Юноша вытирал руки белым, уже не первой свежести полотенцем, вдруг он пристально посмотрел на меня и бросил:
— Княжна, стойте, где стоите!
Я лишь недоуменно кивнула и стала дальше ожидать развития событий. Принц же отыскал со всей груде вещей, что лежали на столе огрызок карандаша и листок бумаги, на котором начал быстро что-то чертить. Длилось это действие не очень долго, от силы минут десять, после чего мне возвестили:
— Значит, я не ошибся. Вы действительно не то, чем кажетесь на первый взгляд… Вынужден извиниться за обед, был не совсем прав.
Гидеон сказал и перевернул рисунок, так чтобы я смогла его увидеть… И я увидела точно прорисованную фигурку девушки, которую однозначно можно было принять за мою… Всё бы ничего, если бы девушка не была закована в цепи, хотя стоит заметить, что, даже в таком состоянии, она держалась независимо, гордо, более того, иронично, даже с насмешкой поглядывала на зрителя.
— У вас настоящий талант. — нервно сглотнула я, признавая очевидное. Ведь надо уметь всего несколькими штрихами передать столько…
— Знаю. — устало ответил наследник. — Мой дар и проклятие, мои глаза.
— Что простите? — не поняла я.
— Эти образы и день, и ночь преследуют меня, до тех пор пока я их не переношу на бумагу… Тогда наступает временное затишье. Не надолго, но всё же… А ещё я не знаю, как так получается, но через свои картины я вижу суть людей. Забавно, когда просто смотрю на человека — ничего, но когда пытаюсь его нарисовать, то всё встаёт на свои места. Вот так и с вами…
— И что со мной? — решила уточнить княжна Аларская.
— А вас я с самого начала составил своё мнение, но когда познакомился, возник диссонанс. Нарисовал по памяти — поразился, не поверил, а сегодня пригласил только для того, чтобы проверить…
— И я так понимаю сошлось?
— Абсолютно. Поэтому ещё раз простите.
А потом я была забыта… Принц отбросил карандаш, обрывок бумаги с эскизом и подошёл к мольберту, да так там и замер.
— И давно вы рисуете? — спросила просто, для того чтобы напомнить о себе.
— С детства. — недовольно пробурчали в ответ. — И столько же мечтаю стать профессиональным художником… А вынужден стать королём!
— Что, простите? — переспросила я. Ведь это было так странно слышать подобное от наследника рода, так боровшегося за власть.
— Всё дядя! — срывал злость Гидеон. — Я был счастлив, учился в лучших академиях искусств, а он… Наследник ему видите ли понадобился, вот только меня он не спросил, только перед фактом поставил!
— Знакомая ситуация. — невольно хмыкнула я. — Но это жизнь, в которой часто приходится поступать как должно, а не как хочется.
— А я не хочу! Жизнь всего одна — и я хочу прожить её так, как нравится мне!
Спорить я с ним не стала, ведь мне тоже хотелось. У меня не было великой мечты, как у принца(желания о благополучие братьев и поданных не в счёт, ведь мечта это сугубо личное, потаённое), но, возможно, если у меня было бы время, чтобы хотя бы по сторонам оглядеться, то она была бы!
Но времени не было. Принц после разговора со мной как-то быстро согласился с собственным дядей, решив что я для него не самый плохой вариант. И очень скоро объявили о нашей помолвке.
А я дура, самая настоящая дура… Потому что не смогла предотвратить. Потому что каждый мой довод был использован против меня, ведь принц, в отличие от меня, дураком не был. Гидеон очень умело, оперируя моими чувствами долга и ответственности, переложил многие свои обязанности на мои плечи, освобождая место и время для своих увлечений и страстей. В итоге я заседала вместе с Его Величеством в сенате, разбиралась со счётной палатой, параллельно всё ещё управляла графством, благо система управления там уже устоялась и требовала лишь проверок раз в полгода, а ещё учителя и многое, многое, многое…
Как ни странно, король был доволен, очень доволен. А почему нет? На троне представитель рода Лорских, племянник занят любимым делом и не мешает, вместо него нашелся неплохой управленец, преданный, честный, повязанный… Король и принц довольны, даже счастливы, вот только меня не спросили.
А для меня все эти бумаги, решения, дела были каторгой. Я задыхалась… Вот только почему-то все были уверены, что меня тоже всё устраивает, что эта работа моя страсть, моё призвание…
Враньё! Всё до последнего слова! Я ненавидела, терпеть не могла… Эти правила, интриги, все эти обязанности… Но занималась. Это как с шахматами, которые я не любила, но тем не менее отлично играла. Тогда я упорно этому училась, во-первых, чтобы развить кругозор и стратегическое мышление, а, во-вторых, чтобы составить компанию Дереку, заслужить его похвалу, восхищённые взгляды.
Всё тоже самое, но причины другие… Во-первых, ответственность. Я также, как и в шахматах, видела за каждым указом, за каждой строчкой, буквой людей, их судьбы, и поэтому не могла оплошать. Во-вторых, во-вторых… я не любила что-либо переделывать, вот и приходилось стараться сделать всё, как можно лучше.
Забавно, столько лет велась война сначала скрытая, потом явная за власть, а в итоге, трон достанется двум людям абсолютно не желавших себе этой участи…
Забавно, ничего не скажешь.
Казалось, что хотя бы на основании этого, мы с Гидеоном могли бы подружиться. Не сложилось. Мы просто вежливо друг друга терпели. Он потому, что я ему была нужна. Я потому, что должна была, потому что присяга, потому что приказ…
На самом деле, где-то глубоко в душе, мы друг друга презирали, прячась за разными масками и ограничиваясь спокойным обращением и видимостью приличий. Хотя нет. Приличия были на самом деле. Мы друг другу не мешали.
Он тихо меня презирал меня за приземленность, за то что я не бросилась, как романтичная героиня какого-либо романа вниз с крыши, а спокойно взвалила на себя обязанности и продолжила жить дальше. Впрочем, именно за эти качества Гидеон меня и ценил, пользуясь во всю…
А я… а я презирала его за эгоизм, инфантилизм, не желания брать на себя ответственность, за то что ему по сути плевать на всех… Впрочем, принц сам себя называл истинным борцом, ведь именно таким образом, он часами торчал в своей мастерской.
Единственное. что было хорошим в наших отношениях с Гидеоном это болезненная, какая-то неестественная, изощренная искренность. Он не скрывал от меня ничего, а я от него. Он не щадил мои чувства, а я его. Он никогда мне не врал, а я ему…
Да, чудесные отношения на смеси искренности, вежливости, презрения, необходимости и, кажется, терпения.
Это можно пережить, но хотелось-то жить… Не терпеть, а радоваться, наслаждаться. Не презирать, а уважать. Не необходимости, а душевной связи, теплоты. Не вежливого безразличия, а честной заинтересованности…
Но этого не было — было то, что было. И именно с этим я прожила свой третий год вдали от княжества Аларского.
Резко закружилась голова, да и слабость в ногах появилась.
— Сядь! — потребовала Великая богиня Покоя и сама же подвела к кровати, а затем пробормотала: — Совсем запамятовала.
Она щёлкнула пальцами и в руках у неё появился хрустальный бокал, судя по всему с водой, и яблоко.
— Возьми. — протянула она мне их. — Выпей, съешь — лучше станет. Так оно и случилось: было достаточно одного глотка, чтобы мгновенно полегчало.
— Что со мной произошло? Почему я здесь? У меня же свадьба должна была быть… — тихо спросила я. Дассет тихо опустилась ко мне на кровать. Мы сидели совсем рядом, наши плечи соприкасались…
— Непредвиденное. — вздохнула богиня на мои вопросы. — То что никто не ожидал.
— В смысле? — не поняла я.
— Создатель, Ялина, имел на тебя большие планы. Ты должна была стать королевой, обеспечить стабильность и процветание своему народу, но мы кое-чего не учли — и получилось, так как получилось…
— Что? — спросила растеряно, не понимая.
— Вернее, кто. — ответила Дассет. — Дерек. Мы не учли Дерека — и всё поломалось. Ты же сама видела, можно сказать, участвовала…
