уходите, я сейчас вернусь.

Ему понадобились десять минут. Он устало сел, вытер лоб грязным носовым платком.

– Ну, у Билла Сэмюэлса вчера был выходной. Холтон зашел утром около одиннадцати. Объявил дежурному Фостеру, что государственный прокурор Бен Гаффнер просил его взглянуть на записку, найденную в квартире Верц. Фостер открыл архив и дал прочитать фотокопию. Ответа на вопрос, откуда Холтон узнал о существовании записки, по-прежнему нет.

– Можно мне попробовать?

– Давайте.

– Холтон знал, что дело ведете вы?

– Конечно.

– Знал, что из вас ничего не вытянет?

– Знал.

– Знал, кто работает с вами?

– По-моему, знал… Ох, проклятье, этот кретин мотоциклист! Он сказал, что своими страданиями я вполне заслужил удовольствие от наблюдения за процессом разборки. Я подписал счет за свой завтрак и его чай и пошел за ним следом.

Машина стояла в тени. Прислонившийся к ней Наденбаргер, на сей раз в спортивной рубашке с вертикальными зелеными и белыми полосами, стоял, улыбаясь и переговариваясь с парочкой здоровенных загорелых девчонок-тинейджеров в шортах. Заметив нас, он что-то проговорил, девчонки оглянулись и медленно пошли прочь, время от времени оборачиваясь.

– Все путем? – спросил он, открыв дверцу машины.

Стейнгер захлопнул ее.

– Может, ради побочных доходов сдашь свою пасть в аренду? Чтобы люди держали там шмотки, костыли, кресла-качалки, велосипеды. Небольшой дополнительный заработок.

– Ну-ка, минуточку, Эл, я…

– Заткнись. Закрой большую пустую дыру, зияющую на твоей дурацкой физиономии, Наденбаргер. Прекрати подпирать машину. Я только хочу выяснить степень твоей дурости. Ты ежедневно становишься мировым чемпионом среди дураков. Как тебя уломали разболтать про записку, оставленную медсестрой?

– Уломали? Никто меня не уламывал.

– Но ведь ты о ней рассказал, правда?

– Ну.., если честно…

– После моего предупреждения, что ты никогда не слышал ни про какую записку?

– Ну.., это совсем другое дело, Эл.

– Он просто пришел и спросил, что мы нашли в квартире?

– Нет. Он сказал, что расстроен из-за ее убийства. Подъехал совсем рано утром. Я только встал, вышел кликнуть собаку. Он сказал, они с женой ее очень любили и были очень благодарны. Сказал: “Не хочу нарушать правила или путаться под ногами, но, может, надо привлечь других следователей, так могу устроить”. Эл, я твое отношение к этому знаю, поэтому ответил, что сами справимся. Он спросил, далеко ли продвинулись, и я доложил, что нашли записку, пересказал, что запомнил, добавил, что типа, которому она написана, – то есть вас, Макги, – уже хорошенько проверили.

– А почему ты не посмеялся?

– Над чем, Эл?

– Над тем, что они с женой очень любили малютку медсестру. И были очень благодарны. Господи Иисусе!

– И что тут такого?

– За что, скажи на милость, Дженис Холтон благодарить Пенни Верц?

– Кто говорит про Дженис Холтон?

– Да ведь ты говоришь, что Холтон сказал тебе…

– Холтон! Мимо меня проезжал мистер Том Пайк. Мистеру Холтону я не сказал ни единого слова, черт побери. У мистера Тома Пайка была всего пара минут. Ехал в аэропорт, срезал путь по дороге мимо моего дома, увидел меня, тормознул, потому что расстроен убийством девушки. Ну, теперь видишь, совсем другое дело! А?

Стейнгер утихомирился:

– Ладно. Другое. Он действительно хочет помочь любым способом. А медсестра ухаживала за миссис Пайк. Лью, черт возьми, ты еще кому-нибудь упоминал о записке хоть словом?

– Никогда. Ни разу. И не упомяну, Эл.

– И Пайку не должен был говорить. – Стейнгер повернулся ко мне:

– Пришли к тому же, откуда ушли. Слушайте, я разузнаю у Холтона. Если сочту нужным, то вам сообщу.

Я взял его под руку и отвел в сторонку, чтоб Наденбаргер не слышал.

– Раз уж я тут, может, еще чего-нибудь разузнать? Он насупился, сплюнул, растер плевок ногой.

– Мои люди звонят в каждую дверь во всей округе близ Ридж-Лейн. Кто-то пришел, убил ее и ушел средь бела дня. Кто-нибудь должен был что-нибудь видеть субботним днем. Мои люди просматривают архивы из кабинета дока Шермана, отправленные на хранение после его смерти, и бумаги, перешедшие к доктору, который принял практику, – Джону Уэйну. Ничего себе имечко для маленького толстячка?[53]. Когда Шерман исследовал зависимость от барбитуратов, он лечил нескольких психов. Поэтому нам не хочется отбрасывать версию охоты за его медсестрой какого-то бывшего пациента. Мисс Верц работала и как сменная медсестра, так что я получил список всех, за кем она ухаживала после смерти доктора. Мы их проверяем. Кроме того, поручил одному верному человеку покопаться в ее личной жизни, собрать все, что сумеет найти. Про бывшего мужа, про прежних дружков. Из квартиры ничего не похищено. Жила она одна. Передняя дверь надежная, крепкая, замки на кухонной двери хорошие. По-моему, должна была знать того, кого впустила. Никаких следов взлома. Судя по смятой постели, она спала. Встала, накинула халат и впустила кого-то. Никакой косметики. Воткнуть ножницы в горло могли и мужчина и женщина. Кровь брызнула. Наверняка испачкала убийцу пониже колен. Если реконструировать произошедшее, она схватились за горло обеими руками, качнулась назад, упала на колени, потом перекатилась на спину. Сексуального домогательства не было. Есть признаки полового сношения за четыре-шесть часов до смерти. Не беременна. Месячные должны были начаться дня через три. Легкое растяжение лодыжки, судя по отеку и цвету. Небольшой ушиб в центре лба сразу над линией роста волос, ушиб правого колена. Но все три эти повреждения получены задолго до смерти. Мы запросили судебный ордер на проверку ее счетов и банковского сейфа. Ну, если можете что-то придумать, что я упустил, Макги…

вернуться

53

Доктор – тезка киноактера Джона Уэйна, имя которого стало символом стопроцентного американца и супермена.

86
{"b":"239798","o":1}