Если он неправ, то никаких проблем не возникает. В ее жизни ничто не изменится. Но если он прав — тогда она никогда уже не станет такой, как прежде.

— Все не так просто, — произнесла она. — Я не уверена, что смогу найти это место. Я была там всего раз. И голова у меня тогда была занята совсем другим.

Его недолгие колебания перед тем, как заговорить, свидетельствовали, что он относился к ее сомнениям достаточно серьезно, понимал всю сложность вопроса, который затронул.

— С этой проблемой мы вполне можем справиться, — сказал он осторожно. — Попросим Артагеля помочь нам. Он-то наверняка запомнил место. — И затем тихо повторил недавний вопрос:

— Териза, ну что ты при этом теряешь?

Ей хотелось сказать: "Саму себя. Меня такую, какая я сейчас есть". Но это прозвучало бы до невозможности мелодраматично. Почему она воспринимает все происходящее так серьезно? Однако в качестве средства от головной боли это действовало превосходно; голова все еще болела, но теперь Териза была в состоянии не обращать на это внимания. С другой стороны, ее опасения были настолько расплывчаты, что она могла не считаться с ними. Ей следует иметь побольше здравого смысла.

Намереваясь ответить какой-нибудь шуткой, она повернулась лицом к Джерадину.

Его серьезный настрой остановил ее; пригодник смотрел на нее так, как смотрел бы на человека, собирающегося рискнуть своей жизнью. Именно его серьезное отношение к происходящему было основой всех страхов Теризы. Глухим голосом, словно признаваясь в совершении тяжкого преступления, он сказал:

— Я вернул бы тебя в твой мир, если бы знал как. Тебе это известно.

На мгновение в ее сердце шевельнулось нечто похожее на страдание. В глазах Джерадина она увидела его понимание того, что она теряет. Это будет стоить ей всей ее предыдущей жизни. Он просил ее рискнуть отношением к себе, хоть малым, но пониманием самой себя.

Заставив себя улыбнуться, Териза сказала:

— Да, я это знаю. И не смей извиняться. — Затем встала. Что бы ни случилось, она не собиралась без серьезных оснований терять дружбу. — Может быть, небольшая прогулка пойдет мне на пользу.

Его лицо так лучилось радостью, что она чуть снова не расхохоталась.

Артагеля они нашли в одном из коридоров, ведущих к ее башне. Довольно скоро Териза убедилась, что от прогулки ее голова заболела сильнее. Но потом, постепенно, циркуляция крови, похоже, несколько очистила мозг, и она почувствовала себя лучше. В отношении брата Джерадина ее удивило, какой системы в наблюдении за ней он придерживается. Коридор, в котором они нашли его, не казался самым подходящим местом для расположения телохранителя. С другой стороны, они нашли его сразу, не потратив времени на поиски.

Он приветствовал их шутливым поклоном и по-дружески прошелся насчет ее сомнительного вида. Джерадин с насмешливым упорством оправдывал ее и дошел даже до того, что беззлобно стукнул брата по плечу. Затем он рассказал, что они собираются предпринять — замалчивая наиболее значительные, по мнению Теризы, подробности, — и попросил у Артагеля помощи.

Артагель воспринял все серьезнее, чем ожидала Териза.

— Это просто невероятная удача, — буркнул он, — что леди Териза не помнит, как найти то место. Неужели ваши мозги остались под развалинами? Или, может быть, вы случайно забыли, что на Теризу там напали пригодники Бретера верховного короля? Возможно, среди них был и Гарт. — Он на мгновение отвлекся: — Впрочем, мне просто неприятно думать, что кто-то менее значительный мог доставить мне столько неприятностей. — И затем продолжил: — А что вы собирались делать, если на вас снова нападут? Вежливо попросить их убраться?

— Не совсем так, — раздражение брата, похоже, не задело Джерадина. — Я думал просто попросить их подождать, пока к нам не присоединишься ты.

— На самом деле, — пояснил он, — они, скорее всего, не смогут напасть на нас. Они просто не будут готовы к этому. Они не могут знать о наших действиях, и, я уверен, не проводят все свое время в ожидании перед зеркалом в надежде, что туда случайно забредет подходящая жертва. Так что, скорее всего, нам ничего не грозит.

Несмотря на свой настрой, Артагель позволил уговорить себя.

— Ты слишком рассудителен, чтобы это могло пойти тебе на пользу. Но случилось так, что сегодня утром у меня нет никаких других дел. — Он с легкостью моментально забыл о своем раздражении и улыбнулся Теризе. — Миледи, — церемонно спросил он, предлагая ей руку, — мы можем идти?

Когда она кивнула, Артагель насмешливо улыбнулся Джерадину и повел ее вперед, предоставив брату тащиться за ними в хвосте.

На лице Джерадина, пока он следовал за ними, проступило выражение, свидетельствующее, что к таким действиям Артагеля он относится с нежностью. И это несмотря на то, подумала Териза, что у него шесть старших братьев, и все они, вероятно, в восторге от поддразнивания его. Однако реакция Джерадина заставила ее собраться с духом. Когда он и Артагель были вместе, ей казалось легче поверить, что они поступают правильно.

Вновь оказавшись в заброшенных пустых коридорах в основании Орисона, Териза поневоле начала задумываться над тем, действительно ли она поступает правильно? Об этом месте у нее не сохранилось приятных воспоминаний. Непрестанное капание воды предвещало опасности. Хотя здесь было достаточно светильников, чтобы Артагель мог найти дорогу, их искаженные отражения в лужах и потеках воды на полу придавали камням зловещий вид, словно где-то под этим блеском прятались мрачные тайны. Эхо шагов нарушало тишину коридоров и отражалось от поворотов так, что у Теризы появилась иррациональная уверенность, что за ними кто-то идет. Дневное тепло никогда не проникало сюда, и воздух оказался даже более холодным, чем ей помнилось. Влага здесь большей частью превратилась в лед, но когда Териза или ее спутники ломали льдистую поверхность застывшей лужи, лед трещал словно огонь.

И если Джерадин был прав — если по какой-то странной причине она обладает таким талантом, о котором он говорил…

Она все крепче прижималась к руке Артагеля. Видимо, решив, что она замерзла, он накинул ей на плечи край своего плаща.

— Тот, кто создал это зеркало, — разорвал тишину Джерадин, — был или невероятно удачлив или чрезвычайно опытен. Трудно представить, чтобы кто-нибудь случайно отлил зеркало, показывающее эту часть Орисона. С другой стороны, еще труднее представить, что он сделал такое намеренно. Даже лучшие из Мастеров тратят десятилетия, чтобы получить то, что хотят получить.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — нервно сказала Териза. — Мне все это совершенно не нравится.

Артагель обхватил ее за плечи.

— Скорее всего, знает. За него нужно волноваться только тогда, когда он выглядит так, будто все в полном порядке.

Теризе очень хотелось, чтобы Джерадин ответил, но он молчал. Через мгновение она спросила:

— А кто зажигает эти лампы?

Ее спутник пожал плечами:

— Слуги.

— Но зачем? — спросила она. — Разве эта часть замка не заброшена?

— Ну… Скажем, не совсем заброшена. Я слышал, что некоторые из холодных комнат внизу используются для хранения вина. Если бы точно знать, какие, можно было бы до смерти горя не ведать. И я знаю, что Смотритель использует эту часть замка для тренировки солдат, в особенности зимой.

Кроме того, — добавил он насмешливо, — мне кажется, он ненавидит тьму. Он может устанавливать светильники даже если сюда не приходит никто, кроме людей, из года в год следящих за ними.

Упоминание о Смотрителе Леббике не укрепило ее спокойствия.

— Далеко еще? — спросила она.

— Уже почти на месте. — Голос Артагеля звучал беззаботно; но, взглянув на него, Териза заметила настороженность в уголках глаз и в наклоне головы. — Леббик, должно быть, приказал вымыть пол. Иначе мы бы уже увидели кровь.