Однажды после долгой ходьбы по городу Марко сел на ступени какого-то памятника и заснул. Я поместилась у него у груди и прижала голову к его щеке. Грело солнышко и так вспоминалось об Африке! Как вдруг послышался детский голосок:

— Папа, посмотри, какая прелестная обезьянка прижалась мордочкой к лицу мальчугана!

У самого памятника стояли отец, мать и их дочь, девочка лет десяти.

Смущенный Марко вскочил и приподнял шляпу. Я крепко уцепилась в его плечо.

— Какая славненькая! продолжала девочка и, протянув ко мне апельсин, сказала:-на, ешь!

Я быстро схватила у нее апельсин. Ах, с каким наслаждением я съела его прямое кожурой! Каким это было для меня праздником после стольких месяцев недоедания! Съевши, я заискивающе посмотрела на девочку:-не даст ли мне она еще? Она развернула пакетик с финиками и протянула ко мне. Я схватила во все четыре руки по

6

финику, заложила еще два в защечные мешки и, спрыгнув на землю, принялась за завтрак.

— Мама,1 обратилась девочка к матери, — можно мне отдать все остальное мальчику?

-  Отдай, ответила мать.

Девочка протянула к Марко весь свой пакет. Он обрадовался иь стал благодарить. Я заметила, что он был доволен больше, чем я.

Они осмотрели памятник со всех сторон и собрались итти далее.

— Как бы мне хотелось увидеть эту обезьянку еще раз!., сказала девочка. — Что, если бы этот мальчик пришел с ней к нам!..

— Что ж, это можно сделать! ответил отец и, подойдя к Марко, дал ему свой адрес и просил его притти вместе со мною через два дня.

С каким нетерпением Марко ожидал, когда пройдут эти два дня! Сколько раз он подходил к указанному дому, не смея в него войти! Сидя у самой его груди, я слышала, как от волнения стучало его сердце.

— Как-то ты, Риза, будешь себя там вести? — волновался он. — Ты должна будешь показать там все свои

7

фокусы. Быть может даже, что нам что-нибудь дадут… Тогда мы пошлем в деревню к отцу и матери…

Но вот и условленный час. Вот и тот дом, где живут эти люди. Привратник указывает Марко на лестницу, мы поднимаемся и входим. Там еще не кончили завтракать.

— А, здравствуйте! встречают нас возгласами девочка и ее отец.

Марко подходит ближе, а я вижу, что на столе в вазе стоят фрукты, не могу удержаться, чтобы не полакомиться ими, и из всех сил начинаю вырываться от мальчика. Он еле удерживает меня. Девочка вскакивает из-за стола.

— Сиди, Женя, говорит ей мать. — Она подойдет сейчас поближе. Мальчик, отпусти-ка сейчас свою обезьянку на волю! Пусть она побегает на свободе!

Марко пугливо спускает меня с цепочки и я-прыг! — в одно мгновение усаживаюсь на столе и принимаюсь за фрукты. Я роняю затем персик прямо в молочник со сливками, опрокидываю вазу с цветами и ем что-то подвернувшееся мне под руку. Все- громко смеются. Женя хохочет больше всех. Затем, обрадовавшись свободе, я начинаю бегать по всей столовой. Под конец я взбираюсь на висячую лампу и начинаю на ней качаться, как на качелях. Марко вне себя от ужаса за мое поведение, но все весело смеются и стараются его ободрить.

— Ничего, ничего!., говорят они. — Пусть ее!.. Это так забавно!

Это был праздник моей жизни. Когда мы ушли затем от этих людей, то и Марко был доволен. Он разговаривал со мной о том, как они богато жили, как он вкусно и сытно поел, как они ласково с ним обращались. Кроме того, они дали ему еще и денег. Ах, с каким наслаждением он поел на них на следующий день макарон и накормил и меня!

Мы стали ходить к этим людям каждые два дня. Их ласка была нужна для наших одиноких сердец и мы считали часы и минуты, когда увидим их опять! И всякий раз Женя принимала нас, как родных, радушно и приветливо, и ласкала меня так, как не ласкал еще никто.

— Какая ты славная! — говорила она. — Как бы я желала, чтобы ты была моей!

8

Бывать у Жени, видеть ее, слышать ее голос стало для меня потребностью. Но однажды, придя к ней и ставши перед ее домом, мы удивились, что не увидали в окне ее личика. Были спущены занавески и во всей квартире стояла тишина. Марко постоял немного и не знал, дожидаться ему, или уходить. Он глубоко вздыхал. Как вдруг вышла из ворот какая-то женщина испросила:

— Тебя зовут Марко?

— Да, ответил мальчик.

— А твою обезьянку, Ризой?

— Да…

— Ну, так вот лакомства для тебя и для твоей |обезьянки! Девочка и ее родители неожиданно уехали в Неаполь. У их знакомых своя собственная яхта и они “заехали за ними и захватили и их с собой. Девочка поручила мне передать тебе эти сласти…

Марко стоял, как пораженный громом.

— В Неаполь? воскликнул он. — На яхте?… Как жаль, что я этого не знал! Я попросился бы у них и поехал бы вместе с ними к себе на родину. Я так здесь соскучился!..

Вся Генуя сразу как-то опустела для нас после отъезда Жени, точно эта девочка занимала собою весь город. Марко заскучал, стал томиться, тосковать. Ему сразу опротивела эта безнадежная, уличная жизнь и захотелось уюта, семьи, теплого отношения.

— Ах, Риза, стал он восклицать, — как мне хочется домой, на родину! Как я соскучился по отце и по матери! Как бы мне хотелось в Неаполь!..

А тем временем наступила уже осень. Было холодно, дул резкий ветер и шли холодные, унылые дожди. Я простудилась и стала кашлять. Марко тоже чувствовал себя неважно. По целым дням мы находились на улице, а по ночам, промокшие до костей, никак не могли согреться.

— Нет, решил вдруг Марко, — я больше так не могу! Поеду к себе в Неаполь!

Но кто повез бы его туда без денег? Он и сам сознавал это и все время ходил хмурый, придумывая, чтобы такое сделать, чтобы добыть нужную сумму, и вдруг придумал.

— Пойдем в гавань! — сказал он.

9

И мы пошли. Остановившись около одной из пристаней, он спустил меня на землю и стал показывать мои представления. Собралась вокруг нас целая толпа матросов, которая хлопала в ладоши и громко хохотала.

— Браво, браво! — кричала она, — Еще раз! Повтори!

После представления из группы моряков отделился

один и подошел к моему Марко.

— Послушай, малый, сказал он, — я хочу сделать тебе предложение. У меня на корабле не хватает одного мальчугана. Ты, я вижу, привык к невзгодам, да к тому же и обезьяна у тебя веселая… Хочешь поступить ко мне на службу? Я дам тебе харчи, только без жалованья. А? Идет? По рукам, что-ли? Уж сыт-то будешь!

Какое неожиданное счастье! Получить место на корабле, хотя бы из-за одних только харчей! Разве Марко мог когда-нибудь на это расчитывать? Сердце его забилось от радости.

— А ваш корабль куда теперь отправляется? — робко спросил он.

— В Сицилию, ответил моряк. — Мы пройдем мимо Неаполя и если представится случай, то зайдем и в него;

— В Неаполь? — обрадовался Марко. — В таком случае я еду с вами!

На следующее же утро, едва только взошло солнце, мы были уже на судне. Я по обыкновению сидела у Марко на плече. В руках он держал маленький узел, в котором заключалось все его имущество. Нанявшему его вчера моряку было приятно, что он сдержал свое слово, потому что он ласково потрепал его по плечу и сказал:- „Молодец!11

Корабль оказался очень маленьким суденышком. Это была скорее парусная лодка-фелюга, чем корабль, но радость, что мы отправляемся в путешествие, делала для нас прекрасной и ее. Скоро был поднят якорь и поставлены были паруса и, подгоняемое попутным ветром, наше суденышко вышло в открытое море. Генуя и ее громадный порт стали постепенно удаляться от нас и наконец скрылись совсем.

Марко плыл по морю в первый раз в жизни. Его занимало все: и синевшие вдалеке берега, и лазурные