— Что это значит, Мастер Эремис? — спросил глухо Мастер Барсонаж. — Разве мы не решили раньше, что ни пригодник Джерадин, ни леди не должны принимать участия в наших дальнейших дискуссиях?
Джерадин принялся внимательно изучать камни на потолке.
— Так решили вы, Мастер Барсонаж, — добродушно ответил Мастер Эремис.
— Но я решил убедить Гильдию в противном.
Магистр глубоко нахмурился:
— Это недопустимо. Что за игры? Наша судьба — и, конечно же, судьба всего Морданта — зависит от нашего выбора. У нас нет времени… — он посмотрел в лицо Мастеру Эремису, — и у меня нет терпения заново решать давно уже решенные вопросы.
Некоторые из воплотителей кивнули, выражая свое согласие с ним. Похоже, Эремис не пользовался у них популярностью.
— Не будем придирами, — раздался знакомый голос, и звучал он так, словно говоривший был скромен и не хотел привлекать к себе внимания. — Что касается меня, Мастер Барсонаж, то мне было бы любопытно послушать Мастера Эремиса. Возможно, у него мало поводов признавать авторитет Гильдии, но в игривом настрое обвинять его нельзя.
До тех пор, пока она не услышала этот голос, Териза не замечала, что Мастер Квилон тоже присутствует здесь и сидит на скамье, но подальше от центральной части помещения, чем остальные воплотители. Его серый плащ и непримечательная внешность сливались с каменным окружением. Взгляд Теризы невольно остановился на нем, словно она была рада увидеть кого-то, кого могла считать своим другом, но опасалась, что в его присутствии может проговориться. Однако Квилон не смотрел на нее. Его блестящие глаза оглядывали прочих Мастеров, а нос заметно дергался.
— В любом случае, — подвел итог Мастер Эремис, — как бы то ни было, у меня есть право приводить на заседание Гильдии всякого, кого я считаю нужным. Это одно из наших правил, как вы, наверное, помните, Мастер Барсонаж.
Воплотитель ответил:
— Это так. — Остальные кивками выразили согласие.
Мастер Барсонаж недовольно хмыкнул, но не стал утруждать себя спором по этому поводу. Отвернувшись, он продолжил беседу с Мастерами, стоявшими рядом с ним.
На одно мгновение, глядя в спину магистра, Мастер Эремис улыбнулся. Затем он подвел Теризу к пустой скамье и усадил ее там, лицом к центру комнаты, после чего жестом, наполовину повелительным, наполовину добродушным, приказал Джерадину сесть рядом. Сам же он остался стоять. Со своего места Териза почти физически ощущала, насколько он выше всех остальных присутствующих здесь.
Комната не казалась такой холодной, как два дня назад.
Поодиночке и небольшими группами в помещении появлялись воплотители. Териза обратила внимание, что двое или трое из них были достаточно молоды, чтобы перейти из пригодников в разряд Мастеров совсем недавно, — они были ненамного старше Джерадина. Среди остальных воплотителей она распознала массивного горбатого Мастера Гилбура — угрюмость крепко угнездилась в его мясистых чертах, темная борода его была уже с проседью, а сгорбленная спина служила как бы противовесом мощным рукам. Она вспомнила его голос, глухой, как уханье совы. Но стар или млад, знакомый или нет, все они поглядывали на нее и хмурились при виде Джерадина. Видимо, никто из Мастеров не желал ни ее присутствия, ни присутствия пригодника. Проходя мимо, Мастер Гилбур задал риторический вопрос:
— Это еще что за очередная глупость?
Вскоре она услышала, как Мастер Барсонаж тихо произнес:
— Похоже, все в сборе. Давайте начнем. — Воплотители опустились на скамьи, их желтые мантии были как блики света. Теперь выхода отсюда не было: все двери были заперты и даже закрыты на засовы, чтобы невозможно было проникнуть сюда снаружи. Гильдия строго хранила свои тайны. Если бы Мастер Эремис не убедил Теризу, сама она ни за что не пришла бы сюда. Ей было бы не по силам переубедить двадцать пять или тридцать мужчин, настроенных к ней враждебно.
Мастер Эремис, однако, не опустился на скамью, а продолжал стоять. Его улыбка выглядела все столь же чарующей, но к лицу слегка прилила кровь, а светлые глаза опасно засверкали.
— Мастер Барсонаж, — сказал он мягким тоном, — несмотря на все мое уважение к вашему возрасту, занимаемой должности и опыту, я сомневаюсь, что ваши вопросы более важны, чем мои. Никто из вас, по-видимому, не упустил из виду, что я привел на это собрание двух лиц, которым прежде было запрещено присутствовать на наших заседаниях — пригодника Джерадина и леди Теризу де Морган.
Он не посмотрел ни на одного из них; игра его велась с Мастерами.
— Именно они являются предметом нашей предстоящей дискуссии. Он — источник силы, понять которую мы не можем, но которая позволила ему найти ее в зеркале, сфокусированном на выбранном нами Воине.
Джерадин наклонил голову и обхватил ее руками.
— Она — плод наших усилий — усилий, прилагаемых для сохранения нашей собственной безопасности и спасения Морданта. Кто должен присутствовать на нашей дискуссии, если не они?
Прежде всего, я считаю, надо бы решить вопрос с самим пригодником Джерадином…
— Фи, Эремис! — грубо прервал его Мастер Гилбур. — Все это уже было сказано. Это аргументы ребенка. Давайте к делу.
— К делу, Мастер Гилбур? — Эремис вскинул брови. — Вы желаете, чтобы пошла насмарку прекрасная речь, которую я заготовил специально для этого случая? Замечательно. В таком случае, я верю в ваше здравомыслие и посему не буду заниматься дальнейшим обоснованием моего предложения.
Я предлагаю… — внезапно он возвысил голос так, что тот эхом отразился от каменных стен, — признать, что пригодник Джерадин заслужил мантию Мастера!
Когда эхо его слов замерло, воплотители уставились на него. Голова Джерадина дернулась вверх; его глаза были широко раскрыты от эмоций, обуревающих его. Териза вспомнила: «Я собираюсь выказать тебе свое дружеское расположение». Так вот что он имел в виду! Мастер Эремис задумал добиться признания для пригодника, увидеть, как он будет наконец-то вознагражден за годы усилий. Она не могла понять, почему лицо Джерадина выражало не радость, не благодарность, а скорее нечто похожее на страх.
Кожа лица Джерадина начала медленно краснеть, пока совсем не запылала.
Улыбка Мастера Эремиса была под стать его взгляду — резкая, вызывающая и в то же время довольная.
Магистр не улыбался. Он уставился на Мастера Эремиса, грудь его тяжело вздымалась. При этом он явно вслушивался в голоса остальных Мастеров.
— Мастер Эремис, неблагородно издеваться над пригодником таким вот образом.
— Издеваться, Мастер Барсонаж? — мгновенно ответил Мастер Эремис с интонациями протеста и ярости, хотя улыбка на его лице продолжала все так же сверкать. — Я совершенно серьезен. — Несколько смешков прокатились над аудиторией. В ответ Эремис возвысил голос так, что перекрыл всех остальных Мастеров. — Пригодник Джерадин совершил нечто, чего не делал до него еще ни один воплотитель! Даже Архивоплотитель Вагель не мог использовать зеркало так, как он! Так почему вы смеетесь над ним? Клянусь чистым песком, вы не должны смеяться! — его голос вновь обрел прежнее добродушие. — Джерадин так же достоин мантии, как и любой из нас, и я хочу получить ответ на свое предложение!
Улыбка не сходила с его уст.
— О, какой кошмар! — воскликнул Мастер Гилбур, прежде чем кто-нибудь успел заговорить. — «Я хочу получить ответ на свое предложение». — Его сарказм был тяжеловесен, как дубина. — Вы мечтатель, Эремис. Вы сунули голову в плоское зеркало и вынули ее оттуда такой же безумной, как у Хэвелока. Сделать Джерадина Мастером? Должен ли я объяснять вам, насколько это глупо?
— Вы должны сделать это, — ответил Мастер Эремис голосом, полным сладкого яда, пока остальная часть Гильдии смотрела на них в недоумении и замешательстве. — Я оставлю без внимания оскорбление, но тем не менее требую объяснения.
— Так слушайте, — проревел Гилбур. — Мы не можем принять его в Гильдию в качестве самого знаменитого воплотителя всех времен. Мы не можем положиться на его лояльность. Пока телом он служит нам, душа его и сердце принадлежат королю Джойсу. Не секрет, что когда он два дня назад ушел с этой дамочкой, то повел ее прямо к этой старой развалине. Но что он рассказал ей по дороге? Спросите его об этом, Эремис. Что он сообщил о нас королю? Спросите его и об этом. А как он служит нашим интересам с тех пор, как она появилась здесь? Мастер Барсонаж приказал ему ничего не рассказывать ей до тех пор, пока Гильдия не примет решения. У меня нет сомнений, что приказ этот был нарушен, едва пригодник Джерадин и леди покинули сие помещение.
