Судьбы будущих космических стартов решаются на Земле. Здесь определяется час отлета. Здесь выбираются стартовые площадки. Инженеры будут спорить о том, какой стартовый комплекс совершеннее, но, наверное, они согласятся с тем, что любой космический старт возможен только при соблюдении одного главного условия. Это условие – мир.
Мы уверены в светлом будущем космонавтики потому, что мы уверены: будущее будет светлым. Мы верим в ее грядущие победы потому, что верим в победу разума, верим в победу политики мира и сотрудничества, которую последовательно и неуклонно, при полной поддержке советского народа, проводят наша партия и Советское правительство. Мы уверены в осуществимости самых дерзких планов покорения Вселенной, потому что мы уверены в осуществимости главного плана нашей жизни – плана построения коммунистического общества, который составил для человечества великий Ленин.
Как будет развиваться космонавтика в будущем?
Вопрос не из легких. Несмотря на то что вместо предсказателей, астрологов и ясновидцев мы можем пользоваться услугами футурологов – ученых, прогнозирующих будущее, ошибки в таких прогнозах встречаются сплошь и рядом. Известный писатель-фантаст Артур Кларк, автор книги «Черты грядущего», начинает ее так: «Нелепость любых попыток предсказать будущее в каких-либо деталях рано или поздно обнаруживается». В этой очень интересной книге он отметил один парадокс: «Наиболее надежный прогноз развития той или иной науки способны дать отнюдь не те люди, которые больше других знают об этом предмете и являются признанными мастерами в своей области. Шестерни воображения могут увязнуть в избыточном бремени знаний». Может быть, он и прав. Вот Юрий Гагарин, например, писал, что «еще задолго до 1981 года на Луне появится первая астрономическая обсерватория и первый космодром для полета к Венере или к Марсу». Но вряд ли они появятся там и в 1981-м и даже, пожалуй, в 1991 году.
Не будем стремиться к точным датам. Во-первых, потому, что такие прогнозы поощряют наше тщеславие: если угадаешь, все скажут: «Вот это провидец!» А во-вторых, точное «попадание» в дату – дело скорее случая, чем знания. Циолковский однажды оговорился на сей счет: «Впрочем, все возможно. Быстрота нарастания прогресса есть величина неизвестная». Правильно, неизвестная, но думать о будущем надо обязательно. Думать именно о будущем, о тенденциях современного развития, о движениях мысли, а не о конкретном часе или годе.
Главное и самое общее «предсказание», очевидно, заключается в том, что проникновение человечества в космос не есть некий частный научный эксперимент или серия экспериментов, не есть временное увлечение человечества. Это логическое продолжение его земного бытия, необратимый исторический процесс, который, раз начавшись, будет непременно развиваться дальше. Разумеется, он может быть заторможен или ускорен по причинам объективным или субъективным. Ведь даже за первые двадцать лет своего существования космонавтика переживала бурные годы и годы относительного затишья. Затормозить или ускорить можно, остановить – нельзя. Думаю, что вы обязательно согласитесь со мной, если вы прочли всю книжку, а не начали с этой строки. До тех пор, пока человек останется таким, какой он есть, он будет стремиться в космос.
Это – главное. Остальное, собственно, детали уже чисто технические.
Продолжаться освоение космического пространства будет поэтапно. Сначала, как вы знаете, осваивалось околоземное пространство – ближний космос. Затем – межпланетное пространство – дальний космос. Настанет время освоения межзвездного пространства, а за ним межгалактического – сверхдальний космос. В таком плане есть логика последовательности и постепенного нарастания сложности. В реальность такого плана твердо верил Циолковский. «Сейчас люди слабы, – но и то преобразовывают поверхность Земли. – писал Константин Эдуардович. – Через миллионы лет это могущество их усилится до того, что они изменят поверхность Земли, ее океаны, ее атмосферу, растения и самих себя. Будут управлять климатом и будут распоряжаться в пределах Солнечной системы, как на самой Земле. Будут путешествовать и за пределами Солнечной системы, достигнут иных солнц и воспользуются их энергией взамен своего угасающего светила. Они воспользуются даже материалом планет, лун и астероидов, чтобы не только строить свои сооружения, но и создавать из них новые живые существа».
Вдумайтесь в прогноз Циолковского. Почти полвека прошло, как он умер, а многие из его «фантазий» современная наука не только не отвергает, но неуклонно развивает и дополняет.
Итак, что мы будем делать в ближнем космосе?
Обслуживать планету Земля. Только космические системы могут решить, скажем, такую техническую задачу: создать радиотелевизионную связь любой точки земного шара с любой другой точкой земного шара. Только космические системы могут обеспечить Землю экспресс-информацией о метеорологических условиях на нашей планете в целом для составления (с подключением быстродействующих машин для переработки этой информации) своевременных и точных прогнозов погоды.
В принципе эти, выбранные для примера, две задачи могут быть решены уже на сегодняшнем уровне состояния космической техники. Ведь еще в 1967 году вступила в строй разветвленная система станций «Орбита», которые передают через орбитальные ретрансляторы программы Центрального телевидения. Проведен советско-французский эксперимент по передаче цветных телепрограмм с помощью системы СЕКАМ. И когда глобальная система связи будет создана, это, как легко понять, будет не только революцией в области связи. Ведь возможность получить любую информацию в любой точке – это и революция в области культуры, просвещения, это ликвидация неграмотности в слаборазвитых странах, это революция интеллектуальная.
То же и с планетарной системой контроля погоды. Я долго искал и не нашел данных: сколько же платит Земля за свое метеорологическое невежество? Сколько стоят ей непредвиденные наводнения, неожиданные засухи, внезапные цунами? Невозможно это подсчитать. Есть отдельные цифры. Только от тайфунов, например, Азия терпит ущерб, измеряемый 500 000 000 долларов в год! Речь, как понимаете, идет тоже не только о революции в метеорологии, но и о революции в мировой экономике. И кто знает, может быть, именно об этой революции думал Циолковский, когда писал вещие слова: «…Я надеюсь, что мои заботы, может быть, скоро, а может быть, и в отдаленном будущем дадут обществу горы хлеба и бездну могущества».
Еще один пример возможных фантастических преобразований, которые сулит освоение ближнего космоса в будущем. В последнее время уже даже в бытовую речь прочно вошло понятие «энергетический кризис». Попросту говоря, не хватает топлива. Сегодня не хватает нефти, завтра будет не хватать угля, газа, торфа. Сегодня кризис этот коснулся одних стран, завтра коснется других. Сегодня он во многом вызван политическим несовершенством мира. Завтра политика будет уже ни при чем: раз Земля конечна по своим размерам, значит, конечны и размеры ее энергетических ресурсов. По сегодняшним нашим сведениям, запасы нефти, угля и газа в пересчете на так называемое условное топливо оцениваются в тринадцать триллионов тонн. Цифра гигантская, но конечная. В то же время Земля только за один год получает от Солнца энергию, которая в пересчете на это условное топливо составляет более ста триллионов тонн. В год! И запасы эти не оскудеют, по предположению астрономов, многие миллиарды лет.
Иными словами, как писал Циолковский, «…почти вся энергия Солнца пропадает в настоящее время бесполезно для человечества… Что странного в идее воспользоваться этой энергией!».
И в самом деле – что странного? Мечты пионеров космонавтики о транспортировке солнечной энергии на Землю из ближнего космоса становятся сегодня на повестку дня. Космические гелиоэнергетические системы разбираются на научных конгрессах. Уже существует большая специальная литература на эту тему.
Наконец, такая еще более насущная и острая проблема, как охрана окружающей среды, – проблема, которая волнует сегодня всех. Интересно, что еще в 1948 году знаменитый английский астрофизик Фред Хойл предсказал, что, когда из космоса будет сфотографирована Земля, мир охватит какая-нибудь новая идея. Позднее, в конце 60-х годов, он писал: «Вы заметили, как все вокруг забеспокоились о том, как мы должны защищать окружающую нас природу? И произошло это как бы по мановению волшебной палочки. Естественно, что мы стали спрашивать друг друга: «Откуда взялась эта идея?» Можно, конечно, ответить: от биологов, от защитников природы, от экологов. Но ведь они говорили об охране природы уже годами и ровно ничего не могли добиться. Что-то новое должно было произойти, чтобы пробудить во всем мире сознание того, как драгоценна наша планета. И тот факт, что все это случилось, когда человек впервые шагнул в космос, кажется мне не простым совпадением, а чем-то значительно большим».
