— Опасайся Видии, — сказал Теренс. — За ней надо следить.
— Видии? — переспросила она.
— Ты встретилась с ней возле Дерева-Дома, когда только появилась. Она зовёт всех «миленькими» и «душеньками».
Прилла вспомнила.
— Она дразнила Динь. А почему за ней надо следить?
— Она не раз воровала пыльцу. Она даже причинила боль Матери-Голубке. — Теренс не любил говорить плохо о ком бы то ни было. Но в этом случае он просто обязан был предупредить Приллу. — Она выдёргивала её перья, когда линька ещё не наступила. А это очень больно.
— А зачем она это делала? — поразилась Прилла.
— Чтобы быстрее летать. Считается, что живые перья, до линьки, помогают летать быстрее. А быстрый полёт как раз и есть её талант.
Прилла подумала, что она никогда не причинила бы боли никому на свете ради своего таланта (конечно, если бы он у неё обнаружился).
— Она успела выдрать десять перьев, прежде чем разведчик поймал её, — добавил Теренс. — Королева Ри запретила ей приближаться к Матери-Голубке. — Он похлопал крылышками, довольный, что покончил с этим неприятным разговором про Видию. — Ну что, летим на мельницу? Ты готова?
Прилла взлетела за ним следом, но он снова опустился. Конечно, она приземлилась неподалёку.
— Послушай, — сказал Теренс, — у меня есть сковорода. Я мог бы сделать на ней вмятину и отнести к Динь для починки. Как ты думаешь?..
— Не надо вмятины, — перебила его Прилла. — Лучше проверти в ней дырку или расплющи её. Чем хуже сковорода будет выглядеть, тем больше это понравится Динь.
— Да, я последую твоему совету, — отозвался Теренс. Он поднялся в воздух и на этот раз продолжил полёт.
Мельница, построенная из скреплённых известковым раствором персиковых косточек, соединяла оба берега ручья Хавендиш. Отпирая ключом двойные двери мельницы, Теренс сказал:
— Если ты окажешься одной из нас, то будешь проводить здесь много времени. Внутри было спокойно и тихо. Свет проникал через маленькие окошки под самой
крышей. Прилла оглядела мельничное оборудование: жернова, колесо, воронку, и в стороне — не меньше дюжины тыквенных канистр.
Она не испытала особой радости, как полагалось бы, будь у неё пыльцовый талант. Однако она подумала, что, возможно, это потому, что ей пока ничего ещё не пришлось на мельнице сделать. Она указала на жернова.
— Они бы легко расплющили твою сковородку.
— Как?! Положить сковородку туда, куда кладут перья Матери-Голубки?!
Теренс пришёл в ужас. Прилла поняла, что сморозила глупость.
— Я пошутила, — сказала она.
— Да?
Теренсу эта шутка вовсе не показалась остроумной. Он опустился на краешек сушёной тыквы и сказал:
— Смотри, Прилла. Это вся пыльца, что осталась.
Прилла заглянула внутрь. Слой пыльцы в канистре был всего в три дюйма толщиной. Она легонько поблёскивала.
— Она такая... такая... такая... — Прилла чихнула. Потом ещё — пять раз подряд. Счастье, что она не подлетела слишком близко и пыльца от её чихов не разлетелась.
Теренс нахмурился. Прилла сразу всё поняла. Ты не можешь быть пыльцовой феей, если чихаешь всего от горстки пыльцы.
Глава ДЕСЯТАЯ
На обратном пути к Дереву-Дому Прилле пришлось придерживать руками своё одеяние, чтобы его не растрепал ветер. Ох, как велико было её разочарование! С каждым новым неуспехом в горле всё разрастался какой-то удушливый ком.
Теренс попрощался с ней в холле, сказав, что празднество начнётся примерно через час. Прилла слабенько улыбнулась, и он улетел.
Она не знала, что же ей дальше делать. Она могла бы отправиться к Динь, только той она была совсем не нужна. Ей хотелось разыскать Рени, водяную фею, но где та находится, Прилле не было известно. Она решила поскорее покинуть холл, пока не появился ещё кто-нибудь и не попросил её провериться ещё на какой-нибудь талант, которого у неё опять не окажется. Она не знала, готова ли её комната, и поглядела на висевший на стене список. Её имя там уже числилось!
ПриллаКомната 7 П, ветка ССЗ
Точки стояли там, где должен был значиться её талант. Она полетела вверх вдоль винтовой лестницы. Лестница доходила только до второго этажа, а дальше в потолке были проделаны отверстия, и в них были вставлены стремянки, чтобы феи могли подняться к себе в комнату, если у них вдруг намокнут крылышки. На седьмом этаже она полетела по стрелке, указывавшей на северо-запад, а потом свернула в первую же развилку на северо- северо-запад. Вот что обозначали буквы ССЗ.
Прилла добралась до своей двери. Коридор в этом месте был совсем невысокий, потолок нависал прямо у неё над головой. Она вошла в комнату. Не лучшую в доме. Дверца в коре дерева, которая вела наружу, была полностью загорожена густой листвой, а окошко смотрело прямо на сук.
Феи-декораторы совершенно растерялись и не представляли себе, как им украсить комнату Приллы. Ведь каждая комната имела убранство в соответствии с талантом обитательницы. В комнате Динь кровать была похожа на форму для выпечки хлеба. Абажуры её лампочек походили на дуршлаг. А картина на стене представляла собой натюрморт из котелка, сбивалки и сковороды с ручкой. А у Рени в потолке была дырочка, через которую капала вода — и прямо в маленький тазик, где плавала минога.
А вот как декорировать комнату Приллы, феи-декораторы не имели ни малейшего понятия. Поэтому всё в комнате получилось каким-то невыразительным и будничным. Покрывало на кровати было из сложенной втрое паутины. Ночной столик был высушенной поганкой, инкрустированной геометрическим узором из ракушек. В общем — самая заурядная фейская обстановка.
Но Прилла не обратила на это внимания. Её взоры приковали к себе лежавшие на кровати наряды и стоявшая на полу обувь.
Она было рванулась посмотреть, но ветер так качнул Дерево-Дом, что она отлетела обратно к двери.
Потом ветер стих, и она, подойдя к кровати, стала перебирать одно за другим лежавшие на ней одеяния. Она прижимала мягкую ткань платьев к щеке или прикладывала их к своей фигурке и любовалась ими. По крайней мере, хоть одна фея позаботилась о ней и приготовила для неё эти прекрасные вещи.
Сначала она примерила широкое лиловое платье. Оно было с короткими рукавчиками, перламутровыми пуговичками и фестончиками по подолу.
Прилла вдруг оказалась в комнате у девочки-неуклюжика. Девочка как раз попыталась надеть на неё похожее платьице, только по подолу шли гофрированные складочки, а не фестончики.
Ей никак не удавалось просунуть крылышки Приллы в специально предназначенные для этого прорези.
— Да постой ты! — скомандовала она, приподняв Приллу за одно крыло.
— Прорези маловаты, — сказала Прилла.
— А вот и нет! — возразила девочка.
— Нет, да!
— Нет — нет!
Девочка отпустила её крыло, и Прилла покатилась по полу. Её крылышки запутались в складках платья.
А настоящее платье, когда она вновь оказалась на острове, пришлось ей в самый раз, и прорези были нужного размера. Прилла покружилась на месте, платье с фестончиками приятно облегало её голые ножки.
Следующим номером она примерила золотистое платьице, только помучилась с поясом — он завязывался сзади. Вот если бы у неё была подруга, она бы помогла завязать пояс! Прилла грустно вздохнула.
Подруга тоже могла бы примерить все эти платья, конечно, если б их размер совпал. Например, вон то, похожее на голубой тюльпан, которое сужалось к коленкам.
Прилла надела широкие брючки и свободный пуловер с вырезом у шеи, и то и другое из шерсти, которая была мягче облака. Она подумала: «А интересно, во что будут одеты другие феи?» Будь у неё подруга, та бы её просветила.
Фейская обувь совсем не похожа на грубую обувку неуклюжиков. Каблуки на выходных туфлях были тоненькие, как иголочки. У сандаликов был красиво сплетённый верх. А ещё рядом стояли башмачки с похожими на спагетти шнурками. Домашние тапочки были сделаны в виде мышек, у них даже имелись длинные хвостики.
