Прилла никак не могла взять в толк, что же во всём этом смешного.

Наконец Динь успокоилась.

— Это же шутка, — сказала она. — Сломано было совсем в другом месте. Я сделала фальшивый шов, просто чтобы над всеми подшутить.

Прилла почувствовала себя неловко. Динь посерьёзнела.

— Попробуй обнаружить то место, где на самом деле было сломано, — предложила

она.

Если Прилла найдёт, то в этой мастерской она и останется. Свечение у Приллы задрожало от возбуждения. Она взяла сковороду и стала её ощупывать.

— Ммм... — Она поднесла сковороду к самому носу. Нет, она ничего не могла заметить. Кроме того фальшивого шва, сковорода была совершенно гладкой. Она перевернула её. На обратной стороне возле ручки было оттиснуто личное клеймо феи Динь-Динь: на красной эмали был изображён крошечный чайничек. Из носика у него шёл пар. Рядом стояла буква Д. Прилла ничего кроме этого клейма не увидела. Она поняла, что провалилась. Динь и с самого начала не очень-то её полюбила, а теперь, видно, совсем разлюбит.

— Я ничего не могу разглядеть, — призналась она.

Но Динь и сама огорчилась. Какой у Приллы талант — продолжало оставаться загадкой. Значит, в мастерской у Динь не будет новой помощницы. А поварёшка всё ещё оставалась непочиненной...

— Вот где на самом деле было сломано, — сказала Динь. Она ткнула пальцем в то место, где решительно не было заметно никакого шва. — Давай, я покажу тебе, над чем я сейчас работаю.

Прилла улыбнулась через силу.

Динь направилась к своему рабочему столу, на котором грудой были навалены сковородки и кастрюльки. Она взяла в руки лежавшую сверху поварёшку.

— Вот, видишь. Она испорчена. Протекает.

Поварёшка была сделана из местного олова, дымчато-голубого, какое встречается только на острове Нетинебудет.

— Она протекает не всегда, — сказала Динь. — Но когда течёт, то из дырки вытекает только тутовый сок, всё равно, черпаешь ли ты суп, или, скажем, компот. Такой вот странный случай. На сегодняшнем празднике поварёшка обязательно понадобится. И если её не починить, она как пить дать устроит свои фокусы с тутовым соком. А я пока ещё не смогла обнаружить, где в ней дырка. То ли её проткнули булавкой, то ли ещё что.

Динь присела на табуретку и стала старательно водить рукой по черпаку.

Динь словно совсем позабыла про свою гостью. Она вовсе не хотела показаться невежливой. Ей сейчас просто было не до Приллы.

Прилла полетала по мастерской, чувствуя себя лишней. Прошло минут десять. Динь брала в руки то какой-нибудь пузырёк, то баночку, подбирая нужный клей, смешивая что- то в мисочке.

Прилла направилась к двери. Что ей было тут делать? Её талант — если она вообще им обладала — должен проявиться не здесь. Надо было заняться поисками. У выхода она оглянулась. Динь сидела, низко склонив голову над работой.

Прилла сказала шёпотом, так, что Динь даже не услышала её:

— Я покидаю тебя. Спасибо, что показала мне свою мастерскую. До свидания.

Она толкнула дверь и выскользнула наружу.

Глава ДЕВЯТАЯ

Возле выхода из Дерева-Дома Прилла обнаружила несколько дюжин фей. Они раскачивались на ветках или парили в воздухе, ожидая её. Всех уже облетел слух, что новенькая не знает, каким она обладает талантом. Кто-то сразу же прокричал:

— Как ты думаешь, не захочешь ли ты пасти гусениц? А ещё кто-то спросил:

— Не кажется ли тебе интересным сушить грибы-поганки? Прилла узнала среди собравшихся Теренса, того, кто заведовал пыльцой, и ещё одно лицо показалось ей знакомым — может быть, из тех, что пили чай в чайной комнате или находились на кухне. Одна из фей поинтересовалась:

— А не понравится ли тебе мыть крылышки? И ещё одна:

— Давай ты будешь ткать полотна из стеблей травы!

Тут они вообще все затараторили хором и подняли страшный галдёж:

— А раскладывать песчинки по сортам?

— Петь по-сверчиному?

— Молоть муку из древесной коры? Прилла в испуге прижалась к двери.

И... оказалась на Большой земле, в супермаркете, привязанная резинкой к упаковке брокколи. Мальчик-неуклюжик протянул руку и предложил:

— Мама, а не взять ли нам брокколи?

— Брокколи? — переспросила мама. — Хорошо. — И взяла упаковку, которая была рядом с Приллой.

— Не эту, — сказал мальчик. — Вон ту.

— Ты хочешь меня съесть? — засмеялась Прилла.

В этот момент какая-то фея толкнула её. Прилла вздрогнула.

— Прекратите толкаться, — строго потребовал Теренс. — Вы же её пугаете. — Он улыбнулся Прилле обаятельной улыбкой, которую Динь не желала замечать. — Меня зовут Теренс... Давай проверим, может быть, ты...

— А почему ты первый? — перебил чей-то голос из толпы.

— Потому что, если Прилла вдруг окажется пыльцовой феей, ей надо срочно готовиться к празднику.

Это их убедило. Праздник действительно был на носу. Теренс весь светился. Фейская пыльца пристала к его одеянию из дубовых листьев и делала его свечение ещё ярче.

— Послушай, Прилла, не хотела бы ты посетить мельницу и решить, не пыльцовая ли ты фея?

Прилла согласно кивнула, хоть и подумала, что, вероятно, на это нет никакой надежды.

Они полетели рядом. Теренс спросил, перекрикивая шум ветра:

— Динь не упоминала меня в разговоре?

— Нет, — крикнула Прилла в ответ.

— Ну что ж, — вздохнул Теренс.

Прилла уловила нотки разочарования в его голосе. «Ему нравится Динь», — подумала она. И добавила:

— Она вообще никого не упоминала.

— Вот как...

Дальше они летели молча. Прилла думала: «Интересно, а чем занимаются пыльцовые феи?» Если просто осыпают друг друга пыльцой каждый день, то это и она сможет проделывать. Она даже не возражала против того, чтобы вставать по утрам рано- рано.

Теренс начал снижаться. Скоро они приземлились на берегу ручья Хавендиш.

— Мельница там, за вторым поворотом, — сказал Теренс. — Но... сперва скажи мне, что делает пыльца?

Прилла получила это знание, как только сделалась феей.

— Она помогает нам летать. Без пыльцы мы можем пролететь только чуть-чуть, а с ней — любое расстояние. Она вообще всё приводит в движение. Например, мельницу. С её помощью летают воздушные шары. — Она улыбнулась, чувствуя себя отличницей.

— А ты знаешь, откуда она берётся? Прилла на минуточку задумалась.

— От Матери-Голубки! Когда её перья выпадут, мы их смалываем в пыльцу. Пыльца — это молотые перья. Вот почему у нас сегодня праздник. Мать-Голубка приготовилась сбрасывать перья. Она ведь каждый год линяет, верно? — спросила она.

— Верно, — подтвердил Теренс. — И что мы должны делать?

— Мы?

— Мы, пыльцовые феи.

Прилла вся засветилась. Неужели Теренс думает, что она может оказаться одной из них? Одной из этих «мы»?

— Они... мы осыпаем пыльцой фей каждый день.

— А что ещё?

Прилла судорожно соображала. Ей так хотелось, чтобы это «мы» никуда не исчезло.

— Мы откладываем часть пыльцы для Питера Пэна и потерянных мальчишек. Что же ещё? Что ещё? Хм... Мы собираем перья Матери-Голубки после линьки и размалываем их. — Прилла мысленно представила себе Мать-Голубку. — Мы сортируем перья. На те, что с крыльев, те, что со спины, что с шеи, а что с живота.

Теренс кивал головой. У него появилась надежда.

— Ну, а что ещё?

Прилла безумно напряглась.

— Мы стараемся, чтобы ни пылинки не пропало. И ещё заботимся о том, чтобы пыльца не намокла. Мы складываем пыльцу... складываем... во что-то очень большое... Я не знаю, что это...

Теренс улыбнулся.

— Очень хорошо, — похвалил он Приллу. И подумал, что она сумела ответить лучше, чем многие новенькие феи. — Мы складываем пыльцу в канистры из сушёных тыкв. А теперь я покажу тебе мельницу.

И он полетел. Прилла тут же рванулась следом.

Но он снова опустился вниз. Она приземлилась с ним рядом.