Девушка, которую он подобрал прошлым вечером, тихо лежала на дальней стороне широкой кровати – комочек под одеялом. В двух темных экранах, висевших на стене слева от этнарха, отражался слабый свет ночника.

Хотя им овладел испуг, сон прошел окончательно, и соображал он быстро. В изголовье кровати был спрятан пистолет; человек на стуле, похоже, был безоружен (но тогда зачем он пришел сюда?). Но к пистолету стоило прибегать лишь в крайнем случае. Куда надежнее был голосовой код. Микрофоны и камеры в комнате находились в режиме ожидания, автоматические цепи ждали условной фразы, чтобы замкнуться. Иногда ему требовалось уединение, иногда же хотелось записать что-то только для себя. И конечно, он никогда не исключал чьего-нибудь проникновения, несмотря на все меры безопасности.

Этнарх откашлялся.

– Ну и ну, какой сюрприз, – сказал он ровным, спокойным голосом.

Довольный собой, он ехидно улыбнулся. Сердце – одиннадцать лет назад оно было сердцем молодой спортивной анархистки – билось быстро, но не настолько, чтобы вызывать опасения. Он кивнул.

– Вот уж точно – сюрприз, – повторил он.

Все, теперь дело сделано. В подвальной пультовой уже загорелся сигнал тревоги, и через несколько секунд в комнату ворвутся охранники. Или же охранники не рискнут сделать это, а предпочтут выпустить газ из резервуаров на потолке, отчего они оба, окутанные ослепляющим туманом, лишатся сознания. Есть, конечно, риск разрыва барабанных перепонок (подумал он, сглатывая слюну), но всегда можно взять новые у какого-нибудь здорового диссидента. Даже и это может не понадобиться – ходят слухи, что после курса омоложения организм сам выращивает заново различные органы. Что ж, лишние предосторожности – это неплохо, можно ничего не бояться. Ему нравилось это чувство безопасности.

– Ну и ну, – услышал он собственный голос, повторяющий контрольную фразу на тот случай, если первые два раза цепи не сработали, – вот уж в самом деле сюрприз.

Охрана могла ворваться в любую секунду.

Ярко одетый молодой человек улыбнулся, странно наклонился, подвинулся вперед и сел так, что его локти оказались на изножье кровати. Губы его шевельнулись, сложившись в подобие улыбки. Он засунул руку в карман мешковатых панталон, вытащил маленький черный пистолет и нацелил его на этнарха со словами:

– Твоя контрольная фраза не действует, этнарх Кериан. Никаких сюрпризов для меня больше не будет, чего нельзя сказать про тебя. Сотрудники центра безопасности в подвале мертвы, как и все прочие.

Этнарх Кериан уставился на пистолетик. Он видел водяные пистолеты, куда более внушительные с виду.

«Что такое? Неужели он и в самом деле пришел, чтобы убить меня?»

Нет, незнакомец одет не как убийца – и уж конечно, истинный убийца прикончил бы его во сне. Чем дольше этот тип сидит здесь и говорит, тем большей опасности он подвергается, независимо от того, оборвана связь с подвалом или нет. Может быть, он сумасшедший, но только не убийца. Да нет, не могут настоящие, профессиональные убийцы вести себя так – но, с другой стороны, проникнуть сквозь все заслоны службы безопасности дворца мог только чрезвычайно опытный и профессиональный убийца… Этнарх Кериан пытался убедить свое бешено забившееся, взбунтовавшееся сердце. Куда подевались эти чертовы охранники? Он снова подумал о пистолете, спрятанном в изголовье кровати у него за спиной.

Молодой человек сложил руки. Маленький пистолет больше не был нацелен на этнарха.

– Ты не против, если я расскажу тебе одну маленькую историю?

«Он наверняка сумасшедший».

– Конечно не против, рассказывай, – ответил этнарх так приветливо и добродушно, как только мог. – Да, кстати, а как тебя зовут? Похоже, здесь у тебя преимущество передо мной.

– Так и есть, правда? – Слова, произнесенные голосом старика, срывались с молодых губ. – Вообще-то, у меня имеются две истории, но одна тебе известна почти целиком. Я буду рассказывать их одновременно. Посмотрим, сможешь ли ты отличить одну от другой.

– Я…

– Ш-ш-ш, – сказал человек, поднося ствол пистолета к губам.

Этнарх метнул взгляд на девушку на другом конце кровати – и вдруг понял, что говорит вполголоса, как и незваный гость. Если удастся разбудить девушку, та может отвлечь огонь незнакомца на себя. Или, например, тот на несколько мгновений отвернется, и этнарху удастся достать пистолет. Благодаря новым достижениям медицины он стал проворнее, чем когда бы то ни было за последние два десятилетия…

«Где эти чертовы охранники?»

– Слушай меня, молодой человек! – закричал он. – Я хочу знать, что ты здесь делаешь! А?

Его голос – голос, который без всяких усилителей заполнял залы и площади, – гулко разнесся по комнате. Черт! Охранники в подвале должны были услышать его без всяких микрофонов. Девушка на другом конце кровати даже не шелохнулась.

На лице молодого человека появилась ухмылка.

– Они все спят, этнарх. Кроме нас с тобой, тут никого нет. А теперь слушай мою историю…

– Что… – Этнарх Кериан сглотнул слюну и натянул одеяло себе на ноги. – Ты зачем сюда пришел?

Пришелец посмотрел на него с легким удивлением:

– Чтобы увести тебя, этнарх. Ты будешь удален. А теперь…

Он положил пистолет на широкую панель изножья. Этнарх уставился на оружие. Пистолет был слишком далеко, чтобы мгновенно дотянуться до него, и все же…

– Итак, история, – сказал пришелец, откидываясь к спинке стула. – Давным-давно по ту сторону гравитационного колодца, очень далеко отсюда, была волшебная страна, где не знали ни королей, ни законов, ни денег, ни нищеты, но все жили как принцы, вели себя достойно и ни в чем не испытывали нужды. Люди эти жили в мире, но томились от скуки – так случается в любом раю по прошествии какого-то времени. А потому они стали отправляться с благотворительными миссиями, с филантропическими визитами в менее процветающие, так сказать, края. И они всегда пытались облагодетельствовать тех, кого посещали, самым драгоценным из даров – знанием, информацией, стараясь распространить ее как можно шире, потому что это были странные люди: они презирали чины, ненавидели королей… и любую иерархию… даже этнархов.

Молодой человек слабо улыбнулся. То же самое сделал и этнарх, затем отер лоб и чуть подался назад, словно устраиваясь поудобнее на кровати. Сердце его все еще колотилось.

– Так вот, некая сила грозила уничтожить плоды их филантропии, но они оказали ей сопротивление и одержали победу, став еще сильнее. Не будь в них полного равнодушия к власти ради власти, они страшно испугались бы, а так испугались лишь чуть-чуть: вполне естественно, поскольку власть их стала громадной. Им нравилось использовать свою власть, вмешиваясь в жизнь обществ, которые, по их мнению, могли от этого выиграть. А один из самых действенных способов такого вмешательства – налаживание связей с местной элитой… Многие их посланцы стали врачами у популярных вождей. Употребляемые ими лекарства и способы лечения казались волшебными сравнительно примитивным народам, и у самых выдающихся и гуманных вождей появлялось больше шансов на выживание. Эти люди предпочитают действовать именно так – предлагая жизнь, а не принося смерть. Можешь называть их мягкотелыми, ведь они не любят убивать, – и, наверное, они согласятся с тобой. Но они мягкотелы, подобно океану, а спроси у любого моряка, так ли безобиден и ничтожен океан.

– Да, я понимаю, – сказал этнарх, подвигаясь еще немного назад, подтыкая себе под спину подушку и проверяя, далеко ли до той части изголовья, где спрятан пистолет. Сердце его чуть не выпрыгивало из груди.

– Есть у этих людей и еще кое-что, еще один способ нести жизнь, а не смерть. Вождям некоторых обществ, не достигших известного технологического уровня, они предлагают то, чего не дают ни власть, ни деньги, – лекарство от смерти. Возвращение молодости.

Этнарх уставился на молодого человека – его страх сменился любопытством. О чем это он говорит? Не об омоложении ли?

– Ага, наконец-то схватываешь, да? – улыбнулся молодой человек. – Верно. Речь именно о том, чему подвергся ты, этнарх Кериан. О том, за что ты платил весь последний год и обещал платить не только платиной. Помнишь?