Главным театром войны продолжал оставаться литовский. В сентябре из Стародуба на Мстиславль была послана рать во главе с князем Александром Владимировичем Ростовским. 4 ноября под стенами Мстиславля произошло сражение. Князь Михаил Ижеславский, командовавший литовскими силами, был разбит и «едва утече в град». Потери литовцев доходили до семи тысяч человек. Мстиславль русские брать не стали, но «землю учиннша пусту». Победа под Мстиславлем имела большое стратегическое значение. Она означала выход русских войск на южные подступы к Смоленску. Недаром разряды сохранили «речь» великого князя к воеводам: «Мы, оже даст Бог, за то вас жаловать хотим». Жаловать было за что: смоленский плацдарм с трех сторон окружался русскими войсками.
Осенью под предводительством князя Даниила Щени был предпринят большой поход в Ливонию. Выдержав упорный бон с немцами 24 ноября, под Гельмедом, недалеко от Юрьева (когда был убит воевода Передового полка князь Александр Владимирович Оболенский), русские дошли до Ревеля (Колывани) и вернулись к Ивангороду, «а землю Немецкую учинили пусту». Ливонская хроника сообщает об огромном уроне, причиненном этим походом.
Великий князь понимал, что атаке со стороны немцев может подвергнуться любой участок протяженной русско-ливонской границы. Особое внимание он уделял защите Ивангорода. Вот нечему в инструкции новгородскому наместнику Лобану Колычеву было велено занять позицию у Ямы, в двадцати верстах от Ивангорода, а к самому городу послать Передовой полк князя Ивана Темки Ростовского.
Атака немцев на Ивангород последовала весной 1502 г., в «великое говение». Лобан Колычев успел выдвинуться от Ямы, и на Нарове произошел упорный бой, Иван Андреевич Лобан Колычев пал на поле сражения, но немцы были отбиты от Ивангорода и атак не возобновляли.
Осенью магистр совершил нападение на псковские земли. 2 сентября немцы появились под Изборском, но были отражены. На рассвете 6 сентября магистр подошел к Пскову и встал на Завеличье. Начался артиллерийский обстрел города. Псковичи переправились через реку и атаковали немцев. Любопытно, что в этом бою приняли участие с русской стороны «жолныри с пищальми», т. е. пехота, вооруженная огнестрельным оружием («пищальники», как они именуются в документах). Немцы, в свою очередь, форсировали Великую выше Пскова и вышли к Полонищу, где стояли два дня. Как и в 1480 г., у них не хватило сил для овладения хорошо укрепленным городом.
Последовал ответный удар русских войск. Во главе Большого полка из Новгорода шел князь Даниил Щеня. После боя у озера Смолина немцы отступили в свою землю. Дальнейшее преследование и вторжение в Ливонию не входило в планы русских — главной задачей оставалась борьба на литовском фронте.[198]
В этой борьбе великий князь не переставал надеяться на помощь Менгли-Гирея. Два года хан был поглощен борьбой с Ахматовичами в Большой Орде. В июне 1502 г. Менгли нанес им окончательное поражение. Это, казалось бы, давало ему возможность для активного выступления против Литвы. Великий князь предлагал хану двинуться по маршруту Киев — Слуцк — Туров — Пинск — Минск, т. е. в тыл смоленской группировке литовцев, и непосредственно поддержать русскую рать, которая во главе с князем Дмитрием Ивановичем вела боевые действия под Смоленском. Это позволило бы добиться решительных результатов.
Однако Меигли преследовал собственные цели. В начале августа он послал своих сыновей с 90-тысячным войском в большой набег в направлении на Краков через Луцк, Львов, Люблин. В течение трех месяцев крымцы грабили русские и польские земли. Под Рождество (25 декабря) их отряды появлялись и под Киевом. Нет сом пения, что татары захватили большую добычу. Но реальной помощи войскам, сражавшимся под Смоленском, они не оказали никакой. В известном смысле набег сыновей Менгли был даже вреден — разорялись русские земли, из-за которых шла война.
Борьба за Смоленск продолжалась с июля по сентябрь. Город взять не удалось, «понеже крепок бе». Молодой князь Дмитрий, третий из сыновей Ивана Васильевича от Софьи (прозванный почему-то Жилкой), не сумел организовать твердое управление войсками: по его собственному признанию, «многие дети боярские подступали под град» и отъезжали грабить волости без его ведома, «а его не послушаша». От Смоленска пришлось отступить.[199]
Главной причиной неудачи был, видимо, недостаток сил. Показательно, что лучший воевода, князь Даниил Щеня, действовал не на смоленском, а на ливонском направлении.
Тем не менее война шла к концу. Было достигнуто относительное равновесие сил, не дававшее ясной стратегической перспективы.
Зимой возобновились переговоры о мире. Посредниками выступили папа Александр VI и венгерский и чешский король Владислав. Как и его предшественники на папском престоле, Александр VI склонял Русское государство к союзу против турок в содружестве с Польшей, Литвой, Венгрией, Чехией, Ливонией и Пруссией. Владислав Ягеллончик, поддерживая это предложение, требовал возвращения своему брату земель, занятых русскими войсками.
13 января 1503 г. посол Владислава Сигизмунд Сантай услышал ответ на эти предложения. От имени великого князя говорили бояре Яков Захарьич и Григорий Федорович и казначей Дмитрий Владимирович Овца. Предложение об участии в антитурецкой лиге Иван Васильевич обошел молчанием, подчеркнув только, что он и так стоит за христианство. Гораздо больше внимания он уделил конкретному вопросу о русских землях. Его представители заявили послу: «Ведомо гораздо самим королем, Владиславу и Александру, что они вотчичи Полского королевства да Литовские земли от своих предков. А Русская земля от наших предков из старины наша отчина». Одно из основных политических положений доктрины великого князя — принцип исконности русской государственности — получило в этом ответе свое дальнейшее развитие. Иван Васильевич выразил готовность отстаивать территориальные права Русской земли, даже если венгерский и чешский король придет на помощь своему брату. При этом он соглашался продолжать мирные переговоры.[200]
Результатом их было заключение перемирия на шесть лет, начиная с 25 марта 1503 г. (день Благовещенья). В состав Русского государства вернулась вся территория, освобожденная в ходе войны,— десятки городов и волостей на тысячекилометровом фронте от верховьев Западной Двины до среднего течения Донца. Граница теперь выходила к Днепру в районе Любеча и, пересекая низовья Десны, проходила в пятидесяти километрах от Киева. Перемирие на шесть лет было заключено и с Ливонией — от имени Новгорода и Пскова.[201]
Перемирие 1503 г. — крупнейший успех внешней политики Русского государства. Впервые было положено начало широкомасштабному освобождению русских земель. Принцип единства Руси, преемственности от киевских князей начал обретать свое материальное воплощение. Впервые была одержана настоящая, большая победа на Западе — над сильным врагом, над крупной европейской державой, еще недавно безнаказанно захватывавшей русские земли и угрожавшей самой Москве.
Заря нового, шестнадцатого века озарила славу русского оружия и успехи обновленного государства. Триумф на Ведроше, победа под Мстиславлем, освобождение Северской земли... Торжество стратегии и дипломатии, военного и государственного строительства великого князя Ивана Васильевича — итог его политики за долгие десятилетия.
Наступило лето 1503 г. В Москве состоялся церковный собор. Сохранились его постановления о невзимании платы («мзды») за поставление в священники и о лишении вдовых попов права церковного служения. Решено также запретить проживание монахов и монахинь в одном и том же монастыре. Собор 1503 г., без сомнения, занимался весьма важными вопросами, связанными с внутренним устройством русской церкви. Но еще важнее был вопрос о церковных землях. Сохранился «Соборный доклад» по этому вопросу, направленный великому князю митрополитом Симоном (по мнению исследователей, выписка из подлинного протокола собора), сохранилось и несколько публицистических произведений современников на эту тему. Особое значение имеет «Слово иное»— памятник, сравнительно недавно введенный в научный оборот советским исследователем Ю. К. Бегуновым. Эти источники в своей совокупности позволяют в общих чертах реконструировать события, связанные с обсуждением на соборе вопроса о церковном землевладении.
