В своем репортаже о деле Камбакша журналист журнала “Шпигель”, обменявшись мнениями с судьей по вопросу разумности применения смертной казни в отношении человека за распространение оскорбительного текста, сделал такой вывод:
“Между двумя культурами слишком большая разница. Странное чувство”.
Этот вывод связан с тем, что хотя афганское общество и поддержало смертный приговор Камбакшу, но при общении с его соотечественниками на улицах Кабула складывалось совершенно иное впечатление.
“В свободной стране у всех есть право критиковать религию. Мы не должны идти назад. У консерваторов не должно быть права загонять молодежь в какие-то рамки. Это был несправедливый процесс. Мы должны реформировать нашу правовую систему, потому что большинство судей обучалось в религиозных школах”, — сказала корреспонденту газеты “Индепендент” двадцатилетняя стюардесса Метра Хонари непосредственно после вынесения смертного приговора.
“Я совершенно не согласен с решением суда. Камбакш всего лишь хотел показать своим друзьям, что нашел в какой-то статье. Я хочу, чтобы Комиссия по правам человека помогла нам освободить его”, — сказал девятнадцатилетний Сейл Мохаммед в интервью тому же изданию.
Приговор критиковали также афганский союз журналистов и комитет по защите афганских журналистов.
Может быть, большинство граждан страны и поддержали смертный приговор, но не единогласно, и в такой ситуации важно, чтобы сторонники фундаментальных прав, в том числе свободы слова и вероисповедания, имели возможность ссылаться на международное право и конвенции, приводя аргументы в защиту граждан. В то же время очень трудно добиться такой возможности в условиях, когда ООН помогает вводить уголовную ответственность за оскорбление религии. Опасно соглашаться с утверждением, что резолюции Совета по правам человека и Генеральной Ассамблеи ООН об оскорблении чести и достоинства религии, призывающие все страны внести в конституции изменения и ввести соответствующие законы, являются лишь словами и не оказывают реального воздействия.
“Понятие “оскорбление религии” используется для придания законности нарушению права Камбакша на свободу слова, гарантированную Всеобщей декларацией прав человека и Международным пактом о гражданских и политических правах, — утверждали Остин Дейси и Колин Копроске в своем исследовании “Ислам и права человека — защищая универсальность объединенных наций” весной 2008 года. — Ислам не нуждается в защите от Первеза Камбакша. Именно Первезу Камбакшу нужна защита от тех, кто говорит от имени религии”.
Втайне от всех Камбакша помиловали и освободили в сентябре 2009 года, но ему пришлось покинуть Афганистан, чтобы избежать самосуда мусульман, убежденных, что оскорбление ислама должно караться смертью. Сегодня Камбакш находится в одной из западных стран.
Юнус Шейх
1 октября 2000 года пакистанский правозащитник Юнус Шейх принял участие в дискуссии, состоявшейся в столице страны Исламабаде. Ее темой стали напряженные отношения между Пакистаном и Индией, а также опасность ядерной войны между двумя кровными врагами. Юнуса Шейха не было среди заявленных докладчиков, но в какой-то момент он попросил слова. В своем выступлении Юнус Шейх высказался за то, чтобы признать нынешнюю демаркационную линию в Кашмире границей между государствами. Он критиковал поддержку, оказываемую пакистанским правительством индийским террористам по ту сторону границы, и предупредил о возможности столкновения, подобного гражданской войне 1971 года, которая привела к утрате Восточного Пакистана и образованию независимого государства Бангладеш, если Индия поведет себя таким же образом.
Одного из генералов пакистанской службы безопасности возмутила речь Шейха. По словам Шейха, офицер угрожал разбить ему голову. Два дня спустя Шейх, дипломированный врач, был уволен из гомеопатической клиники в пакистанской столице, где он преподавал физиологию, и затем арестован по обвинению в оскорблении пророка Мухаммеда и богохульстве — преступлении, которое, согласно пакистанским законам, карается смертной казнью.
Формальным поводом для обвинения стали не слова Шейха во время дебатов, а поступившее в полицию заявление от одиннадцати студентов-исламистов, где были указаны тезисы, которые Шейх якобы собирался выдвинуть в предварительном чтении. Ему приписали высказывания, что пророк не был мусульманином до своего сорокалетия — момента, когда он получил первое откровение от Аллаха; что родители Мухаммеда также не были мусульманами, поскольку умерли до появления ислама; что первый брак пророка был заключен без мусульманского контракта; что Мухаммед не делал обрезание и не брил волосы под мышками и вокруг половых органов, поскольку его род не практиковал данный обычай. “Я услышал во время проповеди в мечети, что те, кто совершают богохульство, заслуживают мгновенной смерти, — сказал один из студентов газете “Нью-Йорк Таймс”, намекая на Шейха. — Мы этого не сделали лишь из-за своей слабой веры”. Другой студент заметил: “Мы не избили его до смерти лишь потому, что он был нашим учителем”. Шейх объяснил, что студенты спрашивали его о бритье волос под мышками и вокруг половых органов, на что он честно ответил, что у арабов до принятия ислама не было такого обычая.
Пока он сидел в тюрьме, его родственники связались с представителями исламского движения, инициировавшими судебный процесс. Они передали им сожаление Шейха, что его слова восприняли как оскорбление ислама. На его извинения генеральный секретарь Абдул Вахид Касми, согласно “Нью-Йорк Таймс”, ответил: “Даже если кто-то лишь наполовину осознает, что совершает, когда говорит против пророка, он должен умереть… Сожалеть — недостаточно. Даже если человек сожалеет, он все равно должен умереть”.
Несмотря на отвод ряда свидетелей и допущенные процессуальные нарушения, суд состоялся, и в августе 2001 года Шейха приговорили к смертной казни. Вердикт выносился в атмосфере запугивания защитников обвиняемого. Следующие два года Шейх провел в изоляции в камере смертников в Равалпинди без доступа к книгам, газетам и лекарствам от диабета. После длительного рассмотрения апелляции верховный судья приказал пересмотреть дело из-за допущенных первой инстанцией процедурных нарушений. В то же время никто из адвокатов не стал защищать Шейха из страха перед репрессиями со стороны исламистов, так что ему пришлось взять все в свои руки.
Друзьям удалось пронести в тюрьму законы, чтобы он мог подготовиться. Обвинение безуспешно пыталось превратить процесс в суд над еретиком, и в конце концов Шейха признали невиновным. Впоследствии он рассказывал, что во время подготовки к защите его вдохновляла речь Томаса Мора из фильма “Человек на все времена” (1966), основанного на одноименной театральной постановке. Мор, занимавший влиятельный пост лорда-канцлера при Генрихе VIII, в 1532 году оставил эту должность, чтобы не потакать королю, решившему развестись с женой, которая не могла родить ему наследника. Вместо нее король хотел взять в жены сестру своей любовницы. Несмотря на давление, Мор отказался идти на компромисс со своей совестью и нарушить обещание, данное им римско-католической церкви. Его арестовали и позднее казнили. “После смерти вас будет ждать рай, ибо вы поступали по совести, а меня — ад, ибо я пошел против нее. Вы пойдете со мной — за компанию?” — спросил в фильме Мор своих обвинителей.
В действительности он сам не брезговал присуждать еретиков к сожжению на костре. В первые годы английской Реформации благодаря Мору казнили нескольких протестантов, и окажись он судьей в процессе против Шейха, скорее всего, без колебаний осудил бы его на смерть. Конечно, Мор и сам пошел на смерть ради веры, но у него она была тесно связана с нетерпимостью, как и у тех, кто стремился лишить жизни Юнуса Шейха.
В конце 2003 года Юнус Шейх втайне от всех был освобожден из тюрьмы. Как и афганцу Первезу Камбакшу, чтобы избежать самосуда исламистов, ему пришлось скрываться, и в конце концов он принял решение уехать в Европу, где получил убежище в Швейцарии. В Пакистане самосуд над гражданами, обвиняемыми в богохульстве, считается в порядке вещей. Одних обвиняют во время заключения, других— после оправдания или до того, как полиция отреагирует на заявление. Адвокатам, защищающим богохульников, угрожают смертью, а ушедшего на пенсию судью, который оправдал одного из них, в середине 1980-х застрелили прямо на улице города Лахор.
