Дом, к которому они направлялись, был знаком Тасе с первого дня появления в зеркальном городе. Это из него вытащили первых ею найденных — старую женщину и мальчишку, о котором Влад сначала думал, что тот уже мёртв. И, пока в молчании шли к дому, Тася всё размышляла: подъезд в этом доме она видела — всё, как в обычном подъезде. А что с внутренним содержимым здания? Есть ли в нём квартиры? Или там теперь, как в тех, последних зданиях, где от обычных домов остались лишь стены и потолок, а внутри — громадный лабиринт? При виде которого постоянно точил жутковатый вопрос: кто же собирается жить в таких домах? Каково на вид существо, которое займёт место обитания в таком доме? Чудилось нечто многощупальцевое, которое затаится внизу, время от времени посылая свои щупальца на разведку, где б чего найти поесть. И эти щупальца извиваются по всем бывшим комнатам между переборками… Она передёрнула плечами и приказала себе не отвлекаться на всякие фантазии.
В сам дом вошли Влад и Алексей. В последнее время именно они на пару входили в те места, куда тени уволакивали пойманных. Время от времени им помогал Саша — если Влад считывал из пространства, что уведённого охраняют больше одной тени. Сейчас Саша остался с командой и развлекал всех, втихаря и шёпотом травя зверски похабные анекдоты. Женщины давились от смеха, пытаясь не смеяться в голос, а Макс время от времени озадаченно хмурил брови, пытаясь понять смысл. Тася же, если успевала понять, что анекдот Саши подходит под возрастной ценз, исподтишка показывала ему кулак и кивала на Макса, как на только-только закончившего школу.
Но анекдоты закончились быстро. И не только оттого, что Саша все порассказал. Гнетущая серость зеркального города незаметно, но исподволь давила, будто перекрашивая в серое любое яркое чувство. Последний анекдот, рассказанный Сашей, отзвучал вяло и без задора. Он словно сам понял это и уставился на подъездную дверь.
— Почему они так долго? — недовольно проворчал Макс. — Сколько они там уже? Обычно на раз выходили. Чего валандаются?
— Может, мужик тяжёлый? — как-то устало предположил Саша.
— А при чём тут тяжесть, если Влад его зомбирует?
— Вы мне Дарью не пугайте, — шёпотом предупредила Тася, и мужчины замолчали.
Они все стояли на приподъездной площадке, с напряжением оглядывая местность вокруг, но чаще останавливая взгляды на открытом проёме самого подъезда. Тася задумалась о детях, стараясь представить, как они сейчас в деревне: Катюшка помогает бабушке на огороде, а Артёмка бегает за водой к колодцу, напротив избы, чтобы наполнить огромную бочку в саду — к вечеру вода нагреется и можно будет поливать… Тася рассеянно огляделась: сесть бы куда-нибудь… Такая усталость… Веки, будто налитые непреодолимой тяжестью, полуприкрыли глаза. Женщина с трудом удерживала глаза открытыми. Как же эта серость утомляет… Глаз быстро устаёт от неё… На небо тоже не взглянешь без жалости: хотя какое здесь небо — серое пространство, в которое лучше не смотреть, потому что взгляд утопает. И всё кажется, что эта пропадающая в высоту серость пожирает не только взгляд, но и тебя самого…
Снова натужно опустились веки… Ветер раскачал дерево? Мягкие тени дрогнули под ногами и развеялись по асфальту… Тася сглотнула и снова подняла глаза. Макс изо всех сил трёт глаза, а Саша слегка качается, словно вот-вот заснёт… Дарья задумчиво смотрит на уменьшающийся огонёк в «дуле» трубочного факела…
Куда пропал Влад, почему он так долго? И Алексея нет. Обычно они… Тася представила себе Влада. Высокая фигура… Далеко. Почему она не может увидеть его лица? Тася закрыла глаза и буквально заставила себя увидеть худощавое лицо, глубокий взгляд синевато-серых глаз… Лицо Влада внезапно предстало перед нею ярко и отчётливо — и этой яркостью Тасю словно опахнуло свежо и пробуждающе.
Она резко открыла глаза.
Тени мягко стелились вокруг них, ласково обвивая ноги и вкрадчиво вырастая к талии. Макс уже стоял с закрытыми глазами, сонный и равнодушный, покачиваясь в ритм волновому движению теней. Дарья оцепенела взглядом на умирающем огне факела. Саша слабо морщился, словно негодуя на что-то, что мешало ему полностью отдаться завораживающему покачиванию… Вот он лениво развернулся боком — и его глаза встретились с глазами Таси… Замер. А потом… Всё так же продолжая покачиваться, он медленно и чуть не томно поднял руку к верхнему карману куртки, трудно вытянул из неё патрон факела и, продолжая покачиваться, осторожно отодрал от него затычку, на последних миллиметрах резко дёрнув её. Ещё один рывок — и из трубки на землю вылетело горючее, взорвавшись ослепительно-жёлтым пламенем!
Разбрызганный на слишком большой поверхности, огонь долго не горел. Но его неожиданного появления на территории, которую тени, кажется, сочли уже завоёванной, заставило их не только шарахнуться, но и сбежать.
— Ничего себе — заявочки, — пробормотал Саша, испуганно глядя им вслед. — Вот так взяли — и подошли. А ведь мы с огнём…
— Я чуть не заснула, — пожаловалась Дарья. — Это из-за огня?
— Нет, — бросил Саша. — Была небольшая диверсия и…
— Что тут у вас? — спросил Алексей, первым появляясь из темноты подъезда.
Следом шёл незнакомый мужчина, чуть ниже охранника, босой, в тренировочных штанах и в одной майке. Смотрел он отрешённо и в близкое пространство перед собой. За ним появился и Влад, насторожённо оглядываясь.
— У нас тут тени, — всё ещё сонно сказал Макс. — Они как-то незаметно подошли. Хотя у Дарьи огонь был. Почему они подошли? Не понял.
— Всё просто, — откликнулся Влад. — Город крепнет — крепнет сила теней. Так что давайте шустро: идём на Новую улицу, вытаскиваем женщину — и назад, к себе.
— Как он страшно смотрит, — тихо сказала Дарья, глядя на неизвестного.
— Это недолго, — успокоил её Влад: Дарья слышала, но не знала о зомбировании. — Так, быстро пересчитали, сколько у нас горелок. У меня шесть штук. У кого сколько?
Всего трубочных факелов осталось около тридцати. Решили не тратить оружия понапрасну и идти тесной толпой. Огонь теперь держали — Влад, идущий впереди, и Саша, закрывающий процессию. По дороге Дарья не удержалась.
— А можно, я посмотрю, что вы делаете, когда выводите потерявшихся?
Тася давно заметила, что Дарья постоянно смягчает словами происходящее в двух городах. И сейчас — тоже: не уведённых тенями, а потерявшихся…
— Нет, Дарья, — слегка улыбаясь — явно стараясь не обидеть её, отказался Влад. — Ты у нас дама слишком впечатлительная — лучше тебе не видеть этого.
Она только шмыгнула вызывающе, но промолчала.
— А почему вы так долго там были? — спросил Макс, тоже не удержавшись. — Мы вас ждали, ждали…
— Долго? — удивился Влад и взглянул на свою руку, чуть вывернув кисть: с недавних пор, точней — после канувших в небытие трёх суток, он начал носить механические часы. — Нет, со временем всё в порядке. Скорее, это вас тени сбили с толку.
Уже за дорожным кольцом, на Новой улице, Влад велел энергичней переставлять ноги: дойти надо было аж до седьмого дома от начала улицы, а поскольку дома здесь многоподъездные, топать приходилось и впрямь далековато.
За перекрёстком же Саша заявил, что успел согреться, а вот найденный мужик выглядит посиневшим от холода мертвяком. Спохватившись, не напугал ли кого словом «мертвяк», Саша смущённо обернулся на «дам», которые, кстати, против его определения не возражали, и, не сбавляя шагу, снятую с себя куртку накинул на найдёныша. Через несколько десятков шагов неизвестный разогрелся. Из бледного до синюшности, подмеченной Сашей, лицо стало выглядеть более здоровым. Саша же пока не испытывал в куртке надобности: бодро шагая, он грелся одним только энергичным движением.
Успокоившись как на его счёт, так и на неизвестного, Тася принялась за привычное наблюдение. Болтать всё равно нельзя. Тем более на той скорости, которую задал Влад. А хоть что-то делать надо, чтобы путь к нужному дому был не очень тягомотен. Она всё пыталась разгадать, чем отличается зеркальный город от живого, не считая безлюдности и серой мути пространства там, где город только ещё рос. Пока что Тася чётко усвоила лишь одну неожиданную особенность: у зеркального города нет письменности живых. На стенах домов, даже давних, появившихся первыми, нет табличек с названием улиц. Там, где в зданиях были магазины, отсутствовали вывески. Даже в мусоре, откуда Тася из любопытства подняла какие-то обёртки, рекламные бумажки и клочья газет, буквы расплылись настолько, что образовали ничего не обозначающий абстрактный рисунок.
