К счастью, у защитников Орисона еще оставался здравый смысл. Никто из людей за зубцами башен не воспользовался луком. Никто из них не стал угрожать незваным гостям.

Вместо этого замковый трубач затрубил в свой горн. Звук его в этом безжалостном солнечном свете напоминал вопль о милосердии. Когда всадники достигли угла Орисона и добрались до входа, они услышали, как скрипучие блоки поднимают потрескавшиеся, изуродованные ворота.

Териза не чувствовала никаких признаков того, что рядом происходит воплощение.

Не нарушая каре, принц Краген и его отряд пересекли открытое пространство перед воротами.

Смотритель Леббик и десять его людей выехали верхом им навстречу.

При виде Смотрителя Теризу охватила паника. Его люди нервничали; лошади, недостаточно обученные, тоже беспокоились. Но, словно по контрасту, Леббик казался слишком поглощенным своими проблемами, слишком занятым делами, чтобы нервничать. Его глаза, красные и измученные, опасно выкатывались из орбит; он двигался так, словно насилие, таящееся в его теле, могло в любой момент вырваться на волю. Его лицо вытянулось от отвращения — граничащего с тоской. — Милорд принц. — Он ощерился; возможно, он старался улыбнуться. — У вас странные друзья. Братоубийца и предательница. Никогда не думал, что придется увидеть одного из них снова.

— Смотритель Леббик. — Принцу Крагену не хватало безумного взгляда Леббика, но он почти точно воспроизвел тон Смотрителя. — Джерадин и леди Териза сопровождают меня под флагом перемирия. Меня не интересует ваше мнение о них. Вы должны уважать флаг.

— О, конечно. Они как за каменной стеной. В особенности с вами. Вы ведь тот, кто надумал сломать мои ворота. Я вас троих и пальцем не трону.

Принц Краген сжал зубы. Но прежде чем он успел заговорить, горячо вмешался Джерадин:

— Смотритель, я не убивал своего брата. — Его лицо горело; ярость огнем полыхала в глазах. В голосе звучала значительность. — И Териза не предательница. Настало время поверить нам. Вы обречены, если не поверите.

Смотритель рассмеялся — скрипуче, словно раскололся камень.

— Поверить вам? Я вам верю. Нет нужды говорить мне, что я обречен. Трудность не в этом.

Принц Краген поинтересовался:

— Тогда в чем же, Смотритель?

— Трудность, милорд принц, — гневно ответил Леббик, — в том, что я — один такой. Остальных это не волнует. Они не настолько отчаялись.

Теризу поразила его страстность. Она не хотела понимать, о чем он говорит; она хотела убраться подальше от него. Джерадин подался вперед в седле; он тяжело дышал.

— Я понял вас правильно, Смотритель? — потребовал он ответа. — Я действительно слышал, что вы признаете нас с Теризой невиновными?

— Нет. — Смотритель снова осклабился. — Вы слышали, как я сказал, что верю вам. Все здесь считают меня безумцем. Если бы я сказал, что сегодня светит солнце, все вокруг, — он кивнул на Орисон, — побежали бы спасаться от дождя.

Никого не волнует, во что верит безумец. Кроме того, — он пожал плечами, — я могу и ошибаться.

— Смотритель Леббик, — принц заговорил резче, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Мы обсудим вопрос вашей нормальности в другое время. Как несложно предположить, леди Териза и Джерадин много путешествовали, с тех пор как покинули Орисон. Они принесли новости. Я вынужден потребовать аудиенции у короля Джойса.

— Аудиенции? — переспросил Леббик. — Вы? Алендский Претендент? Любые новости, какие вы хотите сообщить королю Джойсу, или ложны, или опасны. Если я пропущу вас, вокруг начнут требовать вашей крови. Ну конечно вы получите аудиенцию.

Развернув лошадь, словно все вопросы они уже обсудили, он посмотрел на своих людей. Выкликнув имена четырех из них, он приказал:

— Сообщите королю Джойсу, что поступила просьба об аудиенции. Я отведу Крагена и этих двоих в зал. Скажите ему, что, если он откажет, может снова произойти бунт. Нам придется убивать людей, чтобы сохранить жизнь принцу и его друзьям, если король Джойс откажется появиться в зале.

А принц тотчас угрюмо добавил:

— Скажите еще, что леди Элега — наша заложница. До сих пор она была почетной гостьей и другом алендского монарха. Но отныне она лишена свободы передвижений. — Он сказал это так, словно имел желание отомстить кому—то за необходимость так использовать леди Элегу. — Если со мной или с моими спутниками что—нибудь случится, то она точно так же понесет наказание. Передайте королю Джойсу и это.

— О, ну конечно, милорд принц. — Смотритель заскрежетал зубами, не глядя на принца. — Я сделаю все, чтобы защитить вас. Мои люди сберегут вам жизнь. Любой ценой.

Его четыре стражника поскакали к площади. Териза видела, как они спешиваются, и заметила, как они побежали к внутренним дверям.

— Пошли, — пригласил Леббик. С равным успехом он мог обращаться к стене высоко у него над головой, составляющей створ ворот. — Или скачите обратно к Маргоналу и признайтесь, что вам просто не хватило смелости сделать задуманное.

И с остальными людьми он проехал в Орисон. Принц Краген посмотрел в спину Смотрителю и, не стараясь понизить голос, заметил:

— Этот человек безумен. Териза с тоской пробормотала:

— Король Джойс подрубил все его корни, его жена умерла, и у него не осталось никакой иной цели в жизни, кроме преданности, а король за эту его преданность превратил его в болвана.

— Печальная история, — прохрипел принц. Очевидно, ему не хватало терпения брать в расчет еще и проблемы Смотрителя. — Печально, что он не сообщил нам, можно ли ему доверять. Он не убьет нас, как только мы пересечем линию ворот?

— Это уж вы решайте сами. — Внезапно Джерадин резко натянул поводья. — Я ему верю. Я еду за ним.

И, разрушая каре, направился к воротам.

Принц Краген выругался, приказывая ему вернуться, а Териза последовала за пригодником. Принцу и его гвардии ничего не оставалось, кроме как въехать в Орисон за Теризой и Джерадином.

Когда Териза проехала сквозь толстую каменную стену и оказалась на площади, ее сердце забилось чаще. Несмотря на множество тревог, а может быть, благодаря им, ей казалось, что она возвращается домой.

Над ней нависли внутренние стены замка с собравшимися на них зеваками. Смотритель Леббик слез с лошади прямо в грязь. Когда отряд алендцев подъехал к нему, он салютовал им с нескрываемым сарказмом. И его стражники тут же взяли прибывших лошадей под уздцы, чтобы принц Краген и его люди могли спокойно спешиться.

Не решаясь спустить ногу со спины лошади, Териза внезапно обнаружила, что ее кто—то подхватил, и опустилась прямо в объятия Артагеля.

Он обнял ее так, словно они были близкими людьми.

— Артагель! — Когда—то он причинил ей сильную боль. Но, с другой стороны, он был братом Джерадина; она познакомилась с большей частью его семьи. И его объятия были выразительнее всяких извинений. Она невольно обхватила его за шею.

Через мгновение он отпустил ее и криво, смущенно улыбнулся.

— Будьте осторожны, миледи. — Он скосил глаза на Джерадина. — Я бы не хотел, чтобы он начал ревновать.

— Артагель. — Джерадин буквально налетел на брата; он схватил Артагеля в объятия, сжал и приподнял над землей. — Как ты, как твой бок, с тобой все в порядке, что здесь происходит, что случилось с Леббиком? — Лицо Джерадина сияло радостью. — Ты представляешь, сколько времени прошло с тех пор, как я видел тебя в добром здравии? Должен сказать тебе, что Домне приготовил довольно неприятную речь о том, что не следует позволять наносить себе такие раны.

— Папа, — вмешалась довольная Териза. — Ты обещал называть его «папа». — Улыбка Артагеля сказала ей все, что нужно было знать. Сейчас она радовалась, что так и не рассказала Джерадину о неверии в него Артагеля.

Тем не менее, следующие слова Артагеля еще больше успокоили ее. Вместо того чтобы отвечать на вопросы Джерадина, он заметил почти небрежно:

— Я слышал, что он сказал. — Он кивнул на Смотрителя. — Мы все слышали его слова. Честно говоря, он не единственный, кто верит вам. Но должен признать, что мы в меньшинстве.