Мезенцева снова пошла к Анатолию.
— Убью, стерр-рва! — заревел он и отвел назад оба курка.
Сергей выстрелил вверх:
— Деп-рин-цев!!
Он закричал так сильно, что даже очнулась Рийя. Она посмотрела на Сергея и, вскрикнув, упала на грудь Василия.
Анатолий обернулся — секунды две ел глазами Сергея, потом зарычал и пошел навстречу, поднимая ружье..
— A-а, юбочник проклятый!
У Сергея по-прежнему что-то звенело в голове. Кто-то будто вбивал в мозг гвозди, приговаривая: «Он убил Василия. Он убил Василия».
«Меня не убьет!» — ответил Сергей этому своему неведомому собеседнику и, увидев дуб, прыгнул за него. Сюда же через минуту прибежал Костя Дригола.
— Ты зачем пришел? — набросился на него Сергей. — Уходи сейчас же!
— Не кричать, товарищ старший лейтенант, — спокойно отозвался Дригола.
— Уходи! — повторил Сергей.
— Я бы мог, разумеется, уйти, та совесть не позволив. Шо я скажу потим Катерине Ивановне, як вас порешить ций гадюка?
Депринцев остановился метрах в десяти от дуба, опустил ружье и, опершись на него, закружился на месте. Очевидно, он начинал понимать безвыходность создавшегося положения или до того опьянел, что не знал, что предпринять дальше.
— Ты следи за ним отсюда, не выходи, — сказал Дриголе Сергей. — Я попробую приблизиться к нему справа.
Он медленно пошел по тротуару, укрытый другими деревьями.
В следующую секунду произошло невероятное. Откуда-то взялся Жан Мороз и гаркнул во всю глотку:
— Подонок!
Анатолий перевел ружье на Мороза:
— Уйди, убью!
Мороз не остановился, наоборот пошел быстрее вытянув вперед руки:
— Кому это нужно? Брось ты палку, чего ты за нее уцепился!
Депринцев опустил ружье и тотчас поднял снова:
— Помогаешь лягавым, гад? Молись… — Он нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Мороз, тряхнув кудлатой головой, удивленно посмотрел вокруг…
Из-за дерева кто-то закричал истерическим голосом:
— Чего вы с ним нянчитесь! Пристрелите его! Разве может такой урод ходить по земле?
Сергея будто подхлестнули эти слова. Он вскинул пистолет и, еще не осознав всего, что собирался делать, навел его на Анатолия. Однако участковый не выстрелил: увидев, что правая рука Депринцева лежит выше спускового крючка, пошел медленно вперед с поднятым пистолетом.
Депринцев в смятении шагнул к Морозу, будто хотел удостовериться, убит ли тот.
Дальше все произошло за несколько секунд. Едва Анатолий нагнулся над Морозом, как к нему подскочили Сергей и Костя и заломили руки назад. Он рванулся, еще не поняв всего, что произошло, потом, должно быть, почувствовав боль, обернулся и увидел участкового и шофера. Лицо исказила злоба, и он завопил, что было силы:
— Убивают!!
— Молчи! — применил болевой прием Дригола. — Тебе никто не давал слова. На суде будешь говорить.
— Flat Justicia, pereat mundus5.— неожиданно произнес Жан, поднимаясь на ноги.
— Жив?! — не веря своим глазам, спросил Голиков.
— Мифический случай, — растерянно пробормотал Мороз.
Подъехала милицейская машина. Из нее первым выскочил Лазиз Шаикрамов и побежал к Сергею. Затем вышли Абдурахманов и Автюхович.
— Сережка! — бросился к нему Лазиз. — Я уж думал…
— Если бы думал, пришел бы раньше, — устало отозвался Сергей.
— Меня же не было в отделе! Неужели ты не знаешь?
— Ладно, я пошутил. Вот возьми в свое распоряжение… Этого… с позволения сказать, поэта, — кивнул Сергей на Анатолия. — Я с ним уже достаточно повозился.
Лазиз подошел к связанному Депринцеву и долго, не отрываясь, смотрел ему в глаза.
— К дружку на помощь прикатил? — заскрипел зубами Анатолий.
— Дурак, — сплюнул Лазиз.
Абдурахманов нервно бросил:
— Увезти его!
Василий лежал на прежнем месте. Рядом с ним все в той же позе сидела Рийя. Напротив нее была Катя. Она глядела в лицо Василия, время от времени разглаживая руками его взлохмаченные волосы.
— Что? — тихо спросил Сергей.
Катя подняла на него грустные глаза:
— Умер.
Сергей склонился, чтобы как-то утешить Рийю, однако, увидев поседевший клок волос на ее голове, быстро выпрямился и зашагал прочь, ничего не замечая и не слыша.
3.
Они сидели молча.
Якуб Панасович, поставив локти на стол, тер ладонями виски. Подполковник стукал кончиком карандаша по настольному стеклу.
Окна были открыты. Ветер гулял по кабинету, шуршал подшивками газет, трепал шторы.
Резко зазвонил телефон.
Они, вздрогнули, взглянуд на трубку, помедлили секунду и разом потянулись к ней.
Взял подполковник:
— Слушаю… Да-да! Пелагея Федоровна, жива? Спасибо! Большое спасибо!
Они не обменялись ни одним словом. Автюхович знал, что речь шла о матери Войлока, и когда Абдурахманов хотел что-то сказать ему, он жестом попросил молчать.
Снова потянулись томительные пустые минуты. Теперь оба сидели, не шевелясь, словно окаменели, часто поглядывая на телефон. Они ждали, когда он снова зазвонит. Вот уже больше двух часов сотрудники отдела разыскивали Сергея и нигде не могли его обнаружить. Участковый словно провалился сквозь землю.
«Еще застрелится», — неоднократно повторял про себя Абдурахманов одну и ту же мысль.
Автюхович считал, что с Сергеем ничего не случится, однако тревога тоже не покидала его. Он временами ругал Сергея, будто видел его перед собой, временами впадал в отчаяние.
Телефон вздрогнул через полчаса.
— Что?! Да говори ясней… Не кричи… черт глухой! — бросил трубку подполковник. — Прямо с ума можно сойти.
Якуб Панасович впервые в этот вечер посмотрел в глаза Абдурахманову:
— Кто?
— Ничего не понял, — отвел взгляд в сторону подполковник. — Треск, шум, вой какой-то. Взбесились все!.. О, опять звенит… Слушай ты! Я не могу… С сердцем что-то!
Автюхович поднял трубку.
Говорил Лазиз:
— Его нигде нет, Якуб Панасович. Мы обшарили весь город. Давайте подождем до вечера. Думаю, что с ним ничего страшного не случится.
—; У нее были? — Автюхович не хотел при Абдурахманове называть имени Кати.
— Она тоже исчезла.
— Поэтому и вы уверены, что с ним ничего не случится?
— Я же его знаю, Якуб Панасович! — обиделся Лазиз.
— Я тоже его знаю. Ты ищи, ищи!.. Он сегодня нуждается в дружеской поддержке.
— Хорошо.
Лазиз повесил трубку.
Автюхович снова посмотрел на Абдурахманова:
— Вот такие наши дела, Султан Абдурахманович!
Подполковник. заходил по кабинету:
— Знал бы где упасть, газету подстелил бы - переиначил он русскую пословицу.
— Ты вчера Голикову подстелил, — перешел Автюхович на «ты».
— Может, ты думаешь, я специально заставил его писать отчет? — раздраженно произнес Абдурахманов.
— Если бы я думал так, не разговаривал бы с тобой, — Автюхович снова потер ладонями виски. — Все получилось дико и нелепо. Я до сих пор не могу прийти в себя.
— Нагоняя нам не миновать!
— Нагоняя? Нас надо гнать из милиции! Во всем, что произошло, виноваты в первую очередь я и ты! Голикова можно еще простить, нас же нельзя! Ни в коем случае!
Подполковник остановился, хотел возразить Автюховичу, но, встретив его суровый взгляд, проговорил нерешительно:
— Пожалуй, ты прав…
В кабинет заглянул дежурный по отделу:
— Товарищ подполковник, вас просят в горком партии.
— Кто? — побледнел Абдурахманов,
— Звонила секретарь товарища Ядгарова
— Хорошо.
— Поедешь один? — поинтересовался Автюхович, когда дежурный вышел из кабинета.
У подполковника дрогнули губы:
— Ты так хочешь?
— Вместе наломали дров, вместе и отвечать будем, — направился к двери Автюхович.
— Сейчас машину вызову, — заторопился Абдурахманов.
— Не надо, — обернулся Якуб Панасович. — Пойдем пешком. Ходьба успокаивает нервы.
Потоптавшись у телефона, подполковник огляделся, что-то ища, закрыл окна и медленно направился за Автюховичем.
