При анализе этого документа следует обратить внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, на то, что, несмотря на массовый характер голода на Украине, в постановлении ЦК КП(б)У признаются отдельные случаи голодания в деревне и мелких городах. Во-вторых, предлагается местным властям принять меры к изысканию продовольственных ресурсов внутри колхозов, районов, городов и областей, хотя эти ресурсы в подавляющем большинстве случаев были уже исчерпаны.

В принятом 10 февраля 1933 г. постановлении Днепропетровского обкома КП(б)У уже более определенно говорилось о мерах борьбы с голодом. В директиве обкома секретарям райкомов и председателям райисполкомов прямо упоминаются факты опухания от голода и даже голодной смерти в Межевском, Акимовском, Ново-Васильевском и других районах области. «Проверкой ГПУ установлено, — признается в секретной директиве, — что были случаи голодной смерти колхозников, имеющих большое количество трудодней (500-600 и более)...

Обком считает совершенно недопустимым и позорным для нас, когда гибнут от голода колхозники-активисты, которые честно работали в колхозе и выработали большое количество трудодней. Оставление без хлеба таких колхозников могло произойти только в результате извращений, допущенных в данных колхозах при хлебозаготовках и при распределении между колхозниками натуральных авансов».

321 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 42. Д. 80. Л. 17.

Обком обязывал райпарткомы и райисполкомы найти внутри колхозов и районов «необходимое количество хлеба, чтобы этих колхозников, если действительно не осталось хлеба, накормить».

Правда, далее в директиве предлагалось этих колхозников привлечь в первую очередь к работе по вскрытию ям с запрятанным хлебом, с тем, чтобы за счет тех 10-15% обнаруженного спрятанного хлеба, который выдается тем, кто его обнаружил, они могли себя обеспечить продовольствием. «Каждый факт и сообщение об опухании, голодных смертях колхозников и единоличников вы обязаны немедленно тщательно проверять, твердо помня при этом, что классовый враг раздувает всякие слухи, что он пытается организовать колхозников и единоличников на то, чтобы они обращались с просьбой об оказании помощи от государства, что кулак распространяет слухи о голоде, об опухании, смертях от голода и что это есть один из методов кулацкой контрреволюционной провокации»[322].

Необходимо разоблачать «подобную кулацкую провокацию». Только в исключительных случаях обком за счет урезки фондов рабочего снабжения выделит ограниченное количество хлеба для оказания продовольственной помощи рабочим МТС, совхозов, партийному и беспартийному активу колхозов, а также отдельным районным работникам в тех случаях, когда они остались без хлеба, и нет на месте никакой возможности обеспечить их продовольствием.

В постановлении Днепропетровского обкома отмечалось, что ЦК ВКП(б) уже выделил 200 тыс. пуд. хлеба для 322 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 640-641.

оказания такой помощи, но ее не достаточно, поэтому предлагается в течение февраля-марта изыскать на местах еще 120 тыс. пуд.

Ввиду наличия случаев массовых заболеваний, связанных «с истощением от недоедания», обком обязывал облздравотдел разработать конкретные меры по оказанию медицинской помощи районам, где имеют место массовые заболевания (Ново-Васильевский и др. районы) и внести на утверждение бюро обкома.

К началу марта 1933 г. в Днепропетровской области голодом было поражено 35 районов (336 населенных пунктов), в которых голодало 16 211 человек, 1700 умерло от голода. О том, какое положение было в голодающих районах, можно судить по письму секретаря Мелитопольского райкома партии Днепропетровскому обкому КП(б)У от 12 марта 1933 г. Он писал, что из той продовольственной помощи, которую район получил от обкома, оказана помощь 427 остронуждающимся семьям колхозников (2108 человек). Но ее «хватит до двадцатых чисел марта». С каждым днем выявляется все большее количество остро нуждающихся (более 500 семейств колхозников) — 2-2,3 тыс. чел. Это не считая единоличников, среди которых «наибольшее количество смертельных случаев». «Чтобы кое-как продержаться до апреля месяца — необходимо 1 тыс. пуд. хлеба только для колхозников. Недавно (день назад) в с. Константиновка обнаружен случай людоедства. По данным ГПУ, единоличник А. «варил и ел мясо умершей своей матери, а затем — умершего ребенка, потом и сам умер». В том же селе из 47 смертельных случаев, 21 — от голода, в числе их — 10 детей. Еще больше случаев смерти от голода в с. Песчаном. 3 марта в городе подобрано 23 трупа крестьян, пришедших из Ново-Васильевки и др. районов. Из голодающих подобрано 122 человека, в больницу — 48 из них уже умерли. Особенно тяжелое положение с детьми. В 20 колхозах открыты детские ясли, в 13 других ясли готовы, но нет продуктов.

Секретарь Мелитопольского райкома партии Толстопят просил Хатаевича хотя бы 1 тыс. пуд. продовольственной помощи району.

На документе Хатаевич написал резолюцию о срочном выделении району 500 пуд. хлеба, а копии письма направил в ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У[323].

Такое же положение было и в других районах Днепропетровской области. В Новопсковском районе, например, в с. Шапарское из 230 семей 190 «совершенно не имеют продуктов питания и голодают». В пищу употребляют «разные отбросы, падаль, мясо кошек и собак». Среди голодающих 570 человек было больных и опухших. 74 человека умерло, в том числе 38 детей. Голодали колхозники, выработавшие от 200 до 700 трудодней.

В Верхне-Тепловском районе в Краснооктябрьском и Больше-Черниговском сельсоветах голодала 291 семья колхозников (1335 человек) и т. д.[324].

Разумеется, главную ответственность за голод на Украине несет центральное партийно-государственное руководство во главе со Сталиным, но немалая доля вины за это лежит и на украинском руководстве — Косиоре, Чуба-ре, Постышеве, Хатаевиче и др.

323 Там же. С. 651-655.

324 Там же. С. 654-655.

Хатаевич, который в ноябре 1932 г. в полемике с Молотовым отстаивал принцип материальной заинтересованности колхозников в производстве зерна, и призывал заготавливать только товарный хлеб, в начале 1933 г. в письме в ЦК ВКП(б) писал, что «в облотделе ГПУ скопилось уже немало сообщений об отдельных фактах голодной смерти, опухания, отравления на почве употребления в пищу суррогатов. Я менее всего прихожу от этих фактов в расстройство. При наличии немалого количества разворованного хлеба у одних по области сейчас уже есть и будет его большая нехватка у других, которые меньше всего наворовали, или у которых сумели отобрать наворованное»[325].

Смертность в начале 1933 г. возросла в два раза по сравнению с тем же периодом 1932 г., когда крестьяне тоже голодали. Чтобы избежать демографической катастрофы, Днепропетровский обком КП(б)У вынужден был ходатайствовать об оказании области продовольственной помощи. Из полученных более 800 тыс. пуд. рабочим МТС и совхозов было выделено 15 тыс. пуд., школам и детским садам — 15 тыс., рядовым колхозникам — 30 тыс., а колхозному активу — 750 тыс. пуд.

15 марта 1933 г. секретарь ЦК КП(б)У С.В.Косиор в докладной записке в ЦК ВКП(б) писал: «Дней через 7-8 в южных районах Степи начинается сев. В настоящее время наряду с сообщениями о ходе подготовки к севу из всех областей поступают сообщения о тяжелом продовольственном положении и с требованиями помощи». Поступавшие из разных источников сведения говорили о 325 Голод-геноцид 1933 року в Україні: історико-політологічний аналіз соціально-демографічних та морально-психологічних наслідків. Київ; Нью-Йорк, 2000. С. 267.

том, что особенно тяжелое положение к весне 1933 г. создалось в Днепропетровской области. По данным Косиора, 60% всех сведений о количестве голодающих и более 70% зарегистрированных случаев смертей приходилось на Днепропетровскую область. Из 49 районов 21 район считается особенно тяжелым. На втором месте по количеству сообщений о голодании стоит Киевская область, здесь особенно тяжелым считается 31 район (из 42). Здесь и в 1932 г. голодовки имели широкое распространение. В Винницкой области особенно тяжелых 17 районов, в Донецкой — 11, в Одесской — 14, Харьковской — 9 районов.