Сжатое до чудовищных давлений, нагретое до температуры, вероятно, в большинстве случаев выше тысячи градусов, вещество напряженных слоев Земли деформируется. Попробуйте подвергнуть растяжению простую пеньковую веревку. Вот она уже натянута как струна. Вот начали, потрескивая, рваться отдельные менее прочные и более напряженные волокна. И вдруг катастрофа — веревка мгновенно лопается.

Вероятно, нечто подобное происходит и в недрах Земли. Вещество сначала «течет», как «текут» при растяжении металлы, затем оно «потрескивает», как потрескивала, перед тем как разорваться, наша веревка. Затем оно рвется — происходит взрыв, толчок, землетрясение.

Перед сейсмологами и стоит задача — разобраться в энергетическом механизме земных недр, выяснить и качественную и количественную картину землетрясений; разобраться в «потрескиваниях» — легких толчках, почти всегда предшествующих землетрясению; установить, чем вызываются следующие за землетрясением затихающие удары. Это задача огромной трудности и сложности, ибо никто еще никогда не присутствовал в том месте, где, собственно, находится «кухня землетрясения», — тех слоях земных, изменения которых и вызывают толчки. Сейсмолог, изучающий механизм землетрясения по распространению упругих волн, в какой-то мере подобен человеку, который вынужден следить за ходом спортивной борьбы через глухую стенку комнаты, только по доносящимся звукам Но, когда эта задача будет решена, сейсмологи смогут предсказывать день и час землетрясения за недели, месяцы, а может быть, и годы.

Два слова о задачах более отдаленного будущего. Конечно, люди не смогут отказаться от освоения районов, подверженных землетрясениям. Но, может быть, удастся подстилать под города и промышленные сооружения, воздвигаемые в таких местах, какие-то породы, смягчающие подземные толчки. Конечно, сегодня невозможно представить себе сооружение таких «подстилок» площадью в десятки квадратных километров и толщиной в сотни метров. Но послезавтра это может стать вполне технически осуществимой задачей. Мало того, это будет осуществлено.

Нельзя забывать и о возможности использования энергии землетрясений. Ведь она колоссальна. Приведу несколько цифр. Ежегодно сейсмографы регистрируют на земном шаре около 100 тысяч землетрясений, из них не более одного двенадцатибалльного, катастрофического, около десяти — вызывающих обширные разрушения, добрую сотню — с разрушительными толчками. Энергия, выделяющаяся при одном — не очень сильном даже— землетрясении, колоссальна, в десятки раз превосходит мощность крупнейшей водородной бомбы. И, вероятно, будут когда-либо разработаны методы использования энергии глубинных слоев, ныне бесполезно сотрясающей Землю. И тогда сейсмологи будут искать не опасные в смысле землетрясений области, а перспективные для получения энергии. И та энергия, которая, выделившись со взрывом, вызвала бы разрушения, может быть, будет в течение десятилетий питать предприятия близлежащих городов.

Космические полеты — самая пленительная, самая захватывающая и самая величественная по своим возможным последствиям для всей человеческой культуры научно-техническая задача, стоящая перед современной наукой и техникой. И день разрешения этой задачи уже близок. Впрочем, все зависит от того, что считать этим решением. В 1957 году уже отправились в космический рейс первые автоматические спутники Земли. Уже осуществлена первая разведка Луны: вымпел Советского Союза лежит на ее пемзопо-добной поверхности, карты ее невидимой с Земли стороны изучают ученые… Первые искусственные планеты движутся по своим навечно данным человеком орбитам вокруг Солнца… И, наконец, самое величественное: в космическом пространстве побывал человек. Надо ли еще раз называть имена советских космонавтов, совершивших этот подвиг? Имена, известные всему миру? Штурм космоса развивается в таком стремительном темпе, какой не могли предвидеть самые смелые фантасты… Можно ожидать в ближайшее время и полета к Луне, и создания гигантских обитаемых спутников Земли, и посещения ближайших планет земными астронавтами… Так какое же из этих событий принять за решение этой волнующей задачи? А ведь впереди — исследование более отдаленных планет, окружающего солнечную систему межзвездного пространства, рейсы к планетным системам ближайших звезд…

С какого бы этапа ни начали мы счет эры космических сообщений, мы не сможем поставить ее второго пограничного столба. Каждое десятилетие, каждый век, каждое тысячелетие этой эры, когда господство человеческой воли и мысли распространится за пределы Земли по Вселенной, будет приносить все новые и новые открытия, новые и новые победы. И никогда не откроют люди всей Вселенной, всех ее звезд и планет, как открыли все материки и, надо думать все сколь-либо значительные острова земного шара. Среди капитанов грядущих звездолетов будет много Колумбов, которые смогут сказать: мы открыли новые миры! Но не будет ни одного Магеллана, который осмелился бы произнести: я обошел всю Вселенную. Безгранична Вселенная, и безграничны возможности человеческого разума познавать ее. Многочисленные науки о космических сообщениях — их иногда обобщенно называют астронавтикой — развиваются с невиданной скоростью. Каждый день при носит новые идеи, уточнение старых расчетов, новые данные опытов и наблюдений. И, конечно, мы не могли даже пытаться отразить в короткой главе все работы, прогнозы, предположения. Для этого нужна целая книга, да и не одна. Здесь же дано всего несколько новых идей, несколько моментальных фотографий из астронавтики будущего, какой ее сегодня можно представить.

Профессор Г. В. Петрович, к которому мы обратились с просьбой высказать свое мнение о перспективах развития ракетной техники, начал свой рассказ с полета Юрия Гагарина.

— День 12 апреля 1961 года навсегда войдет в историю завоевания космического пространства, — сказал он. — В этот день юный гигант, испытывая буйно растущие силы свои, в клочья порвал ненавистные оковы, привязывавшие человека прочнейшими цепями тяготения к черной глыбе Земли.

Много тысячелетий длилась ранняя юность человечества. «Колыбелью разума» назвал великий русский ученый нашу планету. И тут же добавил: «Но нельзя вечно жить в колыбели!» Именно в этот день человек вышел за пределы своей колыбели и взглянул со стороны на родную планету.

Да, в этот день человек впервые в своей истории лицом к лицу, а не сквозь зыбкую чадру атмосферы увидел Вселенную, в которой он живет и властелином которой ему предстоит быть.

Этот день стал нашим советским праздником, ибо великий подвиг этого дня принадлежит советскому народу. Но я убежден, что он еще будет утвержден как общий праздник всего человечества, потому что подвиг совершен советскими людьми от имени и во имя всех народов мира.

Накануне этого дня, незадолго до начала дерзкого полета, я пошел на ракетодром. Там находилась она, наша гордость — космическая ракета. В каждый ее аппарат была вложена бездна человеческой мысли, изобретательности, труда и любви. Она простиралась, окруженная многочисленными вспомогательными устройствами, иные из которых и сами по себе могут считаться шедеврами инженерной мысли. И я пошел к ней, потому что все мы, готовившие этот полет, тянулись к ней, предчувствуя ее близкий триумфальный взлет.

Автоматический лифт плавно поднял меня к кабине космического корабля. Через открытый люк я вошел в кабину и сел в комфортабельное кресло космонавта. Слева и справа от меня были удобно расположены органы управления кораблем. В глубине кабины, над смотровым иллюминатором находился глобус с индикатором положения космического корабля в полете. Пройдут часы, подумалось мне, и отсюда будет видна вся планета… Я был хорошо и по-доброму знаком с человеком, в кресле которого сидел, имя которого вскоре стало известно каждому. Было тихо все кругом… Я сидел и думал… И не хотелось уходить отсюда… Чувствовалось приближение великого события…