Робад опустил голову:

— Я не знаю, что означают слова Зейнада, но я доверял ему полностью.

— Я сейчас объясню, что означают его слова. — В глазах Марга светилось торжество. Наконец он может доказать этому юнцу, что тайная сеть шпионов и доносчиков создавалась не напрасно. — Зейнад — горец, проникший в город под видом купца вместе со знахаркой Румелией, которая убила твоего отца и собиралась погубить тебя и твою сестру.

Молодой кинар ошарашенно посмотрел на Марга:

— Советник, о чем ты говоришь? Мой отец умер после долгой болезни. Это твои слова.

— Да, до сегодняшнего дня и я так считал. Но благодаря словам Зейнада я смог размотать этот клубок. Я приказал схватить Румелию и заставил ее говорить. Она сама призналась в своем преступлении и злодейских замыслах.

— Сама? Или ты выбил у нее признание? — Робад сощурился. — Я знаю, пытками можно заставить человека сказать про себя такое, о чем он даже не помышлял.

— Ты сам можешь у нее спросить, мой господин. Я думаю, разговор с этой фурией будет для тебя поучителен. По крайней мере, ты поймешь, что сидеть на троне не так безопасно, как кажется.

— Прикажи привести Румелию, советник. И если эта женщина невиновна, тебе придется покинуть дворец.

Румелию не привели, а приволокли два стражника: она не могла идти, так как сухожилия ее рук и ног были растянуты на дыбе. Солдаты по знаку Марга опустили ее на пол. Робад задохнулся от возмущения, увидев, во что превратилась когда-то красивая женщина. Лицо ее было изуродовано до неузнаваемости, волосы свисали лохматыми прядями, изо рта сочилась струйка крови. Сердце кинара наполнилось жалостью.

— Что ты с ней сделал, советник? — вскричал Робад и быстро подошел к Румелии, наклонился над ней, но тут же отпрянул, встретив полный ненависти взгляд.

Марг обратился к кинару:

— Мой господин, я понимаю твои чувства, но, прежде чем жалость размягчит твое сердце, подумай о том, что было бы с твоей сестрой, не разоблачи мы эту злодейку. Румелия! — Марг повернулся к лежавшей перед ним женщине. — Повтори кинару все, что ты мне сказала.

Румелия с трудом приподнялась и оперлась на локоть. Подняв голову, она отбросила волосы со лба переломанными пальцами и прожгла советника злобным взглядом.

— Ты, презренный червяк, вырвал у меня признание, и сейчас я не собираюсь отпираться. Да, я убила кинара Тибора! — Она посмотрела на Робада так яростно, что он невольно отшатнулся. — Я убила его, потому что хотела отомстить за себя, за своего отца и за всех, кого он лишил жизни или сделал несчастными. Я убила его по просьбе Асида, который, умирая, взял с меня слово отомстить и за него, и за всех горцев.

Юноша растерялся:

— Про горцев я все понимаю, но при чем здесь ты? Что мог кинар сделать лично тебе?

— Он приказал убить всех сотников, которые командовали отрядами охраны во время охоты на львов, а их семьи продал в рабство. Меня купил один торговец, а вождь Асид отбил у него, когда он ехал через перевал.

— Асид? Это он убил мою мать и похитил меня?

— Да. Кинар должен был поплатиться за жен и детей горцев, которых уничтожали, как диких зверей.

Душу Робада раздирали противоречивые чувства: жалость к этой истерзанной палачами женщине и ненависть к горцу, чью волю она выполняла, который лишил его матери и продал в рабство, обрекая на страшную судьбу. Он испытывал ужас перед ее мстительностью, жертвой которой мог оказаться не только он сам, но и его сестра.

— Ты приехала от Ниттон-Тана с письмом от Ровены. Теперь я уже не знаю, верить или нет тому, что ты передала от нее.

Румелия злобно расхохоталась:

— Ты никогда не увидишь своей сестры, кинар. Маг не отпустит ее от себя. Птичка попала в клетку!

Юноша пристально посмотрел на знахарку, и жалость в его душе сменилась злостью.

— Значит, ты солгала, что она полюбила мага? — спросил он, уже зная ответ.

— Конечно. Она ненавидит его, но ей всю жизнь придется провести в его замке. Ниттон-Тан, всемогущий и всевидящий маг, послал меня в Илурат убить тебя. Он знал, что ты здесь, что тебя признали и что ты захочешь вернуть сестру. Он знал, что атлант Кулл едет к нему, чтобы сообщить Ровене о тебе и увезти ее. Этому Куллу не удастся даже приблизиться к замку. Ниттон-Тан сотрет его в пыль и развеет по ветру.

Юный кинар нахмурился:

— Ты получила сполна за свои злодеяния, женщина. Но не радуйся заранее. Тебе далеко не все удалось. — Затем он приказал стражникам: — Уведите ее, — и повернулся к Маргу: — Советник, ты приказал пытать эту женщину, даже не доложив мне, что ее арестовали.

Марг непонимающе посмотрел на него:

— Кинар, я обезвредил опасную преступницу. Представь, какие злодеяния она могла бы совершить, не останови мы ее! Только благодаря тому, что мой человек услышал слова Зейнада перед смертью, я смог узнать, где ты находишься, а потом схватить Румелию. Могло ведь случиться так, что ты под именем Ахсура сгинул бы в тюрьме!

— Если бы ты был в этом заинтересован, советник, — сказал Робад, усмехаясь. Марг хотел что-то ответить, но остановился, поняв, что кинар не намерен его слушать, — Отдай приказ подготовить вооруженный отряд. Я сегодня же выступаю на выручку Куллу. Я должен освободить сестру!

Договорившись с рыбаком, что тот будет ждать его в лодке до рассвета, Кулл направился к замку и, пройдя через тяжелые ворота, вступил под своды гранитного коридора, которому, казалось, не было конца. Коридор, видимо, шел спиралью по горе, потому что постоянно поворачивал налево и вместе с тем поднимался все выше и выше. Никто не попадался навстречу, как будто в замке все вымерли. Через равные промежутки на стене, украшенной бесконечным барельефом, были укреплены факелы, которые давали тусклый колеблющийся свет и нещадно чадили.

Прошло довольно много времени, прежде чем атлант достиг первого зала. Быстро пересекая его, Кулл мельком оглядел роскошное убранство и снова нырнул в коридор. Он был почти уверен, что Ниттон-Тан его ждет и встретятся они тогда, когда этого захочет маг. Встреча эта не сулила ему ничего хорошего, если судить по тому, с каким упорством колдун пытался его уничтожить. С бараном он, положим, справился без особых усилий, но из таверны выбрался чудом, а не утонул в озере только потому, что леопард, готовясь к прыжку, уронил камень, нарушивший водную гладь. Какие еще ловушки готовит ему злобный волшебник? Рука привычно потянулась к рукояти меча, которого не было. Из передряги с горцами он вышел целым, но прихватить оружие не сумел. Впрочем… Кулл вытащил из кармана круглый шарик и подбросил его на ладони. Если бы он своими глазами не видел, как Мертуг замер на месте, когда вождь горцев направил на него этот камешек, никогда бы не поверил, что такое возможно. Оставалось надеяться, что необыкновенные свойства шарика не зависели от владельца и не пропали.

Атлант вышел из темноты подземелья и зажмурился от яркого ослепительного света. Перед ним раскинулся зал, потолок над которым висел в виде прозрачного купола, сделанного из горного хрусталя. Голубое небо, просвечивавшее сквозь прозрачные грани, отражалось в озере, которое заполнило весь зал от края до края. Кулл сделал шаг вперед, но нога, вместо того чтобы погрузиться в воду, заскользила по твердой поверхности, и он едва не упал. «Что это? — подумал он. — Лед?» У себя на родине, в Атлантиде, он не раз видел в начале зимы застывшую на морозе воду и знал, каким непрочным может быть тонкий прозрачный лед. Однако поверхность озера совсем не была холодной, а когда он топнул ногой, проверяя ее крепость, на ней не появилось ни одной трещины. Помедлив немного, Кулл сделал еще пару шагов и замер от удивления. Он увидел песчаное дно, просвечивавшее сквозь зеленые водоросли, ярких рыбок, которые застыли между пушистыми стеблями, извивавшимися так, словно вода была проточной. Пол зала был настолько прозрачным, что под ним прекрасно просматривалась каждая мелочь: от крошечных камешков на дне до разноцветных полосок на рыбьих чешуйках. Помедлив немного, Кулл двинулся вперед, пересекая зал поперек и направляясь к темневшему впереди входу в коридор.