Слабым, чуть слышным голосом девушка ответила:

– Но удастся ли нам еще вернуться живыми из этого путешествия? Что ждет нас в дебрях и трущобах?

– Будем надеяться на лучшее! – ответил Роберто.

А барка плыла и плыла, удаляясь от Бангкока.

И вдруг позади плывущих все небо озарилось багровым заревом. Там словно вспыхнул колоссальный пожар, сразу охвативший огромную площадь.

– Что это? Бангкок горит! – воскликнул тревожно итальянец, машинально схватывая руку девушки.

– Нет! – тихо засмеялась та. – Разве вы забыли, что сегодня вечером совершается церемония сожжения трупа этого… священного слона?

Странные нотки, зазвучали в голосе девушки. Что-то насмешливое, дерзкое…

Роберто обернулся к ней и заглянул в ее лучистые глаза.

– Слушайте, Лэна! – сказал он. – Мне кажется… Мне кажется, вы не очень-то верите в то, что белый слон – священное животное, в тело которого воплощается дух Соммон-Кодома?

Девушка пожала плечами.

– Моя мать была христианкой! – чуть слышно шептала она. – И я… я ношу на груди… один амулет.

Что-то блеснуло в полумгле.

Роберто Галэно наклонился, и его взор упал на маленький золотой крестик, лежавший в руке дочери старого вождя сиамцев…

Первые дни путешествия в «бэлоне» – так зовут сиамцы плавающие по величественному Мэ-Наму большие многовесельные барки с каютами – прошли, как какой-то полный красивых грез сон.

Роберто Галэно, итальянец родом, скиталец и врач по призванию, уже успел-таки побродить по миру и наглядеться на его диковинки, хотя он оставил Европу только семь или восемь лет назад. Он видел берега Нила и плавал по водам Ганга, священной реки Индии, но то, что представилось его взорам тут, на лоне таинственного и совершенно не исследованного в те дни Мэ-Нама, буквально очаровало его.

Вблизи от Бангкока река разливалась на необозримое пространство, образуя колоссальную дельту, но несколько выше она текла могучим глубоким потоком, берега которого были покрыты чуть ли не первобытными лесами. Лесные гиганты, растущие на вечно влажной почве в пропитанной парами атмосфере, достигают в Сиаме поистине сказочных размеров, и растительность отличается пестротою и разнообразием, могущими заставить растеряться любого ботаника. Растительному миру, его фантастическому богатству вполне соответствует и мир животных, населяющих леса на берегах Мэ-Нама.

Едва взойдет солнце, в воздухе яркими разноцветными искорками мелькают бесчисленные насекомые. Огромные пестро окрашенные бабочки пролетают над лениво катящим свои воды потоком, словно несомые ветром лепестки причудливых сказочных цветов.

Крикливые попугаи всех форм и величин шумными стайками перелетают с одного берега на другой. Кажется, они торопливо рассказывают друг другу все лесные новости…

Вот бэлон медленно проплывает под густыми ветвями свесившегося над водой банана. Миг – и в листве мелькают темно-коричневые тельца, слышатся крики, какое-то стрекотанье, словно на банане приютилась целая колония белок. Но это не белки – это целое племя маленьких длиннохвостых обезьянок. Они издалека увидели плывущее судно и избрали банан в качестве наиболее удобного места для наблюдения, а теперь, когда бэлон вошел в тень банана, они струсили и торопятся удрать в глубь леса, неистово крича, кувыркаясь с ловкостью первоклассных акробатов и награждая друг друга пощечинами и пинками…

Стоит заглянуть с борта бэлона вниз, в прозрачные воды, и там взору представляется целый мир.

Вот словно ртуть брызгами разбежалась по речному песчаному дну – это мелкая-мелкая речная рыбешка, ходящая всегда стайками в поисках добычи, наткнулась на киль лодки и бросилась в паническое бегство… А вот, колыхаясь, словно безвольно плывущая по течению реки водоросль, проплывает что-то несуразное, бесформенное, студенистое и костлявое.

Миг – и нить свернулась в клубок. Еще миг, и она снова вытянулась и поплыла куда-то в сторону, и теперь ее движения напоминают движения красивой ядовитой змейки. Да это и есть если не змея, то ее близкая, должно быть, родственница, ядовитая рыба, которой в Сиаме боятся не меньше змеи.

А еще дальше по песчаному дну проползает что-то круглое, темное, как огромное пятно. Но это пятно – живое существо: это гигантская речная черепаха, за которой постоянно охотятся обитатели края с особыми целями: черепаха отличается свирепым нравом, отчаянной драчливостью и устраивает поединки с себе подобными в любых условиях, поэтому подданные «царя царей», Пра-Барда, у которых азарт в крови, платят дорогую цену за особенно молодых и свирепых самцов черепашьего племени и выращивают из них первоклассных бойцов, на состязаниях которых выигрываются и проигрываются целые состояния. Азарт достигает таких размеров, что сплошь и рядом проигравшийся до нитки сиамец ставит на карту сначала детей, потом жену, потом, наконец, самого себя…

Наблюдая этот пестрый и необычный мир, Роберто Галэно имел возможность вполне удовлетворять свое любопытство: Лакон-Тай, исходивший страну вдоль и поперек, обладал неистощимым запасом рассказов о нравах людей и животных, об особенностях растений. И он же знал бесконечное множество местных легенд, зародившихся в дни глубокой древности и часто заключающих в себе отголоски давно минувших исторических событий…

Лэна-Пра присутствовала при этих разговорах и, в свою очередь, по целым часам допрашивала Роберто Галэно, желая знать, как строится, как течет жизнь далеко-далеко от тинистого Мэ-Нама, в Европе. И, беседуя с нею, молодой европеец невольно поражался ее восприимчивости, способности схватывать мысли на лету, ее сообразительности и любознательности.

Да, в этом прекрасном юном девическом теле был столь же прекрасный дух…

Что особенно нравилось молодому натуралисту в девушке, это ее хладнокровие, ее находчивость и вместе с тем ее женственная чуткость и деликатность.

Между прочим, разговаривая об окружающих странников чудесах природы, Лакон-Тай, его дочь и Роберто Галэно не могли упускать из виду и последних происшествий, перевернувших жизнь старого сиамского вождя.

– У меня должны быть могущественные враги! – твердил Лакон-Тай опечаленно. – Но я не могу понять, кто они, эти беспощадные враги! Император, по существу, очень добр, и он был всегда исключительно милостив ко мне. Что сделалось с ним теперь? Но ведь вы видите сами, он не допустил моей гибели. Он предоставил мне шанс…

– Ну, едва ли то, что он предложил вам, вождь, многим лучше простой расправы! – отозвался итальянец.

– Нет, не говорите так. Вы правы, мы отправляемся в очень рискованную экспедицию, и только боги одни знают, как она закончится. Но ведь мы сейчас свободные люди. Лэна-Пра со мною, под моим покровительством. А могло быть иначе…

Легкая дрожь пробежала по телу молодой девушки.

– Свободны ли мы? – сказал, в свою очередь, Роберто Галэно. – Да, мы плывем на просторе Мэ-Нама, и за нами как будто никто не следит. Но можно ли поручиться, что это так в действительности? У меня из памяти не выходят последние часы нашего пребывания в Бангкоке. Особенно это таинственное нападение на меня. В самом деле, вы, Лакон-Тай, можете опасаться, что у вас завелся какой-то могущественный и беспощадный враг, но откуда могут появиться враги у меня? А ведь мне была приготовлена форменная ловушка! Подумайте сами: меня приглашает к будто бы заболевшей жене какой-то оборвыш, ползающий у моих ног. Я отправляюсь с ним к его хижине. По дороге мы болтаем. И вдруг он набрасывается на меня и пытается задушить… Счастье, что за секунду до этого во мне зародилось подозрение, и молодец получил такой тумак, который заставил его закрутиться волчком. Но у него было четверо сообщников – я видел их, я уложил двух выстрелами из своих неразлучных револьверов. И что дальше? Когда на выстрелы прибежали ваши слуги, мы нашли многочисленные следы, отыскали место, где разбойники сидели с полчаса в засаде, поджидая именно меня, но раненые исчезли. Их товарищи увели или, правильнее, унесли их, чтобы мы не могли допросить…