— Нет, лучше я останусь моряком.
— Думаю, что так, Диего, — отвечал сеньор Кристобаль.
— Варрамс! — воскликнул в эту минуту туземец, быстро соскакивая с фургона на землю и бросаясь на какие-то листья, резко отличавшиеся своим цветом от трав, покрывавших равнину.
— Это, верно, какое-нибудь животное? — спросил Диего.
— Нет, — ответил доктор, — это коренья, до которых очень охочи туземцы; говорят, что они превосходны.
— Надеюсь, что мы их попробуем. Молодец, Коко, ищи, ищи!
Впрочем, туземец, видимо, вовсе не нуждался в поощрении моряка. Он вооружился ножом, подаренным ему доктором, и с какой-то яростью взрывал им землю, выбрасывая наружу крупные круглые корни, похожие на картофель.
— Их так и едят? — спросил Диего, заранее пошевеливая челюстями.
— Нет, их пекут под золой, — ответил доктор. — Дикари обыкновенно едят их с древесной смолой.
— Вот как!.. Значит, соотечественники нашего Коко едят смолу?
— Можно сказать, что зимой она составляет их единственную пищу. Когда деревья начинают терять кору, которая только и опадает в этой стране, так как листья остаются постоянно на деревьях, — дикари отправляются в лес и собирают смолу, вытекающую из обнаженных пор деревьев. Несчастные туземцы, находящиеся в постоянной борьбе с голодом, ждут этого времени с большим нетерпением.
— А эту смолу находят под всеми деревьями? — спросил Кардосо.
— Нет, не под всеми, но деревья, выделяющие смолу, очень многочисленны, можно даже сказать, что таковых большинство.
— А плодов с них не собирают?
— Каких плодов? Австралийские деревья не приносят плодов, — ответил доктор.
— Вот так сторонка, нечего сказать! — воскликнул старый моряк. Собрав все коренья, Ниро Варанга перенес их в драй, потом влез в фургон, и караван опять пустился в путь, продолжая продвигаться все по той же необозримой травянистой равнине, покрытой великолепнейшими цветами, между которыми выделялись пеларгонии, похожие на европейские георгины, и фиги. Эта страна, хотя и лежащая близко к берегу, тем не менее казалась совершенно пустынной: тут не встречалось ни одного жилища, ни рогатого скота, ни пастухов, не встречалось даже никакой дичи! Только кое-где быстро, как стрела, мелькали кролики, да в вышине носились голуби, принадлежащие к породе Mionisalba, с беловатым оперением на спине и ярко-белым на груди и животе, да виднелись стаи berniclaejubat, некрасивых водяных птиц величиной с курицу, с длинными худыми шеями и белым оперением, покрытым черными или коричневыми разводами; стаи эти направлялись к востоку, к озеру Эйр.
Хотя наши путешественники находились еще не в тех областях, где обитают дикари, и в Австралии не существует опасных животных, за исключением динго, или диких собак, страшных только тогда, когда они собираются в большом количестве, тем не менее доктор, как человек осторожный, велел зажечь большой костер и назначил каждому часы караула.
Когда все поужинали, то быков и лошадей привязали вокруг драя, люди улеглись внутри громадного фургона, под защитой полотна, которым он был обтянут, а Диего стал первый отбывать свое дежурство.
Ночь прошла спокойно. Единственными услышанными в продолжение ее звуками были щелканье птицы-бича, серебристый звон птицы-колокола да хохот птицы-пересмешника, гнездившихся в густом кустарнике мальг.
Как только начало светать, Ниро Варанга приготовил чай и стал запрягать волов, доктор и матросы позавтракали, вскочили на лошадей, и караван снова двинулся в путь, перешел через речку и пошел вдоль по восточному берегу болота.
Кардосо и Диего, от зорких глаз которых ровно ничего не ускользало, заметили за речкой много углублений, похожих на колодцы, точно таких же, какие они уже видели на берегах Хамберта.
— Это дикари так изрыли землю? — спросил он у доктора.
— Нет, белые. Это произошло в период так называемой золотой лихорадки, — ответил Альваро.
— Значит, здесь искали золото?
— Да, друзья мои.
— Так и этот континент также доставил европейцам золото?
— Да, и даже в продолжение нескольких лет в очень большом количестве. Можно даже сказать, что именно этот металл и способствовал столь быстрому заселению берегов Австралии, а также обогатил ее города. Чудеса, сотворенные им в Калифорнии, повторились и здесь.
— Расскажите нам о них, доктор.
— Открытие первого самородка произошло 3 апреля 1851 года, близ Саммер-Хилла, в окрестностях Сиднея, но этому не придали особенного значения. Четыре месяца спустя один погонщик фургонов, проезжая вдоль по берегу бухты Андерсон, нашел в луже грязи золотой самородок, весивший тридцать две унции5.
— Вот так счастье! — воскликнул Диего. — Этому погонщику выпал славный денек.
— Весть об этой находке сильно взволновала жителей Виктории. Населением овладела настоящая золотая лихорадка, и все бросились искать золото, разрывая землю в долинах и в городах. Люди, несколько дней тому назад умиравшие с голоду, стали в несколько недель миллионерами. Находили самородки громадной ценности, весом в несколько фунтов.
Весть об этом открытии перелетела через океаны, и из Америки, так же как и из Европы, понаехали тысячи и десятки тысяч золотоискателей. Население страны увеличилось за три года на двести пятьдесят тысяч душ, в ней словно по волшебству выросли новые города, а старые сильно разрослись. Торговля прекратилась, так как все мужчины оставили города; купцы, доктора и даже моряки оставляли свои дела и бросались на поиски драгоценного металла, и золотая лихорадка закончилась лишь тогда, когда вся земля была изрыта и перерыта во всех направлениях, и в ней не осталось ни одного самородка.
— Счастливцы эти англичане! — воскликнул Диего. — Где бы они ни обосновались, везде они находят»
— Что находят? — спросил доктор.
— Да хоть бы животных, каких еще никто никогда не видел, — договорил моряк, внезапно остановившись перед группой деревьев.
Доктор обернулся и увидел, что Диего неподвижно поднялся в стременах и с выражением величайшего изумления на лице пристально вглядывался в деревья.
— Что с вами, друг мой? — спросил он его.
— Сеньор доктор, — ответил моряк, — видели ли вы когда-нибудь летающих кошек?
— Летающих кошек? Да ты с ума сошел, мой милейший.
— Нет, клянусь тысячей люков! Я только спросил вас: видели ли вы когда-либо летающих кошек?
— Верно, солнце расстроило твои мозги, друг мой, — сказал Кардосо.
— Пока еще нет, друг мой.
— Так что же ты хочешь этим сказать?
— Говорю вам, что передо мной пролетела кошка.
— А, да это, верно, лисица! — воскликнул доктор, разражаясь смехом.
— Лисица? Да говорят же вам, что она летела.
— Это летучая лисица.
— С вашего позволения, сеньор доктор, я вам не поверю, пока не увижу этого странного зверя. Лисица с крыльями! Да что же это за страна, в конце-то концов!
— Куда она направилась?
— Вон туда, сеньор доктор, в середину группы этих деревьев.
— Поедем посмотреть ее.
И пока Ниро Варанга продолжал путь, все еще лежавший по краю болота, всадники направились к группе деревьев, состоявшей из десяти или двенадцати страмоний, высотой от пятнадцати до двадцати метров, и начали внимательно всматриваться в ветви деревьев. Поиски длились недолго, так как внимание их было привлечено хриплым криком, исходившим из густой листвы одного из деревьев. Вглядевшись туда, они увидели очень странное животное — летающую кошку, как ее назвал Диего.
Она была величиной с лисицу, но до некоторой степени походила и на кошку, так как голова ее напоминала голову последней; что удивительно, так это то, что она действительно имела нечто вроде пары крыльев, состоявших из перепонки, соединявшей ее задние ноги с передними, причем пальцы оставались свободны. Увидев, что его заметили, животное расправило перепонки и перелетело пространство в пятьдесят или шестьдесят метров и затем снова уселось на ветвях другого дерева.
