Этим он и занимался в день вечеринки Лимос, когда все гости разошлись, а сама девушка отсыпалась от недельной дозы рома и текилы. Ресеф не был уставшим, а просто приятно расслабленным…

Он много выпил, много занимался сексом, играл до изнеможения на песке и в воде. Когда все ушли, он стоял на берегу и швырял камешки и ракушки в воду.

Тут к нему подошел Тан, весь такой молчаливый и мрачный.

– Что случилось? – спросил Ресеф, забрасывая ракушку в воду.

– Ничего.

Ну да, как же. Когда дело касалось Танатоса, такого слова просто не существовало. Если он молча присоединялся к тебе, то значит чего-то хотел, даже если просто провести время месте. Лимос и Арес стали бы допрашивать Тана, чтобы всё выведать, но Ресеф знал, что нужно его брату.

Парень откроется, когда будет готов, а если начать давить, то, либо перед тобой окажется пустое место, либо с твоим лицом встретится кулак.

Спасибо огромное, но Ресефу нравился его нос целым, и желательно, чтобы и зубы оставались на своём месте.

Они простояли в таком положении где-то около десяти минут. Ресеф бросал камни и ракушки в волны океана, а Танатос прикидывался манекеном. Наконец, Танатос глубоко вдохнул, признавая своё поражение.

– Я устал.

– Для этого есть кровать.

Тан закрыл глаза и подставил лицо солнцу.

– Не в этом смысле. Я устал от того, что ничего не меняется.

– Чувак, – фыркнул Ресеф. – Когда мы родились ещё даже колеса не изобрели. А теперь люди зависают в космосе. Всё меняется.

– У нас были колёса, – сухо заметил Тан. – Но я не об этом.

Ресеф знал это.

– Ты говоришь о себе.

– Я говорю о тебе. – Тан бросил на Ресефа строгий взгляд. – Ты – грёбаный идиот.

– Эээ… спасибо? Теперь я могу называть тебя несносным засранцем?

Тан хмыкнул.

– Будто тебе когда-нибудь требовалось разрешение.

– Это да, – Ресеф толкнул его кулаком в плечо. – Ты несносный кретин. А теперь, просвети меня, почему же я грёбаный идиот?

– Чувак, я прямо не знаю, что ответить – столько вариантов, – Танатос улыбнулся, а Ресеф опять его ударил, на этот раз сильнее. – Ну, хорошо, хорошо, попробую сократить список.

– О, это будет занимательно, – ответил Ресеф, едва сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

– Ты – шлюха.

Ресеф моргнул.

– Не вижу, в чём проблема.

Подул легкий бриз, и Танатос подставил ему лицо, как делают собаки, выставляя морду из окна автомобиля.

– Тебе не хочется большего? После пяти тысяч лет бессмысленного секса со всеми, кто попадает в твоё поле зрения, разве тебе не хочется осесть и женится? Не хочется детей?

Приступ вины испортил неисчислимое количество выпитой Пина Колады

[19]

. Они говорили не о Ресефе… они говорили о Тане.

Вот как действовал Тан. Он не мог просто подойти и сказать, что до боли хочет иметь семью… он выбирает длиннейший путь, и заставляет тебя искать смысл между строк. Конечно, если бы Ресеф откровенно заявил, что он всё знает, то Тан бы отступил, или бы напал. Так что Ресеф отвечал осторожно.

Что было совсем не в его стиле. Но Танатос не часто открывался, и Ресеф не заставит его жалеть о том, что он сделал это.

– Я не хочу детей, – сказал Ресеф, бросая очередную ракушку. – То есть, они милые… на расстоянии. Как опоссумы. А жена? Серьёзно усложнит мою сексуальную жизнь. Ну сам посмотри, примерно каждое столетие девушки становятся всё сексуальнее. А что если я женюсь сегодня, а через сто лет все они превратятся в супермоделей?

Танатос пробормотал что-то вроде "грёбаный идиот".

– Значит ты никогда не встречал никого, с кем бы хотел чего-то большего, чем одноразовый секс?

Ресеф пожал плечами.

– Было несколько. Помнишь ту демоншу-суккуба из Шри-Ланки? Я тусовался с ней целый месяц.

– Только с ней одной?

– Нет. Ну что ты, – Ресеф потянулся рукой и потер грудь, которую странным образом сдавило. – С бессмертными женщинами весело проводить время, но выбрать одну из них в качестве супруги? Вечность слишком длинна, чтобы застрять с одной женщиной. А люди…

– Они умирают.

Легко… Они умирают так… легко. И быстро. Отмеренный им жизненный срок такой короткий. Грудь сжималась всё сильнее, пока, наконец, не стало тяжело дышать. Однажды он уже терял человека, и каким-то образом пронёс боль сквозь столетия. Больше этого не случиться.

– А если бы ты мог завести жену и детей? – спросил Ресеф

Молчание всё длилось, прерываемое лишь шумом волн и изредка криками чаек. Танатос и себе сгрёб пригоршню камушек и ракушек и бросил в воду.

– Не мешкая ни мгновения, – тихо сказал он, – я бы отдал всё – даже душу, чтобы провести хотя бы одну человеческую жизнь с женой и детьми.

Кожу сзади на шее Мора начало покалывать, и он отвернулся от океана как раз в тот момент, когда перед ним появилась Хайвестер. Она выглядела просто ужасно, но в то же время умудрялась вызывать в нём желание немедленно её трахнуть. Мор не мог дождаться начала Апокалипсиса, чтобы заполучить её когда бы не пожелал.

Она не стала ходить вокруг да около, и Мор это оценил.

– Твоя грёбаная бывшая Наблюдательница должна сдохнуть.

– Гетель?

– А кто же ещё? – заорала Хайвестер. – Я вырву все её перья, до единого, и засуну ей в зад, а потом сделаю нимб из черепа.

– Хотел бы я на это посмотреть. Дай знать, когда начнут продавать билеты.

Хайвестер практически трясло от ярости. Её чёрные крылья дрожали за хрупкими плечами.

– Как ты догадался, как проследить за Танатосом в штаб-квартиру Эгиды?

Мор постучал по виску.

– Братская интуиция.

– Чушь собачья.

Он тяжело вздохнул.

– Ладно, ты меня подловила. Я получил подсказку.

– Чью?

– Разве не правильнее спросить "от кого"? – он пожал плечами. – Я никогда не был силён в семантике

У Хайвестер сегодня, очевидно, отсутствовало чувство юмора, и она совсем взбесилась. Раскинув крылья, она приподнялась над песком где-то на фут, её глаза запылали красным, а клыки удлинились.

– Да мне похер. Кто тебе подсказал?

Эхо от её слов ещё не успело раствориться в соленом воздухе, как она уже лежала на спине, придавив крылья, а Мор держал её за горло.

– Не смей кричать на меня, крылатая шлюха, – он вдохнул, глубоко втянув запах её злости и страха. Последнее его возбудило. – Тебе повезло, что у меня хорошее настроение, иначе я бы поучил тебя тому, чем такой женщине как ты следует занять свой рот.

Мор провёл свободной рукой от её шеи до груди и слегка задел пальцем сосок.

– Когда начнётся Апокалипсис, мы будем править миром, создадим прекрасное потомство и будем пить кровь девственниц перед тем, как их трахнуть.

Боже, он так возбудился, что это приносило физическую боль.

– Да я скорее лягу под Ривера, чем под тебя, – простонала она.

Мор кивнул.

– Хорошая идея. Мы вдвоём поимеем его после того, как Печать Танатоса сломается.

Хайвестер зашипела и выкатилась из-под Мора. Он остался лежать на песке, опираясь на локоть.

– Кто? Кто тебя надоумил? Отвечай!

– Ну ты и приставучая, – он опять упал на песок и тяжело вздохнул. – Ладно. Мне сказал Люцифер. Понятия не имею, от кого он добыл информацию. Вообще-то я думал, что от тебя. Он узнал через найва.

Найвы… мерзкие создания, которых призывают для слежки, или используют как посланников. Кому-то нравилось их использовать – это подтверждается тем, что на мужа Лимос, Эрика, напало около дюжины этих тварей несколько месяцев назад.

Мору бы хотелось знать, кого благодарить, но в этом и заключалась прелесть Апокалипсиса… столько действий происходила за кулисами.

Хайвестер исчезла и даже спасибо не сказала. Вот сука. Он научит её манерам, когда она будет принадлежать ему.

Ждать уже не долго. Улыбнувшись, Мор вытащил из кармана голубую погремушку. Подарок не рождённому племяннику. Мор подумал, что ребёнок, которому воткнут в сердце кинжал сразу после рождения, по крайней мере, заслуживает подарка.