Часы шли за часами, и в конце концов я уснул и проснулся лишь в аэропорту Кеннеди.

Я подсознательно ожидал, что в Кеннеди меня встретят газетчики, но, к счастью, никого не осенила мысль, что я лечу этим самолетом. Я схватил нью-йоркскую «Таймс», как только добрался до киоска, и там уже были наши портреты, мой и Райлы, на первой странице. Оба снимка были сделаны несколько лет назад, но нас на них можно было узнать.

Я заколебался, звонить ли мне Райле, Бену или даже Куртни, но потом решил этого не делать. Раз в Нью-Йорке меня не ждали газетчики, то, возможно, никого не будет и в Миннеаполисе. Бен и Райла знают, каким рейсом меня ждать, и кто-нибудь из них встретит меня в аэропорту.

Но никого из них не было. Вместо них меня встречал Элрод Андерсон, управляющий единственным уиллоу-бендским универмагом. Я прошел мимо него, но он схватил меня за руку и назвался. Тогда я узнал его.

– Бен не смог приехать, а Райла – тем более. Газетчики так плотно засели в Уиллоу-Бенде, что если бы эти двое куда-нибудь поехали, они бы поехали за ними. Вот почему Бен позвонил мне и попросил подвезти тебя. Ты сможешь пробраться туда незаметно. Я привез одежду и фальшивые усы, чтобы изменить твой облик.

– Вот уж усы, пожалуй, мне совсем ни к чему.

– Я подумал, что они понадобятся. Они и в самом деле хороши. Выглядят как настоящие. Там собралась большая толпа, и она все время увеличивается. Кое-кто уже убрался восвояси, потому что там смотреть не на что. Некоторые образовали лагеря, как будто они собираются там жить. Бен сдает в аренду места под лагерь на той ферме, которая примыкает к твоей с востока и которую он купил. У него там большая автостоянка для тех, кто на машинах. У Бена наняты люди, которые все делают. Старина Лимпи Джонс занят работой по парковке, а ведь он не имел постоянной работы тридцать лет. Сейчас он работает. Пожалуй, и ему кое-что перепадает из тех денег, что он получает с клиентов. Но Бен не уволит его даже если поймает.

– Я надеюсь, забор кончили.

– Еще пару дней назад. И здание тоже. На нем огромными буквами вывеска: «Бен Пейдж, агент Ассоциации Перемещений Во Времени». Что все это значит? Я так понимаю, что ты знаешь, как перемещаться во времени. Но как Бен смог все забрать в свои руки?

– Бен – наш агент, – ответил я, – в Соединенных Штатах, а потом, возможно, и во всей Северной Америке.

– Но ты же здесь. И эта женщина, Райла. Почему же вы выпускаете дело из своих рук?

– Дело в том, что мы здесь больше не живем.

– Черт побери, что значит «здесь не живете»? А где?

– В Мастодонии.

– Ради великого господа, – сказал он, – я уже об этом слышал. Что это за Мастодония?

– В Америке. Давным-давно во времени, около ста пятидесяти тысяч лет назад. Там живут мастодонты, вот откуда название.

– Это хорошее место?

– Должно быть. Никогда еще его не видел.

– Но ты там живешь. Как это ты его не видел?

– Райла и Хайрам переселились уже после того, как я отбыл в Европу.

– А какое отношение имеет ко всему этому Хайрам? – полюбопытствовал Элрод. – Он же никогда ничем особенным не блистал.

– Отношение ужасно близкое, – ответил я.

Утреннее солнце светило ярко, на небе ни облачка. Был прекрасный день.

Элрод обернулся ко мне:

– Бен наказывал мне увезти тебя со стоянки домой, просил передать тебе про туристов и бродяг у ворот. У шерифа несколько помощников, поддерживающих порядок. Скажи им, кто ты. Они тебя ожидают и пропустят внутрь. Вот тебе старые рабочие штаны и грубошерстная куртка, вот и старая фетровая шляпа. Переоденься, прежде чем отправиться туда. Тебя примут за местного жителя, еще одного зеваку. Надень усы.

Миль за пять от города мы съехали с дороги и остановились. Здесь я переоделся. Но усы я не нацепил. Я не мог заставить себя сделать это.

Райла и Бен ожидали меня, а Херб маячил на заднем плане. В передней комнате нового офиса пахло свежими опилками, а на досках сидели, ничего не делая, с полдюжины мужчин.

Райла бросилась ко мне, и я поймал ее в объятия. Я никогда раньше не был так рад встрече с кем бы то ни было. То, что я увидел снаружи – пугало. Припаркованные машины вдоль дороги, машины на стоянке Бена, горячие сосиски, котлеты, сувенирная лавка, продажа баллонов. И повсюду – люди, стоящие группами и глазеющие со странным ощущением волнения. Все в целом походило не то на деревенскую ярмарку, не то на карнавал.

– Я о тебе беспокоилась, – сказала Райла. – Погляди на себя. Где твоя одежда?

– У Элрода в машине. Все это он дал мне.

Бен серьезно пожал мне руку.

– С тех пор, как ты уехал, произошло много изменений.

Херб подошел с рукопожатием.

– Как твой бизнес в прессе? – поинтересовался я. – Прочел об этом в лондонских газетах.

– Ну, черт возьми, – сказал Бен, – нужен же нам кто-то достаточно надежный, чтобы разговаривать с журналистами. Они ходят толпами, и Херб с ними разговаривает. Он все ставит на свои места.

– Они требуют пресс-конференции, – сказал Херб, – но я не могу заставить себя предстать перед ними. К тому же, мы не хотели ничего делать до твоего возвращения. Я немного сдерживаю прессу, не давая им ничего серьезного, но подкармливая по мелочам. Что сказать по поводу твоего возвращения?

– Скажи им, – вмешался Бен, – что он вернулся и немедленно отправился в Мастодонию. Это мы всегда должны подчеркивать. Ни его, ни Райлы здесь нет, они живут в Мастодонии.

– Подожди, ты ее еще увидишь, – сказала Райла. – Она прекрасная, такая дикая и чудесная. Позавчера мы перевезли туда передвижной домик и снабдили его всем необходимым. Там есть даже пара машин.

– А Хайрам?

– Хайрам и Боусер там.

– Кошарик?

– И он с ними. Там под гребнем группа диких яблонь, так он поселился среди них. Хайрам говорит, что место ему нравится. Говорит, что Кошарик удивился, почему он жил здесь так долго и никогда не путешествовал сам.

– Давайте вернемся в мой офис, – предложил Бен, – там несколько комфортабельных кресел, и можно откупорить бутылочку. За это нужно выпить.

Мы расселись в креслах, которые в самом деле были удобны, и Бен разлил вино.

– Удачна ли была поездка? – спросил Херб.

– Как я понимаю, да. Мой французский слегка хромает, но я справился. В Цюрихе у меня хлопот не было. Я никогда не занимался такими делами, но все прошло благополучно.

– Эти швейцарцы, – сказал Бен, – всегда возьмут ваши деньги.

– Я вот что хотел спросить. Кто сообщил в прессу? Новость разнеслась скорее, чем я думал.

– Куртни, – ответила Райла, – вернее, даже не сам Куртни, а кто-то, кого он знает, эксперт по утечке информации. А причиной были Сафари. Они оказали на Куртни давление. Они торопятся, ждут клиентов для охоты на динозавров. Будут ли клиенты – они хотели бы знать до того, как станут вести с нами переговоры. Смысл в этом. Спортсмены подскочат от перспективы притащить динозавра, и Сафари бы хотели заполучить кое-каких многообещающих клиентов прежде, чем начнут с нами торговаться за лицензию. – Мне казалось, что разглашать еще рано.

– У нас не было связи с Куртни день или два. Сафари должны были войти с ним в контакт.

– Уже появились прожектеры, – сказал Бен. – Приходил человек нынче утром. Он хотел узнать, можем ли мы забросить его на территорию инков до прибытия конкистадоров. Он хочет изучить древнюю культуру инков, утверждал он, но быстро выяснилось, что он интересуется сокровищами инков. Я велел ему убираться. Горный инженер приходил с идеей, что мы, может быть, захотим отправить его в Черные Холмы Южной Дакоты до того, как там открыли золото. Он не скрывал своих намерений. Хотел снимать сливки. Сказал, что денег у него нет, но он поделится с нами. Мне он понравился, я удержал его. Рассказал ему почти все, не нарушая слова, данного тебе. Приходил комитет от какой-то церковной организации. Они хотели поговорить о возвращении к дням Иисуса. Я никак не мог взять в толк, чего они хотят на самом деле. Они не были склонны к доверительному разговору. Может быть, ты позже поговоришь с ними.