Лилли отмечает, что после периода напряженности, которую он чувствовал сам и чувствовало большинство испытуемых в Университете Мак-Гилла, постепенно наступает новое состояние сознания, сопровождающееся множеством зрительных образов — всевозможных галлюцинаций и иллюзий. Когда субъект принимает эти явления спокойно и не рассматривает их как патологические, они позволяют ему испытать своеобразное ощущение «океанской волны», которое достигает такой интенсивности, что несколькими часами позже, в момент выхода из изолированной камеры, он чувствует себя вновь рожденным.
Такое толкование сближает нас с опытом восточных мастеров медитации. Но в противоположность тому, как действуют эти последние, при опыте в изолированной камере происходит резкий разрыв с постоянно действующей на организм реальностью. И тогда сам организм принимает последствия столкновения со своим внутренним миром и со всеми видениями, которые развиваются и проявляются вне реальности.
Открытие этого внутреннего мира, свободного от всякой цензуры, и обогащение, которое он, видимо, несет индивидууму, противоречит выводам, сформулированным психологами из Университета Мак-Гилла. Дело в том, что эти ученые рассматривают наш опыт как нечто ограниченное внешней реальностью, а это, как подчеркивает Лилли, есть та реальность, которая была смоделирована с помощью переданных нам мыслей и знаний социальной группой, к которой мы принадлежим. И мы не можем без тревоги отойти от этой нашей реальности (см. документ 5.9).
Однако именно в этой внешней реальности — не следует этого забывать — индивидууму приходится жить, развиваться, приспосабливаться в соответствии со своими потребностями, которые он стремится удовлетворить.
В следующей главе мы постараемся понять, как и почему организм постоянно стремится к получению сигналов, способных помочь ему восстановить равновесие. А это равновесие то и дело нарушается из-за потребностей самого организма, с одной стороны, и взаимодействий организма с окружающей средой, с другой стороны. Мы увидим, насколько неустойчиво это равновесие и как уровень эволюционного развития, достигнутый человеком, подводит его к использованию таких механизмов, как эмоции. Низшим животным эмоции не свойственны, а нам они позволяют оттенять и окрашивать как первичную реакцию на сигналы из окружающей среды, так и более развернутые ответные действия, если они требуются.
Документ 5.1. Мир клеща
Клещ — это животное из класса паукообразных чуть больше булавочной головки, которое паразитирует на собаках и других млекопитающих. Он впивается им в кожу и сосет кровь (рис. 5.14). Такое описание не создает у нас приятного образа. Однако если мы поставим себя мысленно на место клеща, то нам откроется совершенно необыкновенный мир этого слепого и глухого существа, обладающего зато большой обонятельной и осязательной чувствительностью.
Рис. 5.14. Клещ — животное из класса паукообразных, которое с помощью хоботка и лапок впивается в кожу млекопитающих и сосет их кровь. Ядовитая слюна некоторых видов клещей может вызывать паралич и даже смерть, чаще у детей. (По Grassé.)
Жизнь этого удивительного создания открыл для нас Якоб фон Икскюлль (Uexküll, 1956). Давайте посмотрим, на что похоже существование клеща-самки с того момента, когда она оплодотворена самцом.
Она взбирается на ветки кустарника, отыскивая дорогу благодаря чувствительности своей кожи к свету, и ждет, пока не появится «жертва», которую она определяет по запаху, исходящему от сальных желез млекопитающих. Когда самка находит, что источник этого запаха в пределах ее досягаемости, она падает. У нее очень развито температурное чувство, и если она приземляется на что-то теплое, то она, не теряя времени, принимается с помощью своего осязания искать участок без шерсти. Там она проталкивает голову в ткань, чтобы высасывать кровь, а напившись, падает на землю, откладывает яйца и умирает.
Если при первом прыжке с куста она промахивается и попадает на что-нибудь холодное, ей ничего не остается, как опять взбираться на ветку и ждать (если потребуется — до 18 лет) в условиях полного голодания. Такова подлинная жизнь клеща…
Документ 5.2. Связь между современной физикой, нейронаукой и психологией
Что такое материя? Что такое Вселенная? Что такое реальность?
Это такие вопросы, на которые наука, а до нее западная философия приучили нас искать ответы механистического толка. Мир представлялся не иначе как совокупностью различных дискретных элементов, взаимодействия между которыми подчинены причинно-следственным отношениям.
Современная физика, в частности квантовая теория и теория относительности, а также более поздние модели, которые стремятся их объединить, разрушают это как будто бы ясное и логичное представление о мире.
Теория относительности опирается на знаменитую формулу Эйнштейна E = mc2, согласно которой энергия частиц (E) пропорциональна их массе (m), помноженной на квадрат скорости света (c). Из этого вытекает, что масса и энергия эквивалентны и могут превращаться одна в другую. Таким образом, тело — это не только совокупность частиц, обладающих массой, которые определяют его положение в трёхмерном пространстве, но также и энергия. А любая энергия подразумевает активность, которую нельзя рассматривать, не привлекая представление о времени. Поэтому все относительно, и, как подчеркивал Эйнштейн, «различие между прошлым, настоящим и будущим — всего лишь иллюзия, хотя и весьма стойкая».
Что касается квантовой теории, то она заключает в себе идею «туманного» мира, в котором размывается различие между частицами и волнами, — мира, в котором материя никогда не бывает в состоянии покоя, а напротив, находится в непрерывном движении. На уровне атома электроны движутся вокруг ядра, а внутри ядра такие частицы, как протоны, нейтроны и т. д., тоже находятся все время в движении, перемещаясь с фантастическими скоростями, так что нельзя что-либо с уверенностью сказать о причинах и следствиях этих перемещений. Эти частицы не существуют как изолированные «элементы», а проявляются во взаимоотношениях, которые они устанавливают между собой, это не «объекты», а скорее отношения между объектами, которые в свою очередь уже готовы установить отношения с другими объектами, и так далее от бесконечно малого к бесконечно большому, от частиц, образующих атом, до фундаментального единства Вселенной (F. Capra, 1979, 1983).
В этой непрерывности человек — всего лишь звено, которое дает реальность объектам путем своего осознанного решения приписывать им некоторые свойства; без человека роза или камень были бы не более чем «паттернами» излучений, контурами сил, создающих эти «предметы» на уровне материи.
Точно так же обстоит дело с различием между одушевленными и неодушевленными объектами, между живым и мертвым. По мнению Макса Борна, лауреата Нобелевской премии по физике (1954 г.), речь идет о примитивных точках зрения. «То, что нам кажется мертвым, — говорит он, — мертвым, как камень, на самом деле находится в вечном движении. Мы просто привыкли судить по внешнему виду, по ложным впечатлениям, передаваемым нашими органами чувств. Нам следует выучиться описывать предметы новыми и лучшими способами».
Голография — еще одно открытие физики, которое, возможно, позволит осуществить сближение естественных наук с гуманитарными, приподнимая завесу над еще не объясненными психологическими явлениями.
Голография позволяет получать объемные изображения предметов. При этом свет [32], отражаемый предметом, направляется на фотопластинку, но не фокусируется линзой, а накладывается на другой световой пучок, и на пластинке запечатлевается картина интерференции между двумя пучками. Если теперь осветить пластинку только одним пучком, мы увидим объемное изображение объекта (рис. 5.15).
