Последней просительницей, которую пропустили в зал, была худощавая женщина с изможденным лицом и скорбно сжатыми губами. Она подошла к трону и низко поклонилась.

— Слушаю тебя, — сказал кинар.

— Властелин, я пришла просить за своего мужа. Его зовут Хатани, — тихо произнесла женщина. — Несколько дней назад его арестовали, но он ни в чем не виноват. Мой муж всего лишь простой содержатель постоялого двора. Он никому ничего плохого не сделал. За что его схватили? Господин Артавер выгоняет меня из дома. Говорит, что имущество государственного преступника пойдет в казну. Какой же Хатани преступник? Он и мухи не обидит! У меня пятеро детей, они умрут с голоду, если нас выгонят на улицу…

Робад поднял руку, останавливая поток жалоб, и повернулся к Маргу:

— Советник, почему арестовали Хатани?

Марг равнодушно пожал плечами:

— Артавер доложил мне, что Хатани выболтал атланту Куллу об аресте некоего Ахсура.

Молодой кинар сурово нахмурился:

— Хатани вынужден был сказать об этом Куллу. У него не было другого выхода.

— Это не снимает с него вины. Он выболтал Куллу государственную тайну, тот напал на Артавера и угрозами заставил его привести себя во дворец. Он преступник, и в этом случае неважно, кем был и кем стал Ахсур.

Кинар повернулся к жене Хатани, которая слушала их разговор, ничего не понимая.

— Ступай домой, женщина, и жди своего мужа. Он будет освобожден.

Она поклонилась и поспешно покинула зал.

Робад сошел с трона и встал перед Маргом:

— Советник, во многих случаях, которые разбирались здесь, я полностью полагался на тебя и принимал решение по твоей подсказке, так как считал: ты лучше знаешь, что творится в Илурате. Я думал, что ты обладаешь чувством справедливости, которое, я уверен, необходимо иметь государственному мужу. Но сейчас я убедился, как ты несправедлив и безжалостен. Я сам был участником этого дела и могу судить о нем не понаслышке. Разве Хатани виноват в том, что мы у него поселились? А какое право имел Артавер хватать меня, даже не спросив, зачем я приехал в Илурат?

— Государственные интересы требуют…

— Это произвол, а не государственные интересы. Я приказываю освободить Хатани.

— Но…

— Я правитель Илурата, советник. Делай, что тебе велят. Впредь я сам буду во все вникать. Здесь многое нужно изменить!

Советник Марг засиделся за полночь в своей рабочей комнате рядом с залом приемов. Он привык к ночным бдениям, но сегодня его донимала не только обычная бессонница. Ему не давали покоя тяжелые мысли, и душу разъедала тревога.

Он многое сделал для того, чтобы Илурат стал сильным государством, и был убежден, что эту силу ему дает не богатство казны, не большая армия, не многочисленное население, а внутренняя сплоченность, при которой народ беспрекословно подчиняется своим правителям: если надо, идет на войну, если надо, платит большие налоги, выполняет даже самые нелепые требования властей и не ропщет. Отдельным крикунам всегда можно заткнуть рот. Для этого он и содержит соглядатаев. Стоит ослабить узду, как все полетит кувырком, причем довольно быстро. Молодой кинар этого не понимает, да и где ему понять! Надо же случиться такому, что пропавший наследник вдруг так неожиданно свалился ему на голову. Сначала советник даже обрадовался, думая, что пусть лучше будет Робад, чем маг, и он сможет вертеть им как захочет. Но мальчишка оказался строптивым и упрямым. Он хочет сам во все вникать! Как бы не так! Марг не позволит рушить то, что построил с таким трудом за последние годы.

Послышался стук в дверь. Советник поднял голову. На пороге возникла щуплая фигура и проскользнула внутрь.

— Ну, как дела в городе, Артавер? — спросил Марг своего помощника, холодно кивнув в ответ на его приветствие.

— Неспокойно, господин советник. Многие считают, что кинар Робад — подставное лицо. Мы уже арестовали несколько человек, которые распространяли такие слухи.

— Продолжайте хватать болтунов. Стоит распустить народ, как последует смута, и тогда малой кровью не обойдешься. Знать тоже недовольна. Особенно члены семьи кинара. Кое-кто давно лелеет надежду занять престол кинара и потому старается перетянуть вельмож на свою сторону. Кинар не понимает, как шатко его положение, и сам рубит сук, на котором сидит.

— Его признали служители Сигурона, и это самое главное.

— Да, но удивительнее всего, что иногда люди больше верят не очевидному, а самым невероятным домыслам и слухам. Покойный кинар Тибор знал, как опасны смутьяны. Он предоставил мне полную свободу действий, чтобы искоренить вольномыслие и словоблудие. Поэтому и порядок в городе был образцовый, а теперь…

— Я очень удивился, когда увидел, что Хатани освободили. — Артавер обиженно поджал губы. — Вот кто действительно смутьян! Я давно замечал за ним склонность к сплетням и разным предосудительным разговорам. Но этот Хатани не только болтун, он еще и предатель!

— Его освободили по личному приказу кинара Робада. И не только его. — Марг с осуждением покачал головой. — Кинар молод и не понимает, как опасно обнаруживать слабость власти. Освобождение арестованного, даже если выяснилось, что он не виновен, как раз и показывает такую слабость. Последствия не заставят себя ждать. Я ломаю голову, как сделать, чтобы кинар понял это и не вмешивался в мои дела. — Советник устало прикрыл глаза. — Что еще у тебя? — через некоторое время спросил он.

— Я задержал знахарку Румелию, которая вместе со своим мужем приехала сегодня в город.

— Румелию? — Марг оживился. — Она ведь была в свите кинны Ровены?

— Да. Она утверждает, что кинна отправила ее с посланием для тебя, господин советник.

— Она во дворце? — спросил Марг, и глаза его блеснули.

— Да.

— Приведи ее сюда. Послушаем, что она скажет.

Артавер поклонился и пошел к двери, но, не дойдя до нее, остановился.

— Господин советник, — сказал он, — Румелии верить нельзя.

Марг усмехнулся:

— Знаю.

На следующий день во время своего ежедневного утреннего доклада кинару Робаду Марг заявил, что надо серьезно заняться людьми, распускающими слухи о том, что кинар — подставное лицо, а также установить слежку за некоторыми членами семьи кинара.

— Брат твоего отца давно мечтает о власти. Мне доложили, что это он посылает своих людей в Нижний город, чтобы возбуждать чернь и подбивать ее к восстанию.

Робад нахмурился:

— Я не боюсь заговоров и дворцовых интриг. А то, что говорят на базаре и в тавернах, меня не волнует. Служители Сигурона признали меня, и это главное. Я чувствую покровительство нашего бога. Он не лишит меня своей милости. — Робад в упор посмотрел на Марга, — Советник, мне кажется, ты хочешь вертеть мной, как куклой!

Марг, изобразив на лице обиду, покачал головой:

— Кинар, я первый признал тебя и поклялся в верности. Ты очень молод и неопытен в государственных делах. Я только хочу тебе помочь.

— Да, я молод. Но я многое повидал. Вместе с купцом Зерханом я объездил полмира. Он научил меня грамоте и много рассказывал об обычаях разных народов. Я не цветок, выращенный в горшке! Я знаю, что такое обман и несправедливость, и чувствую, что порядки, которые ты установил в Илурате, направлены против людей. Если ты будешь настаивать и не согласишься на некоторые изменения, мне придется воспользоваться услугами другого советника.

Такого Марг не ожидал. Он растерянно посмотрел на кинара. «Мальчишка!» — пронеслось у него в голове. Но он тут же взял себя в руки и покорно поклонился:

— Мой господин, надеюсь, я буду тебе полезен. Мне очень хотелось бы, чтобы ты доверял мне так же, как в свое время доверял кинар Тибор.

При упоминании об отце Робад смягчился.

— Хорошо. Твой доклад закончен, советник? — спросил он, поглядев в окно, где день был в полном разгаре.