Детектив судорожно сглотнул. От шеи и выше он был объят яростью и негодованием, но от шеи и ниже его снедало совсем иное пламя. Огонь обжигал некоторые части его тела. Казалось, еще немного — и пламя вырвется наружу. Сороконожки и муравьи ползали по его интимным местам. Он ерзал на стуле, ибо сидеть не было никаких сил. Брюки стали слишком узкими, пиджак тоже. Голова пылала, во рту пересохло.

Ловко, словно танцовщица в стриптизе, Айрис сняла одну туфлю и швырнула ему на колени. Он судорожно отбросил ее в сторону. Затем она сняла вторую туфлю и отправила туда же. Он вовремя удержался от того, чтобы не впиться в туфлю зубами. Сняв чулки и пояс, Айрис двинулась к нему с явным намерением повесить их ему на шею.

Детектив вскочил на ноги, как чертик из коробки, проскрипев:

— Это уже чересчур.

— Ничего подобного, — сказала она и подступила к нему вплотную. Он попытался оттолкнуть ее, но она прижалась к нему, обвив его ногами, прижимаясь животом. Горячий аромат женского тела стал обволакивать детектива, лишая чувств.

— Чертова шлюха, — простонал он, толкая ее к кровати. Стягивая пиджак, он бормотал: — Я покажу тебе педа!

Впрочем, ему хватило ума повесить кобуру с револьвером на ручку двери с той стороны. Затем он опять обернулся к ней.

— Давай, не бойся, педрила! — поддразнивала она его, развалившись на кровати, слегка расставив ноги и нацелив на него свои груди с коричневыми сосками — ни дать ни взять та самая Большая Шлюха, что живет в воображении всех пуритан.

Он расстегнул молнию брюк, снял их. Теряя пуговицы, стал расстегивать рубашку. Раздевшись, он хотел было нырнуть в нее, как в море, но она замахала руками.

— Сначала надень пакет, — сказала Айрис, поднимая его с пола и по ошибке надевая на голову детективу задом наперед. — Хоп!

На мгновение ослепленный, он поднял руки, чтобы сорвать его, но она его опередила и надела пакет правильно, так что виднелись только его глаза, рот, нос и уши.

— Вперед, малыш! — хрипло проговорила Айрис. Тут-то и зазвонил телефон.

Он выскочил из постели, словно за ним гнались фурии, весь его жар словно ветром сдуло. Впопыхах он перевернул стул, все еще стоявший в дверях, ударился лодыжкой и врезался в дверной косяк. С его губ срывались проклятия, его белое худое сутулое тело и рыжая голова мотались из стороны в сторону, и он двигался так неуклюже, что напоминал восставшего из могилы мертвеца.

Гибким неуловимым движением Айрис открыла потайную дверцу столика у кровати, схватила трубку второго телефона, крикнула что есть мочи: «Помогите!» — и повесила трубку.

Детектив так торопился, что не услышал ее голос. Он добежал до телефона в гостиной, задыхаясь, сказал: «Говорит Гендерсон», — но их уже разъединили. Он еще стучал по рычагу, а она тихо надела спортивный халат, взяла в руки туфли. «Алло! Алло!» — кричал он в трубку, а она босиком вышла из спальни, закрыла за собой дверь и, пройдя на кухню, вышла из дома через черный ход.

— Абонент повесил трубку, — услышал детектив холодный голос телефонистки. Он сразу понял, что звонили из патрульной машины. Он ринулся к двери, схватил кобуру, попытался открыть дверь. Она была заперта. Он ужаснулся. Стрелять в замок он не решился — можно было попасть в мерзкую бабу. Но в любой момент сюда могут пожаловать его коллеги из патрульной машины, и тогда позора не оберешься. Он попробовал выломать дверь, но она оказалась прочной. Плечо у него заныло. На голове у него по-прежнему был бумажный пакет.

Вскоре в квартире и впрямь появились детективы. Они услышали, как плачущий женский голос позвал на помощь: бог знает что могло произойти в этой чертовой квартирке, но они были ко всему готовы. Они открыли дверь отмычкой и ворвались в квартиру. В гостиной никого не было. Они двинулись дальше и остановились, словно наткнувшись на невидимую стену.

В холле они увидели совершенно голого человека с бумажным пакетом на голове. В руке у него был пистолет в кобуре. Он неистово колотился в запертую дверь плечом.

Неизвестно, кто первый из них разразился хохотом.

Айрис босиком спустилась по лестнице. Спортивный халат из темно-коричневого габардина закрывал ее фигуру так, что нельзя было предположить, что под ним у нее ничего нет. У парадной двери она надела туфли и выглянула на улицу. Неподалеку стояла машина с урчавшим мотором. Хорошо одетая женщина вышла из машины и зашагала к подъезду. Айрис следила за ней, как проститутка или неверная жена. Мужчина проворковал: «Пока, милая». Женщина помахала рукой и исчезла.

Айрис направилась к машине и, открыв дверцу, плюхнулась на сиденье, где совсем недавно сидела та женщина. Человек покосился на нее и сказал: «Привет, милая» — так, словно вернулась та, с которой он только что распрощался. Это был красивый человек с шоколадной кожей и в сером шелковом костюме, но Айрис лишь мельком взглянула на него.

— Поехали, папочка, — сказала она.

Он выехал на Сент-Николас-авеню и деловито осведомился:

— Бежишь — к кому-то или от кого-то?

— Ни то ни другое, — отозвалась она, и когда они проезжали церковь на 142-й улице, сказала: — А теперь налево, на Конвент.

Он так и сделал. Машина ехала в гору и, миновав Гамильтон-террас, оказалась на тихой Конвент-авеню, к северу от Городского колледжа.

— Сюда, — распорядилась Айрис, и когда машина, свернув на Конвент-авеню, поравнялась с большим многоквартирным домом, сказала: — Приехали. Очень хорошо, папочка.

— А лучше не будет? — спросил он.

— Попозже, — сказала Айрис и вылезла.

— Вернешься? — крикнул он вслед, но Айрис не расслышала.

Она уже неслась через улицу, потом влетела в подъезд опрятного дома с двумя автоматическими лифтами. Один из них стоял на первом этаже. Айрис, вскочив в него, поднялась на четвертый, а там направилась к квартире в дальней части холла. Серьезный человек в черных подтяжках, белой рубашке и обвисших черных брюках открыл дверь. Держался он солидно, как дьякон.

— Чем могу помочь, молодая леди?

— Я хочу видеть Барри Уотерфилда.

— Вряд ли он захочет видеть вас. У него уже есть одна молодая леди, — осклабился открывший.

— Отойди, — бросила Айрис, отпихивая его с дороги, — и не подглядывай в замочные скважины. — Она прошла к комнате Барри, но дверь была заперта, и ей пришлось стучать.

— Кто там? — раздался женский голос.

— Айрис. Вели Барри открыть.

Дверь открылась, и за ней возник Барри в фиолетовом шелковом халате. Он сам закрыл дверь за Айрис. В кровати, накрывшись простыней до подбородка, лежала желтая девица.

Стул был завален одеждой, и потому Айрис уселась прямо на кровать, не обращая внимания на девицу.

— Где Дик? — спросила она Барри.

Тот, поколебавшись, ответил:

— С ним все в порядке. Он в безопасном месте.

— Если боишься сказать где, напиши, — велела Айрис.

— А как ты сбежала? — Он все еще колебался.

— Не твое дело, — огрызнулась Айрис.

— За тобой точно нет хвоста?

— Не смеши меня! Если бы ты понадобился легавым, они бы сцапали тебя давным-давно, больно уж ты глуп. Скажи, где Дик, и дело с концом.

— Я ему позвоню, — пробормотал Барри, двинувшись к двери.

Она было двинулась за ним, но бедро ее ощутило прикосновение руки девицы, и она лишь сказала:

— Передай, что я к нему еду.

Он молча вышел и запер дверь снаружи.

— Он у Мейбл Хилл, — быстро зашептала девица в постели, — у той, что живет в комплексе Риверторн. — И она назвала улицу, дом и номер квартиры.

— Мейбл Хилл? Не та, что была замужем за Джоном Хиллом, которого пристрелили? — спокойно спросила Айрис.

— Она самая, — прошептала девица.

Айрис не выдержала, и лицо ее исказила гримаса ярости.

В этот момент в комнату вернулся Барри и посмотрел на нее.

— Что с тобой? — спросил он.

— Дозвонился до Дика? — ответила она вопросом на вопрос.

У Барри не хватило умения притвориться, и она поняла, что он лжет, когда услышала: