«Эй, казачки… а ну-ка, стой! Давай-ка сюда!» — закричал он.
Один казак, не долго думая, бросился наутек, перепрыгнул через ограду и был таков. Другой, в испуге, растерявшись, вытянувшись в струнку, стал докладывать, подскочившему к нему Пуговичников:
— Казак Донского Войска, второго дивизиона, — забормотал перепуганный казак…
— Баба ты, баба, а не казак, — закричал на него Пуговичников, — вон казак, убежал, черта с два я его теперь найду, а ты баба, а не казак. Нет у тебя казачьей сноровки. Марш в сотню, трое суток ареста. (Я сильно смягчаю настоящие выражении Пуговичникова).
Подобное о Пуговичникове рассказывали и многие другие казаки. Из всего рассказанного о нем можно было видеть, что хотя «Дедушка-майор» и очень строг и придирчив, но он и явно поощряет ловкость, находчивость, изворотливость, смелость и т. п., т. е, то, что называется казачьей сноровкой. Зная все это о Пуговичникове, мы с большим интересом наблюдали, как он распоряжается.
Подойдя к замершей в положения «смирно» нашей сотне, приняв рапорт сотника Шикуло, прищурившись, кивнув на нас головой, он не громко (однако многие из нас слышали) сказал: «Да, да, знаю… это эти онемеченные» и потом, уже громко, обращаясь к нам, поздоровался — «Здравствуйте, соколы!»
«Здравствуйте… Здравия желаем…» — забормотали мы в разброд.
«Это что такое! Кто-же так здоровается!» — крикнул возмущенно Пуговичников. «Где это так вас учили?! Словно бабы рязанские на базаре загалдели. Вы смотрите, не осрамите меня перед командиром полка. Да я вас…» и «Дедушка-майор» принялся уже было давать нам изгоняй, как в это время кто-то из адъютантов подскочил к нему и доложил, что едет командир полка: «Батько едет, господин майор!» Пуговичников бросился к центру построения и оглядываясь, угрожающе поглядывая на нас, подал команду: «Полк смирно!.. равнение на середину!.. господа офицеры!» Все взгляды впились в подъезжающую медленно легковую машину.
В СССР, нам, молодым казакам, не раз приходилось видеть в кинофильмах легендарных народных вождей революции 1917-20 г. г., таких, например, как Чапаев, Щорс и др. Роли этих вождей исполнялись опытными артистами и их вид производил на зрителей поистине исключительное впечатление. Мы, молодежь, видели на экране смелых и лихих командиров, с заломленной «чертом» папахой, с боевой, твердой осанкой. В нашем воображении представлялся легендарный герой именно только таким, каким мы видели его в кино-фильмах «Чапаев», «Щорс» и др.
Вышедший из машины человек поразил нас свои видом, абсолютно сходным с нашим представлением о легендарном герое.
Кононов, с твердой осанкой, с пышными пшеничными усами, в заломленной «чертом» донской папахе, в бурке, с казачьей шашкой и плетью в руках, приковал к себе наши взоры.
Вслед за Кононовым из машины вышли двое усачей-детин в высоких мохнатых белых папахах, с черными длинными бородами. У одного в правом ухе поблескивала золотая серьга. Это были постоянные телохранители Кононова.
Среди мертвой тишины замершего по команде «смирно» полка, слышался рапорт «Дедушки-майора»:
«Господин подполковник, вверенный вам 5-й Донской казачий полк по вашему приказанию выстроен».
«Здравствуйте, мои сыны!» — отрывисто и громко поздоровался Кононов.
«3дравия желаем, господин подполковник» — дружно грянул полк.
Наша сотня ответила гробовым молчанием. Перепуганные, накричавшим на нас Пуговичниковым, за то, что мы не умеем здороваться, мы просто не решились ответить на приветствие Кононова. Дело в том, что приученные здороваться по-немецки, большинство из нас действительно не знало, как полагается с начальством здороваться по-русски. Те-же, которые знали, умышленно промолчали, дабы опять не произвести «галдеж», как назвал «Дедушка-майор» наш ответ на его приветствие.
Окинув орлиным взором полк, приложив к папахе руку, Кононов, под полковой оркестр стал обходить строй полка. Вслед за ним двинулся «Дедушка-майор» и другие старшие офицеры.
Подойдя к нашей сотне Кононов замедлил шаг, с бронзового, загорелого лица, на нас в упор, пронизывающе насквозь, смотрели яркие зеленые глаза. Перед нами было необычное, лицо, каким обладают в большинстве люди, — перед нами было лицо тонкое, с прямым носом и с орлиным твердым взглядом. Что-то специфически-казачье было в его облике и манерах. Из подлобья смотрели мы, молодые казаки, на Кононова, в первый раз увидевшие перед собой казачьего вождя — «Батько».
Обойдя строй Кононов обратился к полку с речью: «Мои славные сыны! Вот уже третий год как мы, в ужасно трудных условиях, ведем жестокую борьбу против поработителей нашей Родины. Все вы свидетели тому, с какими трудностями пришлось нам добиться разрешения для организации борьбы против Сталина. Несмотря на это, мои родные, я с совершенной уверенностью могу заявить, что вы не падали духом даже в такие мрачные для нас дни, когда все наши шансы на организацию освободительной борьбы против Сталина были у нас отобраны. Когда наши союзники-немцы не хотели и слышать о создании крупных казачьих вооруженных единиц и вообще о какой-либо другой реальной силе из народов России. В эти трагические дни на протяжении более двух лет вы, мои славные воины — сыны вольнолюбивого казачьего народа, с не угасающей энергией и неограниченной жертвенностью, с верой в Бога и великой надеждой и верой в победу правды над неправдой, вели неустанную богатырскую борьбу. Вашим боевым подвигам нет равных в мире! Желательно или не желательно нашим врагам, но будущие беспристрастные и честные историки вынуждены будут отметить вашу исключительную боеспособность, ваше неизмеримое упорство и храбрость в борьбе за победу добра над злом.
На пройденном пути мы оставили немало казачьих могилок. Дорогой ценой мы платили за наши боевые победы. Дорогой ценой и впредь придется платить нам за нашу упорную волю обрести свободу для нашей великой Родины. На нашем тернистом пути нам придется встретить еще немало преград, но я твердо верю, что ни вы, ни я, не свернем с намеченного пути и будем штурмовать любые преграды какие-бы они не были и чего-бы это нам ни стоило.
Сегодня, мои славные, с великой радостью заявляю вам, что в нынешний день мы уже не горсточка вооруженных казаков, какой мы начали борьбу нашим доблестным 102-м Донским казачьим полком в 1941 году. Сегодня мы находимся в лагере 20-ти тысячного вооруженного казачьего войска! Войска, с высоким боевым качеством и неизмеримой духовной силой.
Крепко верю, что настанет время, когда наши вооруженные силы будут исчисляться не тысячами и не десятками тысяч, а миллионами. Вот тогда-то мы и померимся силами с любым врагом, ставшим на нашем пути. Вот тогда-то мы и посчитаемся со всеми теми, кто испакостил нашу великую Родину, кто задумал превратить ее в арену экспериментов для достижения своих темных целей. Мои родные, я всегда говорил вам, скажу и сейчас, и прошу это крепко помнить, — Красная армия — это наша армия, солдаты и командиры Красной армии, это наши солдаты и командиры. Генералы Красной армии — это наши генералы. Мы должны помочь им вырваться из паутины, сплетенной тираном-Сталиным и предоставить им возможность нами командовать и вести нас к светлому будущему нашего великого Отечества. Красная армия должна вся полностью перейти к нам, в наши братские объятия. Мы должны вырвать ее из цепких когтей политических преступников, создавших своими темными действиями заколдованный круг в нашем Отечестве. Мы должны прорвать этот заколдованный круг и соединиться с нашим многострадальным народом и только тогда падут ниц все наши враги и только тогда наша Родина станет свободной. Вам — лучшим сынам народов России, вам — сынам донских степей, красавицы Кубани и буйного Терека, вам, казакам, — сынам свободы, доблести и чести, история начертала путь борьбы, в которой вы являетесь авангардом в настоящих и будущих великих сражениях. И это не случайно.
Если мы вглядимся в историю нашего Отечества, то мы увидим, что именно казачество было всегда авангардом в борьбе против любого насилия, против любой неволи.
