- Присаживайтесь, пожалуйста, - пригласила Вей, указывая Урсуле на диван. Женщина вышла и через несколько минут появилась с огромным подносом, который поставила на стеклянный столик. Хозяйка предложила выпить чаю и попробовать маленькие пирожные из рисовой муки.

- Вчера вечером я разговаривала о нашей встрече с мужем, - сказала китаянка, отхлебнув ароматный чай. – Он посоветовал мне ничего не скрывать от Вас, потому что у Вас есть право узнать мою историю, которая сплелась с историей Вашего мужа лишь на короткий момент и имела продолжение только потому, что родился Стив. Но сначала я бы хотела спросить Вас, каким он был, синьор Сольяно? Да, у меня от него сын, но я никогда не знала его.

- Он никогда не открывал своих мыслей. У Сольяно, как и у многих семей кораллари с вековой историей, еврейские корни – рассудительность, бережливость, скрытность стали врожденными качествами, как и любовь к коммерции и деловая интуиция. Мой муж обладал всеми этими качествами.

- Мне действительно очень жаль, что его больше нет, и Стив очень страдает. Мы вчера разговаривали об этом и договорились, что завтра утром я поеду к нему и мы побудем вместе несколько дней.

- Мне тоже нужно уезжать завтра. Я вернусь в Торре и расскажу о Стиве своим детям, которые пока о нем не знают.

Вдруг раздался какой-то шум из другой комнаты.

- Я думала, мы одни, - заметила Урсула.

- Мы сейчас останемся одни. Если разрешите, я позову супруга, поздороваетесь.

Вдруг в гостиной показался улыбающийся сорокалетний мужчина, внушительный и кажущийся надежным. Его смешанное происхождение выдавали узкие миндалевидные глаза, смотрящие на мир с любопытством за толстыми стеклами очков.

- Знаю, Вам надо поговорить с моей женой, не буду Вам мешать. Я пойду за покупками, мы на последних неделях беременности, и я не хочу утруждать Вей. Потом я пойду к родителям, ну, значит, побудете одни.

- Пожалуйста, не потеряй список покупок, - попросила профессора его жена.

Эта просьба, высказанная с волнением, выдала полнейшую неприспобленность мужчины к быту. И Вей объяснила Урсуле:

- Он ужасно рассеянный.Я как-то попросила купить мне очищающий крем, а он заявился домой с огромной коробкой стирального порошка.

Они услышали, как закрылась дверь. Китаянка расслабилась, устроилась поудобнее в кресле напротив Урсулы, и спросила:

- Синьора Сольяно, мне нелегко рассказывать о том, что случилось много лет назад. Вы уверены, что хотите обо всем услышать?

- Да, пожалуйста, - тихо попросила Урсула.

- Я думаю, мне тоже станет легче, когда я Вам все расскажу. Хотите еще чаю?

Урсула приготовилась слушать.

Танг Вей

  1

Танг Вей закончила убирать туалет в номере на последнем этаже Fullon Hotel, в то время как Асако, ее коллега, заканчивала расставлять свежие орхидеи на столике в гостиной. Смена Вей начиналась в шесть утра. Уже пробило два часа дня, и у нее было два часа перерыва – чтоы принять душ, поесть и спуститься на нижние этажи гостиницы для ежедневных упражнений на пианино. Пианино, концертный Берштайн, был подарком миссис Кэрри Харригнтон, юной и меланхоличной английской синьоры, жены синьора Джона Харрингтона, в резиденции которого она жила еще несколько месяцев назад.

Вей исполнилось восемь, когда миссис Кэрри забрала ее, случайно встретив девочку в гостинице, куда англичанка приехала вместе с мужем на несколько дней. Мистер Хэррингтон владел фирмой по экспорту-импорту: китайские товары он импортировал в Англию, а из Англии экспортировал товары для Китая. Он приехал в Тайвань, чтобы договориться о поставке вееров, а жена его сопровождала. Она не занималась делами мужа, а поездкой воспользовалась, чтобы посетить многочисленные оранжереи, купить несколько растений и цветов, и потом посадить их в саду их дома в Гонг Конге. Миссис Кэрри вышла за покупками ранним утром, надеясь избежать полуденного зноя. А возвращалась тогда, когда влажность уже становилась невыносимой. В их многокомнатном номере в Фуллоне женщина с удивлением обнаружила хорошенькую малышку, помогающую матери менять постели. Горничная, китаянка неопределенного возраста, попросила прощения за присутствие дочери и попросила синьору не заявлять в дирекцию, одновременно объясняя, что школы были закрыты, а сама она побоялась оставить дома маленькую Вей одну, ведь девочка - самая младшая и самая любимая из ее пятерых детей. Английский у горничной был очень приблизительным, но Кэрри сразу же поняла ситуацию.

Она наблюдала за грациозной малышкой – казалось, та пыталась спрятаться за массивной фигурой матери, и подумала, как несправедливо обошлась с ней жизнь, ведь она так хотела детей, а теперь вынуждена довольствоваться лицезрением чужих малышей.

- Я бы могла забрать ее в Гонг Конг на каникулы. Мне очень нужна услужливая малышка, которая может помочь моей служанке.

- Мне надо поговорить с синьором Танг Чу, моим мужем, - ответила женщина.

Вей жила у Харрингтонов до пятнадцати лет, и это был один из самых счастливых периодов в ее жизни. Служанка миссис Кэрри совершенно не нуждалась в помощи девочки, в то время как ее меланхоличная хозяйка, проводящая дни за чтением, за заботой о саде и за игрой на пианино, хотела, чтобы малышка разделяла с ней ее ежедневные заботы. Понадобилось немного времени, чтобы понять, что Вей была умненькой и восприимчивой.

Синьора заметила, что девочка внимательно следит за ее игрой на пианино.

- Тебе хотелось бы научиться?

Вей кивнула, она была скромной и говорила мало, но ее глаза говорили сами за себя.

- Я научу тебя играть, я закончила консерваторию в Вене, прекрасном европейском городе, колыбели великих музыкантов, которые прославили свой город на весь мир. Однажды мы съездим туда.

- А много времени понадобится, чтобы научиться играть на пианино?

- Или годы постоянных упражнений, или нужно обладать талантом. Слышать музыку. Иногда пианист ограничивается тем, что правильно воспроизводит произведение, а слушатели не испытывают никаких эмоций. Техника очень важна, но чувства еще важнее.

- Я бы хотела быть такой же умной, как ты, Ну Ши, - выдохнула Вей. Она звала Кэрри Ну Ши, «синьора».

- Я не так уж хороша, как ты думаешь, малышка. Я ушла из музыки, когда вышла замуж за мистера Харрингтона. У него очень важная работа, и я намеревалась быть рядом с ним, очень хотела детей, которых, к сожалению, так и не получилось родить, - грустно ответила женщина.

Когда каникулы закончились, миссис Кэрри смогла убедить родителей Вей, чтобы малышка осталась в Гонг Конге у супругов Харрингтон. Кроме занятий музыкой, Вей посещала частную католическую школу, учила английский, и свой язык, мандаринский диалект, ведь на нем говорили восточные художники восемнадцатого века. Миссис Кэрри часами могла страстно рассказывать о какой-нибудь картине. Малышка Вей начинала понимать и любить искусство. В свободные вечера Ну Ши водила ее по выставкам.

В 12 лет, когда Вей закончила школу, пришла пора выбирать колледж. Вей приехала в Тайвань навестить семью. Ее братья тем временем женились и разъехались. Старший брат, к великому сожалению семьи Танг, женился на японке, переехал в Осаку. Супруги Вей поплакали и предсказали скорый крах этого брака. Вторая дочь вышла замуж за цветочника и переехала на другой остров. Остались два сына – один работал в аэропорту на международных линиях, а второй, переехав в Нью-Йорк, встретил соотечественницу, у родителей которой был магазинчик китайского фарфора в Бруклине, и женился на ней. Он работал на парковке Hotel Marriott Marquis на Times Square.

- «Настоящая диаспора!», - прокомментировала ее мать Асако, продолжающая работать в Фуллоне горничной по этажам, в то время как ее отец Чу работал на кухне того же отеля. Родители не видели Вей четыре года, и теперь плакали от радости, видя, как выросла и похорошела их дочка.

- У нас осталась только ты, - сказал отец, а потом добавил: - Через несколько лет найду тебе хорошего мужа.