В развернувшейся на Западе дискуссии о свободе слова американская и европейская точки зрения противоположны. Американская традиция гарантирует широкую свободу слова. Согласно конституции США, свобода слова занимает особое положение и не может рассматриваться наравне с другими гражданскими правами, хотя и не является абсолютной. В Европе иная ситуация. Здесь у свободы слова нет никакого особого положения по сравнению с другими институтами ЕС, Европейского суда по правам человека, правозащитных организаций и каждой отдельной страны Старого Света, где постепенно вводят юридическое преследование за все больший спектр высказываний с целью защиты прав и свобод других. То есть с такими правами, как право на равенство, право не стать объектом чьей-то ненависти, право не подвергаться дискриминации и право на защиту чести и достоинства. Законы о богохульстве, активно применявшиеся в прошлом, заменены на правовые нормы в отношении “языка вражды”, защищающие от оскорблений религиозные, этнические и прочие социальные группы.
Американский эксперт в области конституционного права Гай Карми считает, что причина кроется в историческом понятии чести, когда один дворянин вызывал другого на дуэль, если считал, что тот его оскорбил. Нацисты тоже ссылались на необходимость защищать кровь и честь нации, запрещая немцам вступать в брак с евреями и заниматься с ними сексом. По мнению многих обозревателей, изучающих историю свободы слова, главенствующие европейские течения в этой сфере будут с годами лишь усиливаться, в то время как США с их либеральным пониманием свободы слова, похоже, ждет все большая изоляция. Парадоксально, но в Европе бытует мнение, что увеличение религиозного, этнического и культурного многообразия общества требует меньшего разнообразия высказываний, в то время как США занимают диаметрально противоположную позицию. То есть здесь американские и европейские взгляды расходятся. Это означает, что в Европе все меньше толерантность к оскорбительным высказываниям, в то время как требования об уважении, выдвигаемые индивидами и группами, все чаще провоцируют очередное сужение границ того, что может быть сказано в рамках закона. Количество высказываний, классифицируемых как “язык вражды”, растет, и они охватывают все новые области.
Поначалу европейские законодатели защищали от враждебных высказываний лишь отдельно взятые социальные группы, в первую очередь этнические и религиозные меньшинства. Затем к ним добавились гомосексуалисты. Количество различных меньшинств продолжает расти, а общественность придает все большее значение сексуальным, культурным, этническим и религиозным особенностям других людей, определяя, кто может требовать защиты от оскорбительных высказываний; следовательно, число культур и религий, о которых нельзя негативно отзываться, будет только увеличиваться. Соответственно уменьшится количество тех, кого можно критиковать без риска судебного преследования. Кто знает, может быть, в один отнюдь не прекрасный день защиты потребуют все, от веганов и трезвенников и до плоскогрудых работниц фаст-фуда и фанатов футбольной команды, которая слишком часто проигрывает. Характерным примером такой ситуации стал британский закон о равноправии, принятый в 2010 году.
Кто-то может возразить, что различия между США и Европой, которые я привел, не соответствуют реальному положению дел во время карикатурного скандала, когда многие европейские газеты напечатали рисунки, а из американских изданий — лишь некоторые. Означает ли это, что европейцы оказались более готовыми защищать свободу слова, когда это действительно понадобилось?.. Не думаю. В 2005 году идея заказать рисунки, чтобы получить реакцию в виде дискуссии о самоцензуре, имела гораздо больший смысл для Европы, чем для США. Ведь большинство американцев восприняли обсуждение проблемы ислама как чисто внешнеполитическое дело. Речь шла не о том, что происходило в США, а о событиях в исламском мире. За терактом 11 сентября стояли мусульмане-иностранцы, а не американские граждане, тогда как убийство Тео ван Гога и теракты в Лондоне и Мадриде совершили выходцы из исламских стран, проживавшие в Нидерландах, Великобритании и Испании.
Существовавший в то время страх перед исламом среди граждан США не принимал формы, вынуждающие подвергать цензуре или вообще удалять из программы театральные постановки, убирать фотографии из музейных экспозиций, избегать мусульманских тем в юмористических постановках или редактировать сцены фильмов. В США дело ограничилось отказом в 2006 году многих книжных магазинов продавать журнал с “карикатурами на пророка Мухаммеда”, а также удалением неоднозначной сцены из одной серии мультсериала “Южный парк”, при этом данные эпизоды никто не воспринял как внутриполитический вызов, аналогичный тому, что произошло в Европе. Дискуссия о самоцензуре в отношении ислама не была актуальна для США, а в Европе привлекла огромное внимание общественности. Все события, которые я приводил, рассказывая о причинах, побудивших нас опубликовать рисунки, произошли именно в Европе. То же касается большинства относящихся к данной теме случаев, которые имели место позднее. Европейские редакторы понимающе кивали, когда речь заходила о проблемах, поднятых “карикатурами на пророка Мухаммеда”, чего нельзя сказать об их коллегах в США.
Кроме того, мусульмане интегрировались в американское общество лучше, чем в европейское. Они лучше образованны, чем среднестатистический житель США, больше зарабатывают и говорят на большем количестве языков. Они не обременяют социальную кассу, скорее наоборот, поэтому здесь не могла возникнуть дискуссия об интеграции мусульман в американскую сатирическую традицию и о попытках некоторых из них навязать свои нормы, как это произошло по другую сторону океана. Мусульмане-радикалисты также не являются проблемой американского общества. Дискуссия на эту тему стала развиваться лишь после того, как майор Нидал Малик Хасан расстрелял тринадцать человек на военной базе Форт-Худ в Техасе в ноябре 2009 года. Должно быть, сыграл свою роль более высокий уровень религиозности в США, чем в Европе. Религия заполняет гораздо больше общественного пространства.
Наконец, американское общество значительно раньше прошло через волнения, связанные с иммиграцией, интеграцией и ценностями, которые происходят в Европе в начале XXI века. Голландский социолог Пауль Шеффер описывает три фазы, обычно сопровождающие иммиграционный процесс. В первой фазе старые граждане общества-реципиента и иммигранты всячески избегают друг друга. В какой-то момент становится невозможным поддерживать два отдельных мира, после чего начинается вторая фаза, в которой происходит конфронтация ценностей, стилей жизни, границ и того, что называется “быть гражданином общества”. По словам Шеффера, карикатурный скандал стал важным эпизодом в дискуссии о том, что в современной Европе включает в себя понятие свободы слова и религии. Наконец, общество вступает в третью фазу, где различные социальные группы договариваются об общем понимании основополагающих ценностей. Весь этот процесс США уже пережили.
Именно поэтому американские СМИ посчитали, что карикатурный скандал не имеет ничего общего с их действительностью. Европейская история “карикатур на пророка Мухаммеда” получила резонанс в исламском мире, но совершенно не затронула внутриполитические отношения в США.
Так было до начала беспорядков. В январе-феврале 2006 года карикатурный скандал превратился в новость мирового масштаба, и общественность удивлялась, почему американские СМИ не спешат показать своим читателям и телезрителям вызвавшие бурную реакцию рисунки, чтобы они могли определить свое отношение к проблеме. Из-за этого у людей сформировалось впечатление, что в действительности рисунки более оскорбительны, чем могло показаться. Во время скандала я лично разговаривал с двумя американскими редакторами и поэтому думаю, что были еще две причины, из-за которых они не печатали рисунки. Во-первых, они беспокоились о своих корреспондентах, работавших в исламском мире. Меньше четырех лет назад исламские террористы в Пакистане похитили и убили сотрудника “Уолл-Стрит Джорнал” Дэниела Перла. В начале 2006 года резко вырос уровень насилия в Ираке, и недовольство политикой США в регионе было настолько сильным, что многие СМИ просто не могли обеспечить безопасность своих сотрудников. То же самое касалось Афганистана. Вторая причина связана с политкорректностью и ошибочным убеждением, что религия и раса — одно и то же. По мнению некоторых американских редакторов, мусульмане в Европе имеют тот же статус, что и афроамериканцы в США, поэтому “карикатуры на пророка Мухаммеда” сочли проявлением расизма.
