Стеффи аккуратно завернул крышку и опустил бутылочку в карман, где она была в полной безопасности. Потом, шагая осторожно, чтобы не упасть, он отправился выяснить, что же стряслось с пришельцем. Может, он просто устал и потому остался лежать? Может, остановился отдохнуть, хотя этого никогда не бывало? Пришельцы никогда не прерывали своей работы, не выказывали никаких признаков усталости.

Нортон купил Стеффи завтрак и это сэкономило деньги, которых хватило как раз на бутылочку виски. Нет, что ни говори, а Нортон приличный парень.

Пришелец оказался на большом расстоянии от Стеффи. Но он упорно брел, покачиваясь, по вырубленной пришельцем просеке, обходя разбросанные тюки целлюлозы, пока не добрался до пришельца.

– Что случилось, приятель? – спросил он, подойдя вплотную и положив ладонь на черный бок. Он понял, что случилось, когда снова, чтобы сохранить равновесие, прислонился к пришельцу.

Он почувствовал, что что-то не так, хотя понять, что именно, заняло у Стеффи некоторое время.

Но потом он понял. Пришелец был холодный. Исчезло приятное дружелюбное тепло, которое он всегда чувствовал, стоило лишь коснуться ладонью. Он удивленно покачал головой, прошел еще несколько футов вдоль пришельца и снова потрогал его. Поверхность была такой же холодной. Теплота исчезла.

Спотыкаясь, Стеффи двинулся в обход пришельца, снова и снова трогая поверхность. Повернувшись, он прижался к холодной черной поверхности спиной и сполз на землю, приняв сидячее положение.

Холодный и неподвижный. И больше не парит над землей в нескольких дюймах над грунтом, а лежит неподвижно.

Может, это смерть? – спросил он себя. Может, пришелец умер? Холод и неподвижность – признаки смерти. Но если он умер – то почему? И еще… Если он умер, то раньше был живой. Но для Стеффи это давно уже не было вопросом. Он давно считал пришельцев живыми. И не просто живыми существами, а своими друзьями. Он удивленно перебирал неуклюжие мысли в своей голове. У него давно уже не было друзей. Странно, подумал он, что друга я нашел не среди своих соплеменников, а среди совсем иного народа.

Скорчившись у холодного бока черного, неподвижного пришельца, не закрывая глаз, чувствуя, как катятся по заросшим щетиной щекам слезы, Стеффи Грант оплакивал кончину друга.

Ал Латроп – редактор-распорядитель – сидел на конференции во главе стола. Рассеянно, со скучающим видом он постукивал карандашом по столу. Зачем мы здесь собрались? – подумала Кэт. Их было всего трое – он, Джей и Джонни. Конечно, Джонни здесь на месте, но остальные? За время работы в «Трибюн» они никогда не удостаивались приглашения в конференц-зал, как называлась эта комната. В основном, здесь собирались редакторы задолго до выпуска последнего номера, обсуждали материалы, решали, что с ними делать. Но обычно такие сборы устраивались к концу дня, а сейчас… Еще ведь совсем недавно был перерыв на завтрак.

– Я подумал, – изрек Латроп, – что нам необходимо собраться и поговорить о долгосрочных планах нашей работы в том, что касается освещения прибытия пришельцев. С самого начала, как мне кажется, мы поработали неплохо… Даже лучше, чем обычно. Мы давали полную и объективную информацию. И думаю, мы будем продолжать в том же духе. Но сейчас настало время придать материалу иное звучание. Джонни, ты сидишь на материале с первой посадки пришельца в Одинокой Сосне. Что ты можешь сказать? Есть у тебя какие-то мысли о том, что мы думаем предпринять дальше?

– Ал, может быть, еще рано что-то делать, кроме простой передачи фактов? – сказал Гаррисон. – Сначала мы имели дело с фактами, обладающими высокими показателями воздействия на публику благодаря новизне и необычной природе. И мы, конечно, старались не выходить за рамки чисто объективного, фактического репортажа. Новости уже сами по себе имели достаточный потенциал воздействия. Я лично – и все остальные – думаю, что мы не должны искусственно нагнетать воздействие голых фактов. Джей умудрился написать несколько статей общего характера и при этом не выходил за пределы того, что уже было написано о пришельцах и о проблеме пришельцев в целом. Он оперировал общими идеями. Во всем остальном мы просто давали репортажи, освещали текущие новости.

– Но теперь, – торопливо сказал Латроп, – публика в общем и целом приняла ситуацию. Кто-то, может, с трудом принял ее, но почти все уяснили, что пришельцы действительно здесь и могут остаться надолго. Я думаю, сейчас самое время копнуть поглубже, попытаться сделать кое-какие выводы, показать возможные последствия…

– Дать нашим читателям пищу для размышлений, – среагировал Гаррисон.

– Вот именно, подбросить им пару простых вопросов, над которыми они могли бы как следует поразмышлять.

– Все, о чем ты говоришь, Ал, логично, – согласился Гаррисон, – придет время и для этого. Но пока, как мне кажется, время еще не пришло. Рано. Такие вещи нужно делать очень осторожно, тщательно обдумывая последствия. Нам нужна специфическая информация, на которой мы смогли бы обосновать свой материал. Пусть и не слишком солидная информация, но тем не менее… Иначе мы можем попасть впросак, допустить ужасную ошибку.

– Я не имел в виду, что мы должны немедленно покинуть эту комнату и сесть за работу. Нет. Просто настала пора как следует над этим подумать, решить для себя, какого рода материалы мы станем давать в недалеком будущем. Многие из наших людей, уже давно занимающихся пришельцами, наблюдают за ними, пишут о них. Вот вы, Кэт и Джей, больше всех занимались пришельцами. Что вы думаете? Например, Кэт, как вы относитесь к пришельцам?

– Они мне нравятся, – немедленно выпалила Кэт.

– Гм, вот уж не ожидал, – пробормотал Латроп. – Отлично, продолжайте. Почему они вам нравятся?

– Ну, во-первых, они не причинили нам особого насилия или вреда. Неудобства – да, но никакого насилия.

– В Одинокой Сосне, насколько я помню, был убит человек.

– Он напал первым. Был агрессивен и поплатился за это. А кроме него, никто не пострадал. Пришельцы – приличные люди.

– Люди?

– Да, конечно. Не похожие на нас, но все равно люди. Народ. Разумные существа. Я думаю, у них наличествует определенная этика, мораль.

– Возможно, – согласился Джей, – но ведут они себя невежливо, игнорируют нас. Так, словно считают нас низшей расой, недостойной внимания. А иногда словно они нас вообще не замечают.

Кэт открыла было рот, но промолчала. Если бы она могла рассказать им. Но это невозможно. Рассказать о Джерри и «рукопожатии», хотя это было нечто личное и более значительное, чем просто рукопожатие.

– Вы хотите что-то сказать? – обратился Латроп к Кэт, словно почувствовав ее колебание.

Она покачала головой.

– Только то, что действительно думаю о них, как о людях. Я не могу сказать, почему, не могу определить это чувство, но это именно то, что я испытываю.

– Вот что интересно, – задумчиво сказал Джей. – Эти пришельцы явились из черт знает каких глубин Галактики. Для того, чтобы размножаться, им требуется целлюлоза – питать их малышей. Да и сами они, скорее всего, потребляют ту же целлюлозу в небольшом количестве.

Но что я хочу сказать… Очевидно, они прибыли из иной звездной системы. На планетах нашей системы нигде нет растительности, схожей с нашими деревьями. Значит, пришельцы прибыли из другой звездной системы, где имелись растения, из которых они могли извлекать целлюлозу. Следовательно, они пересекли расстояние, равное многим световым годам. Ведь даже не на каждой планете солнечной системы могли существовать такие условия. На такой планете условия должны приближенно походить на земные, приближенно…

– Черт побери, Джей, – сказал Гаррисон, – к чему ты клонишь?

– Можно сделать несколько выводов, – все так же задумчиво сказал Джей. – Самым важным мне представляется вот какой. Физики утверждают, что любое тело не может двигаться быстрее света. Значит, путешествие пришельцев могло длиться очень много времени, возможно, несколько тысячелетий.