Внезапно ее охватила усталость, и Хестер присела на банкетку возле окна, устремив взгляд вдаль – за ограду сада, к фруктовой роще, спускающейся к реке, а за рекой поднимаются вересковые луга. Бронзовые лоскутки заплатками переплелись с золотисто-зелеными там, где траву успели скосить на сено. Жара стояла такая, что казалось, каменная ограда, бегущая через холмы, подрагивает узенькой серебристой лентой.

Эта часть Йоркшира, Вест-Райдинг, лежит в стороне от дорог, но, пожалуй, это и хорошо. Поездов в Лидс ходит предостаточно, по Мидланской дороге есть прямой маршрут до Лондона. Грубо вырезанная красота долин, величие известняковых шрамов и болот завораживали ее все больше. Ей нравился свежий влажный воздух, разве можно его сравнить с кошмарной фабричной копотью?

Местные жители – в основном простые милые люди, редко что-либо ожидающие от нее. Когда мальчики окончат школу и встанут на ноги, она, конечно, еще раз подумает, где бы обосноваться. Чарльзу больше нравятся плавные возвышенности на юге, в Сассексе. Они и в самом деле совсем другие, не то что здешняя грубая красота. Если планы не поменяются, то скоро он закончит свою карьеру в лондонском штабе. Не нравятся ей эти разговоры о войне. Он стал слишком стар для боевых действий. А мальчикам и шестнадцати не исполнилось. Хестер поежилась. Если угроза все-таки есть, совсем мальчишек ведь не будут мобилизовывать?

– Ну нет, Ньютон, в таком виде в Ватерлоо-хаус ты не пойдешь! Погляди, ты чумазый, как поросенок! – возмутилась Эсси, оглядев старшего сына – тот выходил из кузницы действительно по уши в саже. – Ступай и отскреби хорошенько всю черноту! Вон, в корыте. В чайнике как раз осталась горячая вода.

– Это обязательно? – простонал Ньютон, берясь за ручку колодца и окуная голову в холодную воду.

– Да, и не спорь. И ты, Фрэнк, тоже. Извольте переодеться. Я приготовила вашу воскресную одежду, только лучшее. Всё наверху. Бегом! Еще не хватало, чтобы ее светлость воротила нос от нашей семьи, потому что вы поленились толком умыться. Уже половина! Поторопитесь!

Она нагладила для них чистые рубашки и саржевые костюмы, какие они надевали только в церковь. Сельма уже собралась: нарядилась в белое хлопчатобумажное платье с кружевными оборками, присборенное по лифу. Волосы, накануне накрученные на папильотки, уложили локонами. На ногах – белые парусиновые туфельки и белейшие носочки, испачкать которые сегодня смерти подобно. Все немного жмет и коротковато, но придется мириться с этим до следующего года, пока из Брэдфорда не придет очередная посылка от сестры Эсси, Рут: она передает кое-какие вещички, чтобы хоть немного скрасить небогатый гардероб Сельмы. Нет в семье денег на лишние оборочки…

Приглашение из Ватерлоо-хауса пришло в знак благодарности – хоть и запоздалой – за то, что семейство Бартли спасло Энгуса. Тот быстро поправлялся и благополучно вернулся в школу, если верить Берту Смедли, который работал в усадьбе. Эйса не хотел отпускать детей – после несчастного случая прошел целый месяц. Он стоял у входа в кузницу, мрачный как туча, черные брови сдвинуты к переносице, но все же он не мог не признать: как ни крути, они живут на земле Кантреллов, так что придется подчиниться правилам.

И вот наконец все готовы – умытые, начищенные, а Фрэнку даже волосы прилизали водой. Эсси построила всех у стены и оглядела. Где же мои малыши? Только эти трое, только ими она может теперь гордиться, хотя родов в ее жизни было шесть. Трое малюток покоятся на кладбище у церкви Святого Уилфреда. Ничего в этом нет необычного, такова деревенская жизнь. И все-таки как грустно потерять их драгоценные жизни, когда им не исполнилось и двух… А еще двое не дожили до родов. Да, такова жизнь. Два прекрасных сына и умненькая девчушка восполнят все эти потери. И вот они заслужили публичную благодарность за храбрость. Сердце ее разрывалось от гордости, каких же ясных звездочек она привела в этот мир!

До чего же они хороши! Ньют высокий, широкоплечий, в отца. Фрэнк помягче в чертах и совсем светленький. А Сельма, наоборот, черненькая и так быстро растет, в школе так и вцепляется в знания. К каждому нужен особый подход, но каждый из них понимает, что в семейных делах есть правила, которые следует соблюдать.

Все очень ими гордились. Они спасли жизнь и заслуживают награды. Конечно, почему же ее светлости не принять их и не выразить им благодарность? Да, они всего лишь простые работники. И что с того? Они тоже знают, как поступать правильно.

– Не забывайте о своих манерах, а ты не забудь делать книксен, когда к тебе обращаются. Держите голову прямо, не мямлите. Помните, в глазах Господа мы все равны, так что разверните плечи, не горбитесь.

Эсси так хотелось пойти вместе с ними и хоть издалека взглянуть на Ватерлоо-хаус! Она только слышала, какой он пышный, какой прекрасный там сад, отгороженный от любопытных деревенских глаз… Но приглашение было адресовано детям.

– Ровно в три. И приходите к боковой двери в стене, не к парадному подъезду, – предупредил их Бивен, кучер.

Как это непривычно, когда тебя принимают как гостя. Сельму будут просто переполнять впечатления, подумала Эсси. Шустрая, что тот хорек, она все подметит, ничего не упустит.

Бартли давно жили в Вест-Шарлэнде, не то что работники хлопкопрядильной фабрики – те почти все чужаки. Как и в любой деревне, здесь своя иерархия: члены приходского совета, церковные старосты, директор школы, владельцы лавок и магазинчиков, торговцы и фермеры. Рано или поздно все к ним приходят – кому подковать лошадь, кому починить упряжь, цепи, решетки или кухонную утварь, горшки, сковородки. Бартли работают в кузнице уже три поколения, и про Эйсу все знают, что, если что-то можно отремонтировать или переделать, он отремонтирует и переделает. Привычка к пивным посиделкам заставляла многих соседей подтягивать пояса потуже, а он вот берёг медяки, в пабах не разбрасывался. Ему нравилось помогать читальне при церкви и посещать класс для мужчин по изучению Библии.

Сельма в их семействе самая смышленая. Классный учитель, мистер Пирс, предлагает ей стать помощником учителя, когда ей исполнится четырнадцать. Эсси так гордилась, что ее дочка, быть может, получит возможности, которых у нее, Эсси, никогда не было. Не придется ей гнуть спину на фабрике или пойти в служанки. Получит хорошее образование и найдет настоящую работу!

Сельма первой очутилась у боковой двери в Ватерлоо-хаус, ее братья плелись позади, словно и торопиться некуда. Стоял сентябрь, но дни все еще были очень теплыми, и в своих лучших воскресных костюмах братья стали пунцовыми от жары. Они лениво перебрасывали друг другу упавшие каштаны, царапая начищенные башмаки.

– Скорей, а то опоздаем! – крикнула им она.

– Ну и что? Пускай подождут. Церковный колокол еще не звонил.

– Но я хочу посмотреть дом, как там все внутри… Пожалуйста, скорей! – взмолилась Сельма. Ну почему, почему братья вечно все портят? Ей просто не терпится увидеть, где живет Гай.

На прошлой неделе он заезжал в кузницу подковать лошадь, восхищенно поглазел на зверье на пастбище позади дома. Ньют провел его кругом, все показал, а она повисла на калитке, надеясь, что ей представится возможность продемонстрировать, как здорово она умеет ездить верхом. Он помахал ей рукой, а потом мама позвала ее в дом, и когда она выбежала обратно, его уже и след простыл. Вопреки здравому смыслу она надеялась, что он ждет их по ту сторону высокой каменной стены, скрытой буковой изгородью, отделявшей мир Кантреллов от деревни. Для нее это шанс заглянуть, словно в замочную скважину, в совсем другой мир, и она пообещала маме все-все-все примечать, а потом рассказать, чтобы и мама тоже порадовалась.

Боковая дверь была не заперта. Залаяла собака, в конюшне слышалось лошадиное ржание. Они пересекли мощеный двор и подошли к задней двери. Им открыла строгая женщина в черном платье. Миссис Аркхолм, узнала Сельма, она следит за домом, когда Кантреллы покидают Йоркшир.