— Зря ты сказал ему, что угостил меня, — вздохнул гример.

— Я не привычен лгать.

Через четверть часа Шаикрамов, не глядя на Шарафутдинова, передал папку, на которой крупными буквами было написано: «Дело № 23».

— Здесь все?

— Все.

Лазиз не передал ему только фотокарточки, сделанные вчера в доме Абдулина.

Утром следующего дня младший лейтенант был отправлен на гауптвахту.

НА УЧАСТКЕ И ДОМА

1.

Сергей Голиков делал обход участка. Он побывал в нескольких квартирах и теперь подходил к дому Азиза Садыкова. Не простое любопытство влекло его сюда. Ему нужно было на месте выяснить кое-какие вопросы.

— Стоп, Эргаш, Голиков идет. Тебе не надо показываться.

Садыков отошел от окна, отвел Каримова в сад и вышел во двор. Раздался стук в калитку.

— Кто там?

— Участковый.

— А, товарищ Голиков! Минуточку, одну минуточку. Я только за ключом сбегаю, — отозвался Садыков и загремел стоявшими на крыльце ведрами, как будто действительно торопился открыть калитку.

— Ты чего? — выглянула из кухни жена — тощая, болезненная женщина с низким, почти скошенным лбом.

— Участковый пришел, — нехотя ответил Азиз.

— Что же ты стоишь? Открывай, он же пришел по делу, — зашептала жена.

— По какому делу?

— Армянка опять крик подняла. Житья от нее не стало. Грозится в суд подать.

— За этим он и пришел? — облегченно вздохнул Азиз. — Я-то уж думал…

— Куда же ты?

— Открывать.

— Ты проведи его в столовую, я там дастархан накрою. Чего хлопаешь глазами? Угостить его надо. Дело-то серьезное: армянка права…

Садыков открыл калитку:

— Здравствуйте, Сергей Борисович, — натянуто улыбаясь, протянул он руку. — Проходите, пожалуйста, в дом.

Комната, в которой они оказались, была просторной и светлой.

В глубоких нишах, занимавших стену напротив двери, лежали разноцветные одеяла. В других нишах, тянувшихся вдоль правой стены, сверкал фарфор. Между рядами тарелок, чайников и пиал возвышались самовары самых разных форм. Над ними висели медные подносы, напоминающие шиты, половники, скалки и прочая домашняя утварь. На полу, около ниш с одеялами, лежал толстый китайский ковер с десятками подушек и ковриков, аккуратно уложенных у стены.

— Садитесь, пожалуйста, Сергей Борисович, — указал Азиз на ковер.

— Спасибо. Как-нибудь в другой раз. Нет времени, — отказался Голиков.

— Обижаете, Сергей Борисович. Посидите немного, отдохните.

Сергей сдался — снял ботинки и сел на ковер.

Жена Азиза расстелила дастархан, поставила чай, сладости.

— Что же ты топчешься на месте? — упрекнула она Азиза. — Угощай гостя. Чай стынет.

Садыков наполнил пиалу до половины и подал участковому:

— Пожалуйста, Сергей Борисович.

Собственно, хорошо, что так получилось. Сергей шел

сюда, чтобы получше узнать Азиза. О нем говорили как о плохом, кляузном человеке. Кроме того, ходили слухи, что он связался с Эргашем. Это могло окончиться для него плачевно.

— О чем задумались, Сергей Борисович? — поинтересовался Садыков.

— Завидую вам. Хорошо живете, — ответил Голиков. Думал же он совсем о другом.

— Все своим горбом нажил, — оживился Азиз. — Покоя совсем не знаю. Иногда до того намотаюсь, что еле на ногах стою. С вами такого не бывает?

— Почему не бывает?

— Мой брат говорит: «Жизнь — как жар-птица. Не успеешь поймать — улетит!» — сказала Насибахон. Она вошла с закуской и бутылкой водки.

Сергей допил чай, поставил пиалу и приподнялся. Азиз схватил его за руку:

— Подождите. Так нельзя. Выпьем по одной.

— Я на службе. Не могу, — сошел с ковра Сергей.

— О, аллах! Да кто заметит, если вы выпьете одну рюмочку! — всплеснула руками Насибахон. — Посидите, пожалуйста, с нами… Азиз, отбывай бутылку, чего ты соскочил?

— Нет, нет, не надо, — упорствовал Сергей. — Покажите мне, если вас не затруднит, домовую книгу. Кстати, что вы не поделили с Сильвой Рогозин?

— Вы говорите об этой грубиянке — соседке Рогозин? — побледнела от гнева Насибахон. — Она не дает нам житья. Поговорите с теми, кто ее знает. Вчера вечером я чуть не умерла со стыда. Как только она меня не обзывала!

— За что?

— Ни за что! Азиз сделал арык для воды, ну, Рогозин и подняла крик. Видите ли, ее затапливает. Мыто здесь при чем? Не будем же мы и для нее делать арык.

— Куда же вы воду направили?

— На улицу.

— Можно посмотреть?

— Пожалуйста.

Вернулся Азиз, выходивший в другую комнату за домовой книгой и паспортами. Сергей нарушений не нашел. Направились во двор.

— Вот этот арык, — указала Насибахон на бетонированный сток воды. Он шел от дома вдоль дувала и исчезал под ним в конце двора.

— Чей двор за этим дувалом?

— Рогозин.

— Значит, воду вы направили в ее двор?

— Мы же не виноваты, что она живет за этим дувалом! — возмутилась Насибахон.

— Сток воды можно было сделать в главный арык.

— Для этого же потребовалась бы целая машина цемента! Посмотрите, как далеко до калитки, — повернулся Азиз.

— Надо уважать соседей!

— Все будет в порядке, Сергей Борисович, не беспокойтесь. Это жена меня попутала…

— В другой раз будьте благоразумней.

— Обязательно…

Сергей взялся за ручку калитки:

— У меня еще вопрос, товарищ Садыков, Хабаров вам не возвратил деньги? Помните, в тот день вы вместе были в ресторане?'

— Так он же не у меня брал! Что вы!..

— Разве я сказал, что у вас лично?

— Не знаю. Деньги давал Эргаш. Спросите у него… Я бы никогда не дал такому пьянчуге ни одной копейки.

— Ну, это ваше дело.

Сергей ушел. Тотчас же из своего укрытия возвратился Эргаш.

— Ну, как? — спросил он.

— Пронесло.

— Порядок. Давай, готовься.

— Куда? — спросил Азиз, почувствовав внезапную дрожь в ногах.

— Не знаешь куда? За деньгами зайдешь ко мне после работы. Я плачу вперед.

— Сколько?

— Пока немного — четыреста рублей.

— Сколько же всего?

— Сколько заработаем.

— Все-таки?

— Чудак, — усмехнулся Эргаш. Ему понравилось, как Азиз торговался. Значит, на него можно положиться: за деньги мать родную продаст. — Не беспокойся, не обманем. Саму нас щедрый.

— Ты хотя бы показал его.

— Нельзя… Конспирация. Если засыплемся, он выручит… Не дрожи, чего ты? — усмехнулся Эргаш. — Это я к примеру сказал. Дело у нас надежное. Милиция пойдет по ложному пути.

— Ладно, иди, — сказал Азиз. — Нельзя нам долго вместе находиться.

— Ничего. Не дрейфь. Со мной не пропадешь, — похвалился Эргаш. — Эх, и погуляем же мы, когда это дело обтяпаем! До завтра. Встретимся у Черной змеи.

— Хоп.

Черной змеей они в последнее время называли Риту Горлову. Приютив несколько раз Эргаша и его дружков, она стала негласным членом преступной группы…

Сергей взглянул на часы. Свободного времени достаточно, и он решил сходить к Хабаровым — узнать, как вел теперь себя Степан: пил или нет?

У дома Хабаровых Сергей увидел улыбающегося Абдуллу Зияева.

— Ты что здесь делаешь? — остановил его Сергей.

— Здравствуйте, Сергей Борисович, — поднял голову Абдулла. — Сегодня была моя очередь провожать домой Степана.

— Ну и как?

— Пока держится. «Завязал, — говорит, — и так и далее, а вы, как няньки, со мной…»

— Обижается?

— Нет, совестно ему.

— От этого еще ни с кем ничего дурного не случалось.

— В общем, проводил. Его жена выздоровела. Рада за Степана.

— Мы все рады: человек становится на ноги.

— Это верно, Сергей Борисович, — Абдулла неожиданно замялся, — вы бы зашли как-нибудь к нам. Посмотрели бы на сына. Гульчехра покою мне не дает. «Где это, говорит, запропастились Сергей Борисович и Екатерина Ивановна?»

— Как-нибудь зайду… Спасибо.

— Может быть, сейчас зайдете?

— Зайду в выходной.

Абдулла просиял:

— Только вместе с Екатериной Ивановной. Хорошо?