Утешаясь подобными мыслями, Лиминг вывел грузовик на дорогу и набрал скорость. Но в то же время в глубине души он прекрасно понимал все безумие своей затеи. Ведь ничего не стоит напороться на пустую, незаправленную ракету, которая взлететь не сможет. Тогда обозленным зангам останется только посиживать вокруг да ждать, пока он сдастся или умрет голодной смертью. Нечего и мечтать, что они окажутся тугодумами и позволят ему перебраться на другой корабль.

Стрелой промчавшись по долине, грузовик сделал пологий вираж и устремился к главным воротам космопорта. Они были почти закрыты, но между створками оставался промежуток шириной в ярд. По одну сторону стоял вооруженный часовой, а за воротами виднелась сторожка охранников.

Когда грузовик показался в поле зрения часового и с ревом рванулся прямо на него, солдат, вылупив Глаза в тупом изумлении, отреагировал как типичная тыловая крыса. Вместо того, чтобы взять автомат наизготовку, он выскочил на дорогу и изо всех сил принялся открывать ворота. Та створка, в которую, он упирался, распахнулась как раз вовремя, чтобы пропустить бешено мчащийся грузовик. Тут часовой возмутился: почему водитель не сказал ему ни «привет», ни «проваливай к черту», ни что-нибудь еще, столь же любезное. Потрясая оружием, он неуклюже исполнил боевой танец, сопровождая его злобными выкриками.

Сосредоточившись на управлении и больше ни на что не обращая внимания, Лиминг стал во весь опор огибать космопорт по периметру, направляясь к месту стоянки кораблей. Кучка покрытых чешуей типов, попавшихся ему на пути, бросилась врассыпную, стараясь увернуться от колес.

Еще дальше из ангара выехал низкий длинный автокар, нагруженный топливными баками, и остановился посреди дороги. Водитель так и вылетел со своего места и попытался удрать подальше, когда грузовик, едва, не перевернувшись, вильнул мимо.

Выбрав самый крайний корабль, куда врагам пришлось бы дольше добираться, Лиминг затормозил у его кормы, выскочил из кабины грузовика и задрал голову. Где же трап? Обежав вокруг, он обнаружил трап с противоположной стороны и, как перепуганная мартышка, стал карабкаться наверх Удовольствие сомнительное — все равно, что взбираться по заводской трубе. На полпути он остановился, чтобы передохнуть, и огляделся вокруг. К кораблю бежала сотня фигурок, которые с такой высоты казались совсем крохотными. За ними следовали четыре машины и еще какая-то штука, вроде бронетранспортера. Он полез дальше, стараясь карабкаться как можно быстрее и всё же соблюдая осторожность — он был уже так высоко, что каждое неловкое движение могло оказаться роковым.

По мере приближения к верхнему шлюзу его беспокойство нарастало. Еще несколько секунд — и он будет недосягаем для снайперов. Но враг тоже не дремлет и хоть сейчас может начать обстрел При одной мысли, что в последний момент его сможет достать шальная пуля, внутри у Лиминга все свело, и он попытался прибавить темп. Он быстро преодолел последнюю дюжину ступенек трапа, добрался до шлюза, и вдруг в его голову уперся какой-то металлический стержень. Удивившись, он поднял взгляд и обнаружил, что смотрит прямо в дуло ружья вполне приличного калибра.

— Шатси, — приказал владелец ружья, указывая вниз. — Амаш!

На мгновение у Лиминга мелькнула безумная мысль — повиснуть на одной руке, а другой схватить противника за ногу. Он уже было приготовился к броску, но охранник то ли оказался слишком нетерпелив, то ли разгадал его замысел — только приклад ружья больно стукнул его по пальцам.

— Амаш! Щатси-амаш!

Медленно и неохотно Лиминг стал спускаться.

С каждой ступенькой его отчаяние росло. Одно дело, если бы его схватили в начале погони. Но теперь, когда все уже почти позади, когда успех так близок! Тысяча чертей! Ему почти удалось удрать — вот что обиднее всего!

На этот раз его упрячут как следует и вдвойне усилят охрану. И если даже ему удастся опять смыться, шансы покинуть планету теперь равны нулю. Если на каждом корабле засядет вооруженный охранник, то всякий раз, сунув голову в шлюз, он будет снова попадать в ловушку. Видно, он застрял на этой вонючей планете надолго — пока ее не захватит земной десант или пока не кончится война. Любого из этих событий можно дожидаться десятилетия — или века.

Спустившись вниз, он шагнул на бетонную площадку и обернулся, ожидая удара в живот или оплеухи. Но увидел вокруг сборище чешуйчатокожих.

Солдат с абсолютно непроницаемыми физиономиями. С ними был офицер, казавшийся скорее удивленным, чем озлобленным. Одарив Лиминга немигающим взглядом, он выдал поток непостижимой тарабарщины, закончив ее на вопросительной ноте. Лиминг развел руки и пожал плечами.

Офицер повторил попытку. Лиминг снова пожал плечами и изо всех сил попытался изобразить раскаяние. Сообразив, что установить контакт не удастся, офицер что-то рявкнул в толпу. Тут же объявились четыре вооруженных конвоира, затолкали пленника в бронетранспортер, захлопнули дверь и повезли его в неизвестном направлении.

Приехав на место, они провели его в какой-то каменный дом и сунули в заднюю комнату, приставив для компании пару часовых; еще двое стерегли дверь. Сидя на низком жестком стуле, Лиминг битых два часа пялился в стену и вздыхал. Охранники, скорчившись на стульях и не проронив ни слова, не спускали с него немигающих змеиных глаз.

Наконец солдат принес еду и питье. Лиминг молча проглотил пищу и потратил еще два часа на изучение стены. Все это время его мозг напряженно работал. Туземцы явно не соображали, что изловили землянина. Судя по их поведению, они отнюдь не уверены, с кем имеют дело.

До некоторой степени их можно — было понять. На стороне союзников сражались обитатели тринадцати планет; четыре расы были гуманоидными, а еще три очень походили на людей. Сообщество, в свою очередь, являлось случайным и не особенно прочным конгломератом, насчитывающим как минимум двадцать видов, три из которых также походили на обитателей Земли. Ожидая указаний высшего начальства, эта странная крокодилья публика просто не могла разобраться, кто перед ней — друг или враг.

Тем не менее, они были настороже. Лиминг мог себе представить, что происходит, пока он тут просиживает задницу. Скорее всего, офицер снял телефонную трубку — или как это у них называется — и позвонил в ближайший гарнизон. Местный командир быстренько отфутболил его в военный штаб. Про рапорт Клавиза там уже и думать забыли, и десятизвездная шишка передаст запрос на главную радиостанцию. Оператор отправит депешу трем союзникам-гуманоидам: не затерялся ли в этом районе след их разведчика?

Когда придет отрицательный ответ, туземцы смекнут, что в их космическую империю залетела редкая пташка. Им это навряд ли придется по вкусу. Тыловым войскам, окопавшимся далеко от линии фронта, обычно достаются все трофеи и никаких забот. Они мечтают только об одном — чтобы и дальше все шло так же тихо и мирно. Внезапное вторжение врага там, где его никто не ждет, нарушит привычный уклад их жизни и, безусловно, вызовет раздражение. Так что на воинские почести ему рассчитывать не приходится. К тому же они вполне могут подумать; сегодня пробрался один разведчик — завтра жди целую армию. Кому же охота получить удар с тыла?

Когда новость дойдет до Клавиза, он примчится во весь опор и напомнит, что Лиминга ловят уже не в первый раз, а во второй. Ну и что в конце концов с ним сделают? Лиминг терялся в догадках. Ведь раньше он просто не давал им времени как следует развернуться. Навряд ли его сразу расстреляют. Если они достаточно цивилизованная публика, то сперва устроят перекрестный допрос, а потом засадят его в тюрягу. А если нецивилизованная — тогда откопают Клавиза или кого-нибудь из своих союзников, знающих язык Земли, и, не гнушаясь никакими жестокостями, вытянут из пленника все нужные сведения.

В те незапамятные времена, когда конфликты ограничивались одной-единственной планетой, существовало защитное средство, так называемая Женевская Конвенция. Она предусматривала организацию нейтральной инспекции лагерей для военнопленных, доставку им писем из дома и продуктовых посылок. Теперь ничего подобного нет. У пленника всего два способа защиты: собственные силы плюс слабое утешение, что соотечественники могут отыграться на захваченном в плен неприятеле. Причем второе — скорее мечта, нежели реальность. Ведь отыграться они смогут в том случае, если узнают, что с кем-то из своих в плену жестоко обращаются.