Конечно, было делом случая, что в чашке со стафилококками поселилась плесень, поражающая именно эту культуру. Но еще более великой, просто почти невероятной случайностью следует признать то, что выделяемые чистым плесневым грибом вещества (антибиотики) оказались безвредными для высших организмов.

Мы знаем, что в почве обитают десятки и сотни различных грибов (в том числе и плесневых), способных вырабатывать антибиотики. Тысячи и тысячи спор этих грибов летают в воздухе. Но в маленькую каморку Флеминга залетели споры именно редчайшего, уникального, абсолютно непатогенного для высших организмов вида.

Сейчас, когда изысканием новых антибиотиков занимаются целые институты, испытания проходят сотни и тысячи штаммов грибов, выделенных из образцов почв, собранных почти со всего земного шара: от тундры до тропиков, от вершин Гималаев до глубоких пропастей. И все-таки великой редкостью остается получение культуры гриба, подобной той, которую Флемингу дал случай.

В том, что выросшая на знаменитой чашке плесень губительно действует на многих возбудителей болезней и абсолютно безвредна для человека, Флеминг убедился довольно быстро. Но это было лишь началом пути. Наблюдательность ученого и игра случая свое дело сделали, теперь им на смену пришли годы упорного труда, с тем чтобы растущую на чашках и в бульоне зеленую плесень превратить в лекарственный препарат.

Задача ясна, и ее надо решить. Этого требовала жизнь, требовала именем тех, кого уносили болезни.

Вот простудился и заболел воспалением легких брат Флеминга Джон. Два года назад его спасла от той же болезни противопневмококковая сыворотка. На этот раз болезнь была вызвана пневмококком того же типа, но сыворотка почему-то не помогла. Вылечить брата не удалось. «Магическая пуля» против пневмококков еще находилась в бульоне с плесневым грибом, но извлечь ее оттуда и использовать Флеминг никак не мог.

Снова и снова ищет ученый способ превратить зеленую плесень в лекарственный препарат. Уже получена из культуры гриба жидкость, которая содержит вещество, убивающее микробов. Вещество это он назвал пенициллином. Теперь все сводилось к тому, чтобы выделить пенициллин из общего раствора.

Удается Флемингу и это. Если жидкую культуру гриба подкислить, а потом взболтать с эфиром, можно получить раствор пенициллина в эфире. Теперь у Флеминга есть жидкий пенициллин. Вроде бы все идет хорошо. Но, увы, именно здесь, на самом, как казалось вначале, обнадеживающем этапе работы, Флеминга ждало глубокое разочарование. Жидкий пенициллин ни в коей мере не решал проблемы. Это был лекарственный препарат, но препарат, негодный к употреблению. Чтобы им пользоваться, надо было избавиться от эфира и получить чистый пенициллин в виде устойчивых кристаллов. Но именно это и оказалось невозможным. Все попытки удалить эфир кончались неудачей. Очень неустойчивый жидкий пенициллин в этих случаях просто разлагался.

Несколько лет безуспешно бился Флеминг над задачей получения чистого пенициллина и все-таки в 1935 году вынужден был сдаться. Одного творческого энтузиазма и упорства оказалось недостаточно. Пенициллин сочли веществом нестойким и практически непригодным в качестве лекарственного препарата. Флеминг занялся другими работами, и вопрос о пенициллине сняли с повестки дня.

Не следует, однако, думать, что Флеминг был единственным микробиологом, пытавшимся получить новый лекарственный препарат, используя способность микроорганизмов вырабатывать антибиотики. «Болели» этой идеей и некоторые другие исследователи.

…1938 год. Америка. Сотрудник Рокфеллеровского института француз Рене Жиль Дюбо начинает свои работы: поиски нового лекарственного антибиотика. С историей открытия пенициллина он знаком. Он хорошо знает, что судьба редко делает такие щедрые подарки, как это случилось со штаммом гриба, полученным Флемингом, да и нельзя в науке рассчитывать на случай. Дюбо начинает работу с четко намеченной целью.

Враг определен заранее: стафилококки — опасные гноеродные бактерии. Задача: найти среди великого многообразия почвенных микроорганизмов какие-то бактерии или грибы, способные разрушать живые клетки стафилококков и питаться за их счет. Как это сделать?

У Дюбо есть на этот счет свои теоретические предпосылки, а насколько они плодотворны, покажет эксперимент.

И Дюбо приступает к опытам, которые в те времена многим казались довольно странными и даже не совсем научными, впрочем, как и вся подготовка к ним. Действительно, ученый начал ходить по огородам и собирать в мешочки землю. К тому времени, когда, по мнению исследователя, мешочков набралось достаточно и можно было приступить к экспериментам, среди огородников Дюбо уже был известен как довольно основательный чудак; во всяком случае, за ученого его не принимали.

Начались лабораторные опыты, и настала очередь удивляться коллегам по работе. И было чему! Смешав собранные образцы огородных почв, Дюбо поместил их в ящик. Дальше пошло самое несерьезное. Каждый день он подходил к ящику и поливал его водой.

Прошла неделя. В ящике ничего не росло. Да и не могло расти — ведь оригинал-экспериментатор ничего не посеял. Но зачем же тогда поливать? Что могут дать чистая вода и земля? Земля и вода… Разве это наука?! Однако бесполезное поливание продолжалось еще неделю, и только потом Дюбо сменил воду на… культуру стафилококков. Ежедневное орошение стафилококками длилось больше года. (Впоследствии все эти манипуляции получили название метода накопительной культуры.)

В чем же логика этого «странного» эксперимента? Дюбо рассуждал так: «Собрав землю с различных огородов, я тем самым буду иметь в опыте множество разнообразных почвенных микроорганизмов, и — кто знает! — может быть, среди них случайно окажутся враги стафилококков. Тогда останется их выявить и дать возможность размножаться в достаточном количестве. Для этого нужно создать подходящие условия.

Начнем с того, что заставим голодать всех микробов, попавших в ящик: пусть съедят всю пищу, которая есть в почве, воду же мы им дадим. Теперь, после двухнедельного „питания“ водой, добавим стафилококков. Если в ящике есть микроорганизмы, способные питаться стафилококками, то они не только выживут, но и значительно размножатся, другие же микробы погибнут».

Наступило время решающего эксперимента. Дюбо берет две чистые пробирки и наливает в них культуру стафилококков, затем в одну из них добавляет немного земли из ящика. Пробирки ставятся на сутки в термостат при температуре 37 градусов — температуре тела человека, температуре, при которой стафилококки проявляют свои заразные свойства «во всей красе». Проходят сутки ожидания и сомнений: есть ли среди миллионов и миллионов микробов, собранный в щепотках огородной земли, хотя бы несколько недругов стафилококков?

Можно себе представить волнение Дюбо, когда он вынимал из термостата заветные пробирки с мутной взвесью стафилококков! Но Дюбо повезло: в пробирке, на дне которой помещалась земля, жидкость выглядела значительно менее мутной, чем в контроле. Мало того, на поверхности располагалась тоненькая пленка каких-то посторонних микробов. Это была победа!

Тонкие палочки, составлявшие поверхностную пленку, растворяли стафилококков. Дюбо выделил чистую культуру палочек и установил, что в ней содержится вещество, убивающее стафилококков.

Антибиотик, открытый Дюбо, оказался очень устойчивым и вскоре был получен в виде белого порошка. Ученый назвал его тироцидином. Проведенный химиками анализ этого вещества показал, что, по сути дела, оно состоит из двух антибиотиков: собственно тироцидина и грамицидина, очень мощного лекарства, убивающего многих болезнетворных бактерий.

Так «странные» опыты чудака-ученого завершились открытием нового оружия для борьбы человека с микробами.

Полученные Дюбо лекарства быстро нашли широкое применение в клинике при лечении гнойных ран и ряда других воспалительных процессов. Но, к сожалению, скоро выяснилось, что эти препараты нельзя применять внутривенно, так как они губительно действуют на красные кровяные шарики.