- Ваш немецкий стал лучше со времени нашей первой встречи, герр Микрут.

Микрут пристально посмотрел на говорившего, темной тенью появившегося в проеме второй двери. Из коридора за дверью в комнату ворвался свет.

- Он так и не стал для меня родным.

Его силуэт приблизился, постепенно обретая черты, по мере того как продвигался в мрачной обстановке помещения. Мужчина с густыми рыжими волосами, вероятно, был ровесником Микрута, где-то пятидесяти лет, но на несколько дюймов выше. От левого уголка его рта до самой мочки уха тянулся длинный белый шрам, отчего на его лице, казалось, играла нестираемая ухмылка.

- Мы можем перейти на польский, если вам угодно.

У Микрута затекла шея, он покачал головой.

– Нет. Для меня это хорошая практика. Если я должен сюда часто наведываться, то необходимо научиться находить общий язык.

А приходить сюда ему придется часто. До чертиков часто. Это всё, что ему сказали. Власти в Варшаве всегда туманно изъяснялись.

Высокий незнакомец слегка кивнул головой.

– Превосходное отношение к делу. Поездка выдалась тяжелой?

В ответ на вопрос все мышцы спины Микрута незамедлительно дали о себе знать, но он отогнал боль.

– Я служил в кавалерии.

- Гусаром, да? Вроде вашего эскорта.

Микрут кивнул. Отряд гусар, тяжелой кавалерии Речи Посполитой, сопровождал его в поездке через границу. Пятьдесят самых прекрасных наездников, каких только могла найти Речь Посполитая.

– А вы?

- Всего лишь политик, - пробормотал Бреме, пренебрежительно махнув рукой.

– А до этого? - Микрут скептически кашлянул.

Полные губы Бреме дрогнули в легкой улыбке.

– Имперская армия, - полные губы Бреме дрогнули в легкой улыбке, - хоть и было это очень давно, – он сцепил руки вместе. – Теперь я повесил шпагу над камином и защищаю свою страну с пером в руке. И я рад вновь приветствовать вас в нашем прекрасном городе. Бeрвальд так близок к нашей общей границе, и народу Бранденбруга пойдет на пользу встреча с представителями Речи Посполитой. Чтобы осознать, что не все вы дикари.

Микрут почувствовал, как вскипела кровь, но заметил, что появился слуга с кувшином, и глубоко вдохнул. Когда бокал перед ним был наполнен вином, он откинулся в заскрипевшем кресле.

– Герр Бреме, я удостоился чести представлять интересы Польши и Литвы. И нахожусь я здесь, потому что мы с вами разделяем не только границу.

– Нашу вражду к шведам, - кивнул Бреме.

- Они заявляют, что вторглись в Померанию, дабы дестабилизировать Католическую лигу и бросить вызов влиянию Священной Римской империи.

Немец бросил на него сердитый взгляд.

- Мы, брандербуржцы, еще увидим, как их за это сравняют с землей.

- Но в Речи Посполитой подозревают, что исчадие ада, король Густав, вынашивает совсем другие планы.

Микрут разглядывал немца. Он знал его не первый год и подозревал, что хитрый политик присягнул на верность не одному лишь Брандербургу. Если Петр Микрут в чем-то разбирался, то немец являлся тут агентом империи Габсбургов. Угрем самого скользкого пошиба.

Карие глаза Бреме слегка сузились.

- Вы опасаетесь, что Густав посягнет на ваши земли на востоке.

Поляк кивнул.

- Если ему позволят укрепиться в Померании, то да. В течение многих лет мы боролись за обладание балтийским побережьем. Он может использовать свой плацдарм в Шцецине, вы называете его Штеттином, чтобы ввязаться в войну с Протестантской унией, но мы верим, что он не теряет из виду и своих извечных целей.

- Какими бы ни были наши отдельные требования, - сказал Бреме, постукивая по краю стола крупным указательным пальцем, - суть в том, герр Микрут, что мы объединились в борьбе против него.

Микрут потянулся за бокалом.

- Речь Посполитая не находится в состоянии войны ни со шведами, ни с протестантами в ваших краях, так что мы должны...

- Делать каждый шаг с осторожностью.

- Именно, - Микрут опустил бокал. - Но я был уполномочен предложить вам помощь в более широких, неофициальных, размерах. Я здесь лишь око своих хозяев. Но если вы нуждаетесь в поддержке Посполитой, можете смело ее просить, - он сложил руки, зевнув под пристальным взором Бреме. - Если только вы не ждете от нас открытого объявления войны.

Щека Бреме дернулась.

- Не сейчас, - он отвернулся и прошелся по деревянному полу к единственному в комнате окну. Там он простоял в безмолвном молчании без малого минуту, прежде чем вновь заговорить. - Империя нуждается в вашей помощи.

Микрут удивленно вытянулся.

- Уже?

Бреме повернулся, облизнув губы.

- До нас дошли слухи об... одной проблеме, - он запустил мясистую пятерню в свои медные локоны и какое-то мгновение изучал стропила крыши. - Я собираюсь воспользоваться услугами ваших гусар, герр Микрут, - сказал он.

- Моего эскорта? - спросил пораженный Микрут. Он ожидал получить вести от корреспондентов Бреме в Вене, Баварии, может, даже в Испании. Затяжное такое, не на один месяц, дело обмена тайными письмами. Заключение договоров, запросы на золото, солдат, корабли, отсылаемые в Речь Посполитую на рассмотрение. Но только не это. - По какой причине?

- Дело великой срочности, не терпящее проволочек, - Бреме широко развел руками. - Разве не верны слухи, что гусары ваши - кавалерия, не знающая себе равных в Европе? Все дрожат пред лицом гусар.

- Когда? - спросил Микрут, намеренно пропустив мимо ушей попытку подольститься.

Бреме еще раз блеснул своей учтивой улыбкой.

- Сколько времени им понадобится, чтобы оседлать лошадей?

Вечерело, в лесах вокруг деревни Мощили и небольшого брода сгустилась тьма, но ночное небо купалось в мерцающем оранжевом сиянии. Местные жители глазели из своих домов на неземное свечение, завороженные теплым светом костров, которые зажглись за широкой рекой, но никто не отваживался посмотреть поближе. Три группки солдат, сгрудившиеся вокруг этих костров, были чужеземцами, явившимися сюда, чтобы проливать кровь и грабить. Они уже повесили одного юношу, не потратив ни минуты на размышления. Голодающие жители Мощили предпочитали оставить их в одиночестве.

- Еще раз!

Иносент Страйкер уставился на рявкнувшего это человека сквозь затуманивший взор пот. В глазах жгло, грудь вздымалась так, будто никакое количество воздуха не сможет ее успокоить, а всё тело болело, словно его переехала телега. Он опустил глаза, заметив струйки пота, стекающие по обнаженному по пояс телу, и сосредоточил всё внимание на болтающемся в правой руке клинке. Тот неожиданно показался тяжелым, слишком тяжелым, чтобы его поднять, и Страйкер позволил острию эстока чиркнуть по листве и веткам у ног.

- Давай! - повторил вызов противник. - Или ты выдохся, забияка с куриными мозгами?

Страйкер заставил себя поднять клинок. Он моргнул, чтобы избавиться от пота, и взглянул на жилистого парня, который теперь медленно наматывал вокруг него круги.

- Еще нет, Сайкс.

Сайкс Боже-Упаси был простым капралом, но это не вполне смягчало его насмешливую злобу. Он осклабился, обнажив мелкие желтые зубы.

- Ладно. Я не люблю торопиться, давая урок ссыкунам вроде тебя, парень.

Страйкер сделал шаг вперед, поднимал эсток.

- Я не ссыкун.

Сайкс загоготал, его физиономия приобрела дьявольское выражение в отблесках костров, обрамлявших их маленькое поле битвы.

- Меня не проведешь, парень! Вы просто криворукий сосунок, сэр, с трудом поднимаете эсток! - он сменил направление своего осторожного перемещения по кругу, но не остановился и сплюнул сгусток мокроты на сапоги Страйкера. - И кошку в бочонке не проткнете.

Когда Страйкер получил свою должность, то ожидал, что с ним будут обращаться с должным уважением, в соответствии со статусом и чином. Понадобилось меньше недели, чтобы из него выбили эту мысль. На самом деле бразды правления держал капрал Сайкс, один из самых опытных головорезов Винсента Скейтлока. Говорили, что он убил в таверне человека, поспорив с ним из-за шлюхи, сбежал и устроил свою жизнь на континенте, где жажда крови являлась необходимым условием успеха. Страйкер не выносил унижений, которым его подвергал этот насмешливый мерзавец, и теперь, двинувшись к его правому боку, слегка пригнулся в ожидании следующей атаки, собрав всю свою ненависть, которая, казалось, притушила жжение в руках.