— Если так разобраться, то ничего особенного не было, — расстроенно сказал он. — Мы ведь всего лишь спустились в подземелья вокзала… Да и пробыли там недолго. Откуда потеряно столько времени?
Кажется, его волновала именно потеря времени — трое суток, выпавших из жизни. Тася снова поёжилась, вспомнив о жуткой временной странности.
— Предполагаю — лестница, — проговорил Влад, размышляя: по его отстранённым глазам (Тася заглянула ему в лицо) было ясно, что он вспоминает и заново перебирает события в подвале вокзала. — Нас так упорно приглашали на неё… Да что там — приглашали… Подталкивали встать на неё. Кто-нибудь пробовал на ней считать шаги, кстати? Я — пробовал. Меня постоянно сбивало на тридцать третьем шаге. На последних ступенях, мне показалось, насчитал шагов сто двадцать, но, когда подошёл к двери на вокзальное крыльцо, в мозгах нудела цифра триста тридцать.
— Но зачем? Зачем надо было серому миру сворачивать время так, чтобы мы потеряли трое суток? — вопросил Алексей.
— Могу ответить. Но банально: это чуждый нам мир. Развлекается по-своему. Нам его устремлений не понять.
После этой реплики все тяжело задумались, но загадку пропавшего времени, как поняла Тася, никто уже не пытался решить. У неё самой тоже осталось смутное впечатление, что город теней свысока играл с теми, кого рассматривал лишь как материл, необходимый для отражения их живого города в зеркальном.
Уже в машине Володя отдал свой мобильник сначала Тасе — та позвонила матери и торопливо сказала, что позже перезвонит и всё объяснит, а потом — Максу. Тот пытался говорить тихо и спокойно, но укоряющий и чуть не рыдающий женский крик из трубки слышали все. Парень еле отговорился наигранно надменным: я взрослый, что хочу — то и делаю. Саша и Алексей сказали, что позвонят позже — со своих телефонов, как только они будут в рабочем состоянии: зарядники оказались с собой у обоих.
Первое, что предложил Алексеич, встретив машины у ворот усадьбы, это остаться у него в гостевых комнатах и тренироваться каждый день.
— Нет, — категорично сказал Алексей. — Здесь, конечно, богато, но я бы хотел всё-таки ночевать дома. Так что… Забираю машину и еду.
— Я с тобой, — торопливо сказал Саша.
Макс ничего не сказал, но стоял рядом с Алексеем так сердито набычившись, словно готовился к драке, если его попытаются оставить в усадьбе.
Эти трое уехали сразу, распрощавшись с Владом и Тасей.
— Мы тоже ненадолго, — сказал хмурый Влад Алексеичу. — Умоемся, поедим и к Тасе. Там за неё переживают. Но завтра с утра будем на тренировках. Как там Дарья?
— Пошли, — скомандовал Алексеич, — по дороге расскажу.
И рассказал. Дарья прочно обосновалась в доме Алексеича. Оказалось, муж и дети потеряли её и искали по всему городу, уже подумывая подключить полицию, помня её странности. Она же сначала убедилась, что теперь тени к ней не пристают, и сама позвонила мужу, сыну и дочери — взрослым, со своими семьями. Им Дарья заявила, что останется на некоторое время у хороших знакомых, которых долго не видела. Муж, кажется, привык к её выходкам, так что после разговора с Алексеичем и его женой согласился на пребывание своей жены в чужом доме. Впрочем, разок приехал самолично проверить, куда с таким удовольствием пропала жена. Ну, и повидать заодно уж…
Занятия с нею уже начали. Стихийные силы Дарьи приводить в порядок взялся сам Алексеич при небольшой помощи Володи. За трое суток они успели многое сделать.
В доме Дарья налетела на обоих, на Влада и на Тасю, чуть не со слезами.
— Я вас видела-видела, а потом — как взяли, да исчезли! — причитала она, а Тася, уже кое-что соображающая, с пятого на десятое переводила для себя: Дарья после физического контакта (успела притронуться к ним обоим) держала связь с нею и Владом, пока они не вошли в серый город.
В доме Алексеича Дарья чувствовала себя не гостьей, а чуть не хозяйкой: в гостевую часть дома пару вела сама, будто ненароком «отбив» её у хозяина. Сама же показала их комнаты — потом выяснилось, что Дарья готовила их вместе с женой Алексеича.
Оставшись наедине, они переглянулись.
— Ты правду сказал, что мы поедем к моей маме? — медленно спросила Тася.
— Правду. Поэтому — ты первой мыться. Потом на обед — и в деревню. У твоей мамы переночуем, а потом опять сюда. Или тебе не нравится этот план?
— Ну… Нравится, — отозвалась Тася, втихаря призадумавшись: а в качестве кого она представит матери Влада? Личного начальства? Но Влад, кажется, не собирается скрывать своих отношений с нею. Мама, конечно, привыкла к современным нравам, но ведь она всегда знала дочь как серьёзного человека… Ещё немного подумав, Тася мысленно махнула рукой: взрослый человек — потом разберусь.
— А почему ты хочешь ехать в деревню? — спросила она позже, перед тем как идти на обед. — Я же позвонила — мама знает, что со мной всё хорошо.
— Видела, как Володя скептически на меня смотрел? — с усмешкой сказал Влад. — Он успокоился только тогда, когда я сказал о деревне. Он экстрасенс-диагност. Главная специализация — личное состояние энергии внутри и вокруг человека. Если он считает, что человек слаб, будет требовать от него немедленно восстановиться. Основным принципом восстановления он считает пребывание на природе. У вас там, в деревне, есть где спать — вне дома?
— Нет, — медленно сказала Тася, вспоминая и в уме перебирая с детства известные места, — но можно договориться с соседкой: у неё в саду есть лачужка, с кроватью и самодельным столом. Для внука. Он взрослый, но время от времени приезжает. Сейчас он вряд ли в деревне — мама говорила, что он уехал куда-то в командировку. Так что баба Настя разрешит. Я маленькая была — постоянно туда лазила, в эту лачужку. Там здорово.
— Надеюсь, кровать двуспальная? На нас двоих места там хватит? — спросил Влад. И снова усмехнулся: — Ты так очаровательно краснеешь.
— Щас как полотенцем по шее получишь! — смеясь, сказала Тася.
… Неделя выдалась трудной.
Ночевали в деревне через раз — потребовал Володя.
Мать, конечно, изумилась про себя, но виду при Владе не показывала, относилась к неожиданному приятелю дочери спокойно, хотя Тася наедине с матерью сразу сказала, что о долгосрочных отношениях с начальником пока не задумывается. Дети восприняли Влада радостно — он «покатал» их в своей солидной машине, чем завоевал сердца надолго.
Ночи в лачужке… Тася краснела так, что сама чувствовала горячечное тепло, подступающее к щекам, когда вспоминала об этих ночах. После первой ночи в саду она неожиданно ощутила, что Влад не просто нуждается в ней, как в женщине. Та же дурацкая интуиция говорила, что он в её жизни свой. Объяснить самой себе, что значит свой, Тася так и не смогла. Иногда она пыталась себе объяснить их странную связь таким образом: как видела их Дарья — так и они, связанные тем же дурацким физическим контактом, видят и чувствуют друг друга. Нет, это не любовь. Это всего лишь привязанность на уровне соприкосновения энергетических полей — во какие словеса знала теперь Тася!.. Но эта привязанность, когда он, не зная, где она сейчас находится, легко находил её, а она, лишь только увидев в воображении его лицо, тут же бездумно шла к нему и находила там, где и думала найти, поражала её. Тася чувствовала Влада, едва он начинал думать о ней. А он появлялся сразу, чуть только она хотела его присутствия.
Она немного боялась этого его экстрасенсорного знания, потому что оно оставляло её открытой книгой перед ним. А ей, как Тася обнаружила, нравилось следить за Владом исподтишка. Нравилось, пока он не видит, разглядывать его.
А ещё ей нравилось наблюдать за ним, когда он словно приручал то самое дерево удачи и счастья. Ездили-то они постоянно мимо него — и всякий раз останавливались, чтобы спуститься к нему в овраг.
Влад подходил к дереву с предосторожностями. В нескольких шагах от него останавливался и приглядывался к нему, после чего делал ещё один шаг. Они словно разговаривали на каком-то своём языке — давно засохшее, но до сих пор сильное дерево и человек. Или изучали друг друга. И Тася, где-то даже усмехаясь своим мыслям, очень хотела, чтобы они подружились — старое дерево, со странными особенностями, и мужчина, высокий и сильный, который ко всему подходит с позиции другого видения, которое самой Тасе пока было доступно только на интуитивном уровне.
